— Вот уж дудки, — сказал я. — Она ударила меня по голове, между прочим.
— И это всё объясняет, — сказала Карин. — Чародеи и так ведут себя не совсем адекватно, а если им по голове врезать… Кстати, о странностях. Я давно хотела тебя спросить, а как это получилось, что у тебя есть дядя?
— У многих есть дяди.
— У эльфов-то? Я слышала, что эльфийка может родить только одного ребенка, и ей очень повезет, если она при этом не окочурится.
— Оберон и Озрик — братья только по отцу. Матери у них разные.
— А как же ваши законы, что одному эльфу в жизни положена только одна эльфийка, и то, если удача ему улыбнется? У вас там мужчин в пять раз больше, чем женщин.
— Во-первых, не стоит говорить «у вас», поскольку я там никогда не был, — сказал я. — Во-вторых, это не законы, а скорее неписаные правила. И в-третьих, на королей они не распространяются. Когда мать Оберона умерла при родах, мой дедушка Девлин взял себе вторую жену, и она родила Озрика.
Две жены — два ребенка. Поистине боги благоволили к королю Девлину. И Элайна, мать Озрика, не умерла родами, и прожила рядом с Девлином долгую жизнь, помогая ему воспитывать сына. Полагаю, Девлин любил Озрика куда сильнее, чем моего отца.
Но Оберон был старшим сыном, и Древесный Трон достался ему.
— Королям эльфов законы не писаны? — уточнила Карин.
— Как будто у людей дела с этим обстоят иначе, — сказал я.
— Не думаю, — согласилась Карин. — У людей и эльфов много общего. Гораздо больше, чем у людей и гномов, например.
— Расскажите об этом эльфам, — сказал я. — Единственное, что может спасти наш народ от вымирания — это межрасовые браки. Уже установлено, что люди и эльфы могут иметь жизнеспособное потомство, но эльфы относятся к полукровкам даже с большим презрением, нежели просто к людям.
Несмотря на то, что полукровки всё-таки больше похожи на эльфов, чем на людей.
— Этот красавчик Гарланд смотрит на меня, как на грязь под ногтями, — заметила Карин. — Я не замечала такого взгляда у тебя. Наверное, за время жизни среди людей ты научился маскироваться куда лучше, чем он.
— Э-э-э… А как насчёт того, что я могу не маскировать свои мысли, а просто думать иначе?
— Не смеши меня, красавчик. Ты — эльф. Чистокровный.
— Только по рождению.
— А какая разница? Ты будешь жить после того, как истлеет прах моих внуков. Ну если бы я решила обзавестись детьми, и они тоже стремились бы продолжить род. Вы, долгожители, любите рассказывать, что продолжительность жизни не имеет никакого значения, но ведь это просто утешение для нас, убогих и обиженных природой. Сколько живут эльфы?
— Лет восемьсот, — сказал я. — Когда и тысячу. — А гномы?
— Четыре-пять веков.
— А люди?
— Сто — сто двадцать лет, — признал я. — Чародеи живут дольше, но никто из них не может сравниться хотя бы с гномами.
— Если бы люди жили по восемьсот лет, они наверняка дороже ценили бы свою жизнь.
— Не думаю, — сказал я. — Эльфы ценят свои жизни вовсе не потому, что они очень длинные. А потому, что эльфов мало. Только поэтому они сейчас отказались вести междоусобные войны. Раньше, до эпидемии, такие войны были постоянным атрибутом их жизни: люди не первые, кто обагрил землю Вестланда своей кровью.
— Наверное, мы напоминаем вам мотыльков. Бабочек-однодневок. Поэтому эльфийские лорды и не смотрят на человеческих женщин.
— Я близко не знаком ни с одним из эльфийских лордов и ничего не могу вам сказать. Попробуйте переадресовать свой вопрос кому-то из них.
— А оно мне надо? Долгожители эльфы, вы всё равно скоро вымрете. А человечеству принадлежит будущее этого мира.
Карин сегодня очень жестка в своих речах. Даже чересчур жестка. Конечно, я привык, что Карин режет правду-матку в глаза, но сегодня она решила зарубить её топором и расчленить мёртвое тело. И что на неё нашло?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,в которой главные герои наконец-то решаются выяснить отношения и выкладывают друг другу всю правду. Как ни странно, заканчивается эта попытка совсем неплохо
Мы заночевали на постоялом дворе. Увидев наш отряд, хозяин придорожной гостиницы пришёл в ужас и заявил, что не сможет разместить три десятка человек, так как у него осталось всего две свободные комнаты, но сэр Ралло заверил его, что стражники вполне могут устроиться и на конюшне. Одну свободную комнату взяли мы с Карин, другая досталась сэру Ралло и сэру Джеффри, хотя оба рыцаря оказались не в восторге от такого соседства. Гарланд повёл себя, как настоящий эльф, и заявил, что он переночует в лесу и вернётся на постоялый двор утром, когда мы будем готовы выезжать.
Поужинав в общем зале, мы поднялись наверх. Карин, как обычно, начала устраиваться на полу.
— Вы сегодня удивительно мрачны, — заметил я.
— И замнём на этом, — отрезала Карин.
— Я всё же хотел бы полюбопытствовать, в чём причина вашего плохого настроения? — сказал я. Настроение у Карин испортилось сразу же после визита Гарланда, но я не мог понять, в чём тут дело. Неужели только из-за того, что он смотрит на неё, как на грязь под ногтями?
— Хочешь поболтать, красавчик?
— Почему бы и нет?
— Наверное, наши с тобой дороги разошлись, красавчик, и завтра я поеду в другую сторону.
— Это ещё почему? — удивился я.
— Единственная причина, по которой тебе всё ещё требовались мои услуги, заключалась в этих эльфийских стрелках, которых ты сам не смог бы остановить, даже несмотря на тот факт, что являешься их королем. Теперь эти парни едят у тебя с руки, так что я не вижу причин, чтобы продолжать наше совместное путешествие.
— Это не совсем так, — сказал я. — Гарланд же сказал, что он не знает, как поведут себя его братья по оружию.
— У тебя для защиты есть сам Гарланд и отряд сэра Ралло, — сказала Карин. — Более чем достаточно.
— Лишняя пара мечей не помешает, — сказал я.
— Это было бы верно, если бы ты отправлялся на войну, — сказала Карин. — А ты идёшь к трону, хотя и очень извилистой дорогой. Я не вижу смысла дальше за тобой таскаться.
Чёрт побери, как всё это странно и не вовремя…
— Я… не могу допустить, чтобы вы ушли.
— Почему?
— Вы нужны мне.
— Зачем?
— Потому что… — Она внимательно на меня посмотрела. — Потому что, мне кажется, что я вас люблю.
— Это тебе просто кажется, красавчик.
Карин встала с пола и отвернулась к стене.
— При мысли о том, что вы уйдёте, у меня внутри образуется пустота, — сказал я.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты — эльф, а я — человек. Притом, ты будущий король, а я — бывшая рабыня. Мы не равны.
— Чихать я на это хотел.
— Ты — девственник, а я полгода провела в борделе.
— И на это я чихать хотел. — Повелитель Молний с громким стуком полетел в угол. Не помню, как я оказался посреди комнаты и встал перед Карин на колени. — Я люблю вас.
— Ты даже не можешь сказать мне «ты», красавчик. — Она старательно прятала от меня свое лицо.
— Я люблю тебя, Карин, — сказал я.
— Тогда встань с пола, — сказала она. — Город Людей плохо на тебя повлиял. Тебе вовсе не обязательно передо мной пресмыкаться.
— Буду пресмыкаться, — сказал я. — Пока ты не скажешь, что ты думаешь по этому поводу.
— Ты — идиот.
— Это не новость.
— У нас нет будущего.
— Это мы посмотрим.
— Ты не знаешь, что такое любовь.
— А ты?
Она повернулась, в её глазах стояли слезы. Боюсь, что в моих тоже.
— Встань, и я подарю тебе любовь гладиатора. Любовь на одну ночь.
— Этого мне мало.
— Чего же ты хочешь?
— Всего.
— Это невозможно.
— Я тебе противен?
— Ага, и поэтому я называю тебя красавчиком.
— Тогда в чём причина?
— Я тебе не верю, — сказала она. — Ты врёшь. Всё время врёшь. Мне, другим, всем… Сейчас, говоря, что ты меня любишь, ты врёшь самому себе.
— Дай мне испытательный срок, — сказал я. — Не очень большой, лет сорок — пятьдесят. А там увидим, лгу я или нет.
— Я не эльф, красавчик.
— Знаю.
— А, по-моему, ты об этом забыл.
— Мне жаль, что я эльф, — сказал я. — Мне жаль, что я король. Я всегда хотел быть чародеем. Чародеем по имени Рико. И всё.
— Но ты — король.
— Я сделаю тебя своей королевой.
— Твой народ никогда меня не примет.
— Это всего лишь частности, — сказал я. — И потом, короли ни у кого не спрашивают разрешения.
— Что мне в тебе нравится, так это твоя детская наивность.
— Ага! — сказал я. — Значит, тебе хоть что-то во мне нравится.
— Встань с пола. Если кто-нибудь зайдёт, упадёт в обморок от изумления.
— Сначала скажи мне правду.
— Я не люблю тебя, Ринальдо.
— А как насчёт «красавчика» или «Рико»?
— Никого из вас.
— Я — чародей, — напомнил я. — И я вижу, когда мне говорят правду. Сейчас ты врёшь.
Тогда она сказала мне правду.
Часом позже я сидел на краю кровати и задумчиво курил трубку. Пальцы Карин гладили мою спину.
— Обычно в таких случаях женщины утешают мужчин, — сообщила она. — Говорят, что такое бывает и что всё будет в порядке.
— Судя по всему, ты этого делать не собираешься.
— Угадал. Тот факт, что у тебя ничего не вышло, только доказывает мою правоту. Ты меня не любишь.
— Думаю, что дело не в этом.
— А в чем же? Психологический барьер перед представителем низшей расы?
— Эту чушь про расы придумали не мы, — сказал я. — И дело не в барьере. Просто… мой первый раз был не очень удачным.
— Мой тоже, если учесть, что он произошёл в борделе, а я была привязана к кровати, — сказала Карин. — Постой, а когда это у тебя был первый раз?
— В Городе Людей.
— С этой стервой Викторией? — уточнила Карин. — И с ней ты смог? А со мной не можешь?
— Ты знаешь, что такое афродизиак?
— Знаю. Что-то вроде приворотного зелья.
— Э… да. Она дала мне понюхать афродизиак. Очень сильный. Боюсь, что я был не в себе… плохо соображал.