— Что ты хочешь знать?
— Хоть что-нибудь. Всё, что я знаю сейчас, можно изложить в двух словах. Он мой дядя и, возможно, приложил руку к смерти моего отца. Как он отнесётся к моему появлению? Будут ли проблемы?
— Сложно судить о том, кого не видел больше двадцати лет, — сказал Исидро. — Но я не верю, что Озрик как-то замешан в смерти Оберона. Твой отец мог бы так поступить со своим братом, а Озрик… Несмотря на то что у них был общий отец, Озрик и Оберон были совершено непохожи друг на друга. Если Оберон был огнём, то Озрика следует назвать водой. Они прекрасно дополняли друг друга, и если бы их качества сочетались в одном человеке, из него получился бы идеальный правитель. Оберон был сильным, жёстким, стремительным. Тот Озрик, которого я знал, был мудр, спокоен, рассудителен и чтил традиции. Единственное, чего ему не хватало, это решительности. Поэтому я и не думаю, что он мог устроить заговор против твоего отца.
— Но кто-то же его устроил.
— Фигура эльфийского короля священна, и покушение на него приравнивается к святотатству, — сказал Исидро. — Если имел место заговор, вряд ли в нем участвовало большое количество народа. Скорее, это был одиночный убийца, действовавший на свой страх и риск.
— А как же заговор, о котором якобы узнал Оберон?
— Не знаю. — Исидро покачал головой. — Возможно, Оберон неправильно оценил размеры грозящей ему опасности.
— Скорее всего, так оно и было, — сказал я. — Только он недооценил опасность, а не наоборот. Ведь его же в итоге убили.
— Всё это было сложно тогда, и не стало проще за последние двадцать лет, — сказал Исидро. — Возможно, мы сумеем разобраться с тайной смерти Оберона на Зелёных Островах, но я не слишком удивлюсь, если мы так никогда и не узнаем всей правды. Убийство, не раскрытое по горячим следам, с течением времени становится всё более загадочным.
— Вы прямо пышете оптимизмом, — сказал я.
— Ты кое-чего не понимаешь, — сказал Исидро. — Мы отправимся на Зелёные Острова совсем не для того, чтобы найти и покарать убийцу Оберона. Сейчас перед эльфами стоят более важные проблемы.
— Война, — сказал я.
— Война, — подтвердил Исидро. — Если Вестланд её проиграет, Зелёные Острова не выстоят в одиночку.
— Вы тоже считаете, что будущее эльфов неразрывно связано с будущим человечества?
— А разве ты сам так не считаешь? Разве ты не собираешься связать своё собственное будущее с представительницей человеческого рода?
— Не вы ли отговаривали меня от подобного решения?
— Я лишь советую тебе быть осмотрительным, — сказал Исидро. — Вы с ней любите друг друга, это очевидно. Но зачастую в жизни бывает так, что одной любви оказывается недостаточно.
— Давайте мы сейчас не будем всё это обсуждать, — попросил я.
— Как скажешь, — согласился Исидро. — Я разговаривал с Виолой По Волнам Ходящей. Ты произвёл на неё неизгладимое впечатление.
— Положительное, надеюсь?
— Двоякое. Но ей понравилось, что ты не стал устраивать бойню в Городе Людей.
— Она сказала, Оберон не упустил бы подобной возможности.
— В последние годы Оберон старался избегать радикальных решений. Он становился всё более сдержанным и начинал задумываться о будущем своего народа. Его знаменитые вылазки прекратились почти сразу же после женитьбы на твоей матери. Королева оказывала на Оберона благотворное влияние. Женщины вообще очень часто облагораживают мужчин.
— Почему же вы так и не женились?
— Магия — моя жена, — сказал Исидро. — А может быть, я просто не встретил своей женщины.
Надо же, какие откровения, подумал я. В детстве он бы просто велел мне заткнуться.
— Печально, — сказал я.
— К чему такие вопросы? Подумываешь о семейной жизни?
— Э… Допустим.
— И ты уверен в своём выборе?
— А вам мой выбор не нравится?
— По большому счёту, моё мнение не имеет значения, равно как и мнение других людей. Главное, чтобы твой выбор нравился тебе самому.
— Даже так?
— Путь, который тебе предстоит пройти, извилист и тернист. По нему гораздо легче идти вдвоём. Не знаю, будет ли тебе от этого спокойнее, но я поддержу тебя в любом случае, что бы ты ни решил.
— Я тронут, — сказал я. — Удивлён, но тронут.
— Твой отец и двое опекунов желают тебе только добра, — сказал Исидро. — Наверняка тебе казалось, что мы слишком жестоки с тобой, но… Тогда это было необходимо. Ты получал знания и навыки, без которых тебе не обойтись во взрослой жизни.
— Теперь я начинаю это понимать.
— У нас было мало времени, и мы старались научить тебя как можно большему количеству вещей, — сказал Исидро. — Информация о твоём существовании могла просочиться на Зелёные Острова в любой момент. Если бы у нас был выбор, я отложил бы твоё возвращение ещё лет на десять, но…
— Но дома уже знают о моём существовании, а значит, что дальше тянуть никак нельзя.
— Кроме того, у нас на носу вторжение, — сказал Исидро. — А вести эльфов в бой должен настоящий король.
— Расскажите мне что-нибудь о самых значительных фигурах, с которыми мне предстоит иметь дело. Ваши личные впечатления, а не информацию, которую я могу почерпнуть из хроник. С кем могут возникнуть проблемы, а кто примет моё возвращение с восторгом.
— Не хочу тебя разочаровывать, но вряд ли кто-то придёт в неописуемый восторг, — сказал Исидро. — Король, выросший вне Зелёных Островов, воспитанный на материке и выпрыгнувший из ниоткуда, является слишком непредсказуемой величиной. Никто на островах не знает, чего от тебя ожидать. Но открытых выражений недовольства не будет. Король эльфов — это больше, чем король. На Зелёных Островах нет законов, но есть традиции, которые никто не осмеливается нарушать. Потеря Повелителя Молний повергла всех в уныние. Думаю, что его возвращение будет воспринято как добрый знак. Что касается персоналий… Твой дядя Озрик чтит традиции. Он мудрый, рассудительный и очень спокойный человек, по сути правивший островами задолго до смерти своего брата. Твой кузен принц Доран унаследовал острый ум своего отца, но он молод и не всегда ведёт себя в рамках приличий.
— Насколько он молод?
— Он молод по понятиям эльфов, — сказал Исидро. — Ему девяносто два.
— По тем же понятиям я являюсь настоящим младенцем, — сказал я.
— Долг призывает нас в разном возрасте, — сказал Исидро. — У некоторых есть возможность растянуть своё детство подольше, а некоторые такой возможности лишены. С Дораном у тебя могут быть проблемы. А могут и не быть. Не знаю, как вы поладите.
— А что по поводу Аларика?
— Это тебе лучше узнать у Мигеля. Аларик — воин, и мне не доводилось иметь с ним дело. Он очень упёртый и, по-моему, так до конца и не смирился, что эльфы уступили своё место людям.
— Гарланд сказал, что убийц направил Аларик.
— Я разговаривал с Гарландом. Аларик не говорил, что они должны ликвидировать потомка Оберона, но это и неудивительно. Вряд ли кто-то осмелился бы пролить кровь Финдабаиров.
— И никого не удивило, чем чародей Рико заслужил к своей персоне повышенное внимание?
— Почему бы тебе не спросить Гарланда?
— Он не слишком разговорчив.
— И ты ему не доверяешь.
— Мигель говорит, никому нельзя доверять.
— Мигель, несомненно, мудр, но сейчас он ошибается. Если ты вообще никому не веришь, как же ты можешь жить? И, главное, зачем?
— Я доверяю вам. Дону Диего. Карин.
— А Гавейну?
— Не до конца.
— Зачем тогда ты таскаешь его с собой?
— По законам Вестланда он является преступником, — сказал я. — Если он попадёт в руки правосудия Вестланда, его казнят.
— А что тебе за дело?
— Я спас ему жизнь и теперь несу за него определённую ответственность.
— Ты спас ему жизнь, потому что тебе была нужна информация, которой он обладал.
— А какая разница?
— Хороший ты парень, Ринальдо, — сказал Исидро. — Гавейн может стать твоим преданным другом.
— Он человек.
— Принадлежность дона Диего к человеческому роду не мешала ему быть другом Оберона.
— Их дружба всегда ставила меня в тупик.
— Оберон вовсе не был монстром, неспособным на нормальные эмоции, — сказал Исидро. — Он многое делал для своего народа, и его вылазки в Вестланд не были блажью человека, помешанного на войнах и убийствах. Он старался сделать так, чтобы люди не забыли о самом существовании эльфов.
— Да ну?
— Мы совершили ошибку, — сказал Исидро. — Мы забрались слишком далеко от континента и по собственной вине оказались в изоляции. В то время как Вестланд прогрессирует, мы стоим на месте и медленно вымираем, а люди уже почти не помнят о нас. Ещё немного, и Зелёные Острова превратятся в миф, в красивую сказку, которую люди будут рассказывать своим детям перед сном. А наш народ навсегда уйдёт из этого мира. Эльфов убивают не последствия эпидемии, а наша собственная политика.
— У эльфов проблемы с деторождением, — сказал я. — С какой стороны здесь политика?
— Если ты женишься на Карин, никаких проблем с деторождением в вашей семье не возникнет, — заметил Исидро.
Я закашлялся.
— Ты удивлен? Неужели ты никогда не думал о такой возможности?
— Думал… Но ведь наши с Карин дети будут не совсем эльфами.
— А какая разница?
— Действительно, — сказал я. — Какая разница?
— Ты любишь её?
— Не знаю, — сказал я. — Наверное. Когда ей больно… это наша общая боль. Мне сложно представить, как я буду жить, если она вдруг уйдёт.
— И при этом ты никогда не думал о детях?
— Впереди меня ждёт борьба за престол и война, — сказал я. — Как сюда вписываются дети? И как эльфы отнесутся к тому, что наследником их правителя станет полукровка?
— А какая разница?
— В смысле?
— Твой сын будет таким же Финдабаиром, как ты.
— Вряд ли точно таким же.
— Ты что, расист?
— Э… А как вы думаете?
— Или тебя пугает её происхождение? Её прошлое?
— Что вы знаете о её прошлом?
— Кое-что знаю. Она была чемпионкой гладиаторских игр Вольных Городов.