— Он сохранил бы свои полномочия и дальше, если бы не появились вы, — сказал Людовик. — И я расцениваю названную им причину как простую отговорку. До того, как флот Красного континента обрушится на побережье Вестланда, осталось четыре месяца. За это время вы вполне успеете добраться до Зелёных Островов, вступить в свои права и вернуться сюда с армией. Если, конечно, вы решите оказать нам помощь.
— Гномам вы предоставили контракты, драконам — золото, ограм — территории. Что же вы намерены предложить мне?
— Ничего.
— Это немного меньше, чем я ожидал, — признался я.
— А что я могу вам дать? — поинтересовался Людовик. — Человечество не обладает ничем, что могло бы заинтересовать эльфов. Если я ошибаюсь, вы можете меня поправить, и я предоставлю вам всё, что вы попросите.
— Навскидку мне ничего в голову не приходит, — сказал я. — Но раз уж так сложилось, то почему эльфы должны присоединиться к вам в этой битве? Большая часть нашего народа живёт довольно далеко от Вестланда.
— Как показывает практика, водные пространства перестали служить достаточной защитой от вторжения, — сказал Людовик. — Красные весьма решительно настроены против инакомыслящих, а также против существования нескольких разумных рас в одном мире. И если нас, людей, они готовы обращать в свою веру, всех остальных они собираются просто уничтожить.
— Вестланд — достаточно большой кусок суши, и на его покорение уйдёт много лет, — сказал я. — Даже если Красные справятся с вами, им придётся иметь дело и с орками. Красные не поплывут на наши острова, оставив за своей спиной живых врагов.
— Согласен, если вы не придёте к нам на помощь, то сможете выиграть время, — признался Людовик. — Но когда это время пройдёт, вы обнаружите, что остались один на один с самым опасным, яростным и непримиримым врагом, и некому будет прийти на помощь вам самим. А Красные не заставят себя долго ждать. Если они покорят Вестланд, то явятся на Зелёные Острова ещё при жизни нынешнего поколения.
— Вы не представляете себе, сколько может прожить нынешнее поколение эльфов, — сказал я.
— Представляю, — сказал Людовик. — А ещё я представляю, что если на Зелёных Островах не изменится демографическая ситуация, нынешнее поколение эльфов может стать последним.
Интересно, зачем он мне это сказал? Вряд ли у него есть предложение, с помощью которого эльфам удастся преодолеть демографический кризис.
— Если вы не присоединитесь к нам, и мы проиграем, то вас ждёт лишь небольшая отсрочка, — заключил Людовик. — Но задумывались ли вы, что будет в том случае, если мы победим? Ведь очень скоро те, кто победит в этой войне, задумаются о тех, кто отказался в ней участвовать.
— Это угроза? — уточнил я. Если и угроза, то не слишком умная. Потому что прежде чем плыть с разборками на Зелёные Острова, людям Вестланда сначала предстоит выяснить отношения с орками. Это не говоря уже о том, что им надо выиграть войну с Красным континентом.
— Это не угроза, а просто размышления о перспективе.
— Согласно недавним вашим словам, перспективы у эльфов нет, — напомнил я. — Даже если бы не было этой войны, годы существования нашего народа сочтены.
— Если вы не пойдёте на смешанные браки.
— Большинство моих соотечественников воспринимают подобную возможность без особого восторга.
— А лично вы?
Неужели он намекает на Карин? Как много он обо мне знает? Наверное, достаточно много. Если уж он располагает информацией с Восточного континента, вряд ли от его разведки может утаиться происходящее в пределах Вестланда.
Что мне ему сказать, если я сам до конца не разобрался в своих чувствах?
— Мы обсуждаем демографическую политику Зелёных Островов, мою личную жизнь или грозящую Вестланду войну? — поинтересовался я.
— Вы правы, это не моё дело, — улыбнулся Людовик. — Поговорим о войне. Многим нравится существующий ныне порядок. Меня он тоже вполне устраивает, и я хотел бы, чтобы баланс сил в Вестланде оставался таким же, каким он бы последние двести лет. Первое, что мы должны для этого сделать — отбить вторжение Красных. Но не просто отбить. Мы должны нанести их армии сокрушительный удар, уничтожить их корабли, перебить солдат. Мы должны сделать так, чтобы сама мысль о повторении попытки не приходила в их головы на протяжении жизни нескольких поколений.
— А во-вторых, вам надо сделать это малой кровью, — сказал я. — Потому что если вы понесёте большие потери, то не сможете сдерживать давление орков.
— Верно, — сказал Людовик.
— Вы действительно считаете угрозы Джаббара реальными?
— Увы, да. И ещё я понимаю, что с орками людям предстоит сражаться в одиночку. Гномы и огры не придут к нам на помощь. Огры теперь сражаются только на море. А гномы…
— А гномы вспомнят, как люди Вестланда проигнорировали их призыв о помощи во время вторжения чёрных орков, — сказал я.
— Я всегда считал, что мой отец принял неправильное решение, не оказав гномам поддержки, — сказал Людовик. — Впрочем, старые обиды — не главное. Если орки получат плодородные земли, то в подземелья они не сунутся, а это значит, что орки перестанут угрожать гномам. И гномы смогут вести с ними торговлю, которую сейчас ведут с нами. Конфликт людей и орков сродни тому, какой мог бы возникнуть между людьми и эльфами, повернись всё иначе. Как вы думаете, если бы не началась та злосчастная эпидемия, и наши с вами народы сцепились бы в схватке за жизненное пространство, гномы вмешались бы в конфликт?
— Вряд ли, — согласился я.
— Как не вмешаются и в нашу войну с орками, — сказал Людовик. — Вторжение с Восточного континента грозит всему Вестланду, поэтому люди могут рассчитывать на помощь со стороны. Но, как я уже говорил, с орками нам придётся драться в одиночку.
— Для этого вам и нужны союзники? Чтобы подставить их под мечи Красных и сохранить свою армию для грядущих битв? — На предшествовавшем встрече инструктаже Мигель советовал мне быть жёстким, но не перегнул ли я палку своей последней фразой? Впрочем, лучше сразу расставить все точки над «ё».
Людовику мой вопрос пришёлся не по вкусу. Он поднялся с кресла, резко махнул рукой, попытался что-то сказать, но передумал и подошел к карте.
— Эльфийская армия недостаточно велика, чтобы использовать её в качестве шита, — сказал он.
— А как насчёт гномов?
— Гномы пришлют две-три тысячи пехотинцев и несколько сотен инженеров с их машинами. Тоже не самый эффективный заслон.
— И вы хотите сказать, что такая мысль никогда не приходила вам в голову?
— Я мог бы серьёзно размышлять о подобной тактике, если бы орки не ответили отказом, — сказал Людовик. — Но при нынешнем раскладе основная сила, на которую я могу рассчитывать, это человеческая армия Вестланда, и главный удар мы всё равно примем на себя. Но это не значит, что нам не нужна помощь.
— Насколько мне известно, без ущерба для своей обороноспособности Зелёные Острова смогут выделить не больше тысячи бойцов, — сказал я. Эту информацию я тоже почерпнул от Мигеля, и я не думаю, что бывший мастер над оружием мог сильно ошибиться в расчётах. — Сильно ли это повлияет на общий расклад?
— Без малейшей лести могу заявить, что на континенте воины Зелёных Островов ценятся очень высоко, — сказал Людовик. — И тысяча ваших бойцов придётся очень кстати.
— Мне кажется, мы ведём преждевременный разговор, — сказал я. — Я ещё не был на Зелёных Островах, и эльфы не присягали мне на верность.
— Разве это не простая формальность? Мне казалось, у вас подобные дела обстоят предельно просто. Королем становится тот, у кого есть меч. А он даже сейчас висит у вас на поясе. Это ведь Повелитель Молний, или я ошибаюсь?
— Вы не ошибаетесь.
— Могу я посмотреть?
— Пожалуйста. — Я отцепил меч от пояса и положил на стол. — Только не пытайтесь до него дотронуться.
— О, не беспокойтесь. Я знаю, что со мной в таком случае будет.
— Вероятно, ничего не будет, — сказал я. — Вы просто почувствуете некое сопротивление. Если вы попробуете его преодолеть, то получите неприятное покалывание в пальцах. Если же вы наплюете на эти предупреждения и дотронетесь до рукояти, останетесь без руки. Даже если её будет защищать латная перчатка.
— А как это происходит? — полюбопытствовал Людовик. — Рука сгорает, отсыхает или ещё что-нибудь в этом роде?
— Не знаю, — сказал я. — Пока меч находился у меня, никто не пробовал хвататься за его эфес.
— Любопытная штука, — сказал Людовик, любуясь мечом. — Это ведь один из самых мощных магических артефактов Вестланда, не так ли? Возможно, самый мощный. Ваши предки творили с его помощью удивительные вещи. Удивительные и страшные.
— Насколько я понимаю, самые страшные вещи с его помощью творил мой отец, — сказал я. — Вот с кем вам проще всего было бы договориться о совместном ведении боевых действий.
— Оберон был великим воином.
— Все так говорят, — сказал я. — Но я ещё ни разу не слышал, чтобы его назвали великим правителем. Его запомнили, как Оберона Кровавого, Зелёного Змея.
— А как вы хотите, чтобы запомнили вас?
— Боюсь, что останусь в памяти потомков, как Ринальдо-Обманщик, — сказал я. — Двадцать с лишним лет мне удавалось обманывать собственный народ, ничего не знавший о моём существовании.
— Когда-нибудь я попрошу вас рассказать мне эту историю целиком, — сказал Людовик. — Но не будете ли вы столь любезны и не вынете ли свой меч из ножен? Или это чревато последствиями?
— Не чревато. — Я выполнил просьбу короля, и его взору предстало ослепительно-белое лезвие.
— Повелитель Молний, — констатировал Людовик. — У меня тоже есть меч, носящий собственное имя. Губитель Душ. Правда, в нём нет ни капли магии. Обычное оружие для убийства.
— Все мечи такие, магические они или нет, — сказал я.
— Возможно, вы правы, — сказал Людовик. — Но я слышал, что при помощи Повелителя Молний можно не только убивать.
— Верно. Но всё же прославился он исключительно благодаря войнам.