— Война является самым лёгким способом снискать славу, — согласился Людовик. — Как для мечей, так и для людей.
— Слава подобного рода не входит в первые десять строчек моего списка приоритетов, — сказал я. — И в следующие десять строчек тоже не входит, если честно.
— Понимаю, — сказал Людовик. — Война — это не только способ обрести славу, но и чертовски подходящая возможность сложить голову. Я сам не в восторге от грядущих перспектив, но… От нашего с вами желания тут ничего не зависит, ибо эту войну начали не мы.
— Вы знаете, где Красные попытаются высадиться? — спросил я, убирая меч в ножны.
— Здесь. — Людовик ткнул пальцем в место на карте.
— Порт Первых Людей? — уточнил я. — Их флоту придётся обогнуть мыс Ветров и пройти вдоль побережья. Зачем?
— Во-первых, это символично, — сказал Людовик. — Ведь первые человеческие корабли пристали к берегу Вестланда именно там. Во-вторых, это правильный стратегический ход. Единственное место на побережье, где мы не сможем построить укрепления и достойно подготовиться к встрече.
Разумно.
Порт Первых Людей только называется портом. На самом деле это обширный пляж протяженностью больше трёх километров. Полоса песка достигает пятисот метров, а за ней начинаются невысокие холмы. Идеальное место для высадки десанта.
Конечно, большие корабли не могут пристать к берегу, но воинов можно переправить и на шлюпках. А укреплений на песке не построишь, в этом Людовик прав.
И ещё он прав в том, что это будет символично. Люди впервые высадились на материк именно там. Там высадятся и Красные.
Место, где началась история человеческого Вестланда, может стать и местом, откуда придёт его смерть.
А ещё от Порта Первых Людей до Хайгардена всего два дневных перехода.
— Мы должны выиграть эту войну в одной битве, — сказал Людовик. — В первой же битве. Потому что если Красные успешно высадятся на побережье, остановить их будет гораздо труднее. Если учесть их численное превосходство, это может оказаться и вовсе непосильной задачей.
— У вас уже есть план? — спросил я.
— Только предварительные наброски. — Людовик разложил на столе другую карту, изображающую Порт Первых Людей и ближайшие окрестности. — Мы расположимся здесь. — Его палец нарисовал на бумаге полукруг. — Сначала сделаем всё, чтобы затруднить им высадку, потом свяжем боем на побережье, а флот огров вместе с нашими кораблями, которые мы спрячем до поры до времени в этой бухте, ударит по их судам с тыла.
Изложенный королём план мне не понравился. Если Красные окажутся зажатыми между армией Вестланда на суше и его же флотом в море, им некуда будет отступать. Шестьдесят тысяч попавших в ловушку людей могут учинить настоящую резню с непредсказуемым финалом. Попытка взять в тиски армию, в три раза превосходящую числом свою собственную, казалась мне не слишком хорошей идеей.
На месте Людовика я бы предоставил противнику возможность для отступления, но король был одержим идеей тотального истребления противника.
— Если всё пойдёт по плану, к тому моменту, когда мы возьмём их в тиски, преимущество будет уже не таким значительным, — сказал Людовик, когда я поведал ему о своих опасениях.
— А что насчёт их магов?
— Это одна из неизвестных величин в нашем уравнении, — сказал Людовик. — Я знаю, чего можно ожидать от наших волшебников, но чародеи Восточного континента пошли по другому пути. Мы точно не знаем, на какие фокусы они способны в бою. И в связи с этим мне очень хотелось бы, чтобы владелец Повелителя Молний бился на нашей стороне.
— Что вам нужно больше: армия Зелёных Островов или моё личное присутствие?
— Я не отказался бы ни от одного, ни от другого, но если бы мне пришлось выбирать, я выбрал бы вас. Тысяча воинов, пусть даже самых лучших, не способна повлиять на исход боя так, как один из самых могущественных магических артефактов мира.
— Ценю вашу откровенность.
— Я припёрт к стенке, — откровенно признался Людовик. — И не вижу смысла делать вид, что это не так.
— Тем не менее, вы не придумали, что можете мне предложить.
— А что вы захотите взять? Золото? Эльфы богаче любого народа Вестланда. Оружие? Но вашим мастерам нет равных. Знания из наших библиотек? Мы сами учились у вас последнюю тысячу лет. Новые земли? У вас не хватит населения, чтобы их освоить. У меня нет ничего такого, что могло бы представлять для Зелёных Островов реальную ценность.
— Если вы ждёте немедленного ответа на вопрос об участии эльфийской армии в грядущей войне, то я не смогу его вам предоставить до тех пор, пока не утрясу дела с троном, — сказал я. — Но вы всегда можете рассчитывать на мой меч.
Король Вестланда посветлел лицом.
— Я рад, — сказал он. — Сражаться рядом с вами будет для меня честью.
Только как бы нас рядом не похоронили. Многие находят на войне славу, многие находят там богатство, но ещё больше людей находят на войне свою смерть. И чем бы ни закончилась эта чёртова Пляжная Битва, смерть соберёт богатый урожай.
— Прежде чем вы удалитесь, я хотел бы обсудить с вами ещё один вопрос, — сказал Людовик. — Касательно ваших приключений с драконом. Я подумал, вам будет интересно узнать, чем закончилось расследование.
— А оно уже закончилось?
— Мои чародеи вскрыли башню Лоуренса Справедливого и провели тщательный осмотр внутренних помещений. Судя по тому, что там было обнаружено, Лоуренс Справедливый успел изготовить несколько десятков магических артефактов вроде того, с которым вам уже доводилось сталкиваться.
— Этот факт ставит под большой вопрос целесообразность использования драконов в войне с Красными, — сказал я.
— Да, я вижу определенные сложности, — сказал Людовик. — По счастью, драконам пока ничего об этом неизвестно.
— Незнание им не поможет, когда все они окажутся сражены магическими копьями сразу после вступления в бой.
— На поле битвы будут присутствовать маги, которые постараются этого не допустить.
— Достаточно сложно остановить в полёте заклинание первого уровня, — сказал я.
— Вы считаете, я должен предупредить драконов об опасности?
— Я бы предупредил.
— Тогда они просто не выйдут на бой.
— Честно говоря, я рад, что не мне предстоит разбираться с этой проблемой, — сказал я. — Как бы там ни было, на правах союзника я поддержу любое ваше решение.
— Спасибо, Ринальдо. Я обдумаю положение ещё раз, с учетом вашего мнения. И ещё… Как мы поступим с Гавейном?
— А что с ним?
— С точки зрения закона Вестланда, сэр Джеффри Гавейн является убийцей и пособником вражеских диверсантов. Такие преступления обычно караются смертью. Я хотел бы знать, в каком качестве он пребывает в родовом замке вашего приёмного отца.
— В качестве гостя.
— Гостя?
— Гостя, — подтвердил я. — Не пленника.
— С одной стороны, это гостеприимство. А с другой — укрывательство беглого преступника от королевского правосудия, — Людовик улыбнулся, стараясь смягчить жёсткие слова маской добродушия.
— Гавейн ошибся, — сказал я. — Мне кажется, он не заслуживает казни.
— И что же вы предлагаете?
— Кому он присягал?
— Род Гавейнов является моими вассалами секундус.
— Иными словами, все они присягали непосредственно вам?
— Да.
— Значит, вы можете освободить Гавейна от присяги.
— Зачем?
— Чтобы он мог присягнуть мне.
— Человек на службе Зелёных Островов? Это что-то новое.
— Мы же хотим быть союзниками, — сказал я. — Так давайте начнём с малого.
— Отлично, — сказал Людовик. — Если Гавейн вам так нужен, забирайте его. Только не будем пока афишировать эту сделку, ладно?
— Договорились, — сказал я.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,в которой герои совершают морское путешествие, Карин волнуется, Ринальдо размышляет, а сэр Джеффри Гавейн теряет приставку к своему имени
Я испытывал некоторые опасения по поводу предстоящего плавания, но когда берег исчез из вида, выяснилось, что морской болезнью я всё-таки не страдаю. Это хорошо. Не хотелось бы мне предстать перед своими подданными зелёным, истощённым и едва держащимся на ногах.
Капитан корабля уступил нам с Карин свою каюту, а сам отправился коротать плавание с первым помощником. Отдельного помещения удостоился только Исидро. Гарланд и сэр Джеффри были вынуждены делить небольшую каюту в носовой части «Гордости Бартадоса», самого быстрого корабля, который только можно было нанять за деньги.
С одной стороны, капитан судна был рад оказанной ему чести — далёко не каждый шкипер может похвастаться, что бросал свой якорь вблизи Зелёных Островов; с другой стороны, ему было немного не по себе от присутствия на борту его корабля августейшей персоны. Он по протоколу попытался дать в мою честь торжественный обед, но мне удалось выкрутиться и обойтись без лишних церемоний.
Даже после переговоров на самым высоком уровне я всё равно не чувствовал себя королём. Какое право я имею вмешиваться в жизнь народа, прекрасно обходившегося без меня двадцать с лишним лет? Мечи, пусть даже зачарованные, не должны отдавать власть в руки совершенно неподготовленного к ней человека.
Я никогда не понимал людей, лезущих наверх в попытке удовлетворить свои амбиции. Неужели жизнь человека становится лучше только от того, что он может отдавать приказания другим людям? Зачем это всё? Я прекрасно чувствовал себя в роли никому не известного начинающего чародея и не испытывал ни малейшего желания стать чьим-то королём.
Насчёт власти существует ряд очень интересных высказываний. Говорят, власть убивает тех, у кого её нет. Также говорят, что власть может убить и того, кто ею облечён. Иными словами, власть всегда соседствует со смертью. Оберон наверняка мог бы многое сказать по этому поводу.
Всё-таки жаль, что я не застал своего отца в живых. Из выслушанных мной рассказов складывался слишком противоречивый образ, и все качества, которыми разные рассказчики наделяли Оберона, вряд ли могли сочетаться в одном человеке на самом деле.