Разговаривая со мной, Старик ощупывал и мял тело Длиннотени: не иначе искал переломы.
– Этот тип очень давно ничего не ел, – сказал он Госпоже.
– Наверное, боялся яда. – Она потянулась к маске Хозяина Теней.
– Уверена, что сняла все его чары? – спросил Старик.
– Трудно быть в чем-то уверенной, имея дело с тем, кого не знаешь. Мурген, ты никогда не видел его с открытым лицом?
Гонец от Ножа навострил уши.
– Как я мог? Я вообще его никогда не видел.
Она меня поняла.
– Вот что, Мурген, – распорядился Костоправ, – возьми несколько человек, включая Одноглазого, даже если придется его нести, – и отправляйся на помощь к Ножу.
– А не стоит ли приглядеться к нему, командир? Ведь они с Мэзером закадычные дружки.
– С Ревуном будь осторожен, – продолжил Старик, пропустив мимо ушей мой совет, – но постарайся доставить его сюда живым.
Я разочарованно хмыкнул. Госпожа взялась за маску Длиннотени.
– Ты выяснил, когда в здешних краях начинают посевную? – спросил Старик.
Я бросил на него недоуменный взгляд: резкая перемена темы застала меня врасплох. Но Костоправ умел обдумывать дюжину вопросов одновременно.
– Если мы собираемся задержаться здесь, – продолжал он, – нам придется или вырастить урожай, или взять пример с солдат Могабы и начать поедать друг друга.
Госпожа сорвала маску.
Хозяин Теней дернулся, словно получил удар ножом. Глаза открылись, но больше он ничего сделать не мог. Поскольку был обездвижен и лишен дара речи мастером своего дела.
– Почему бы нам не перебраться в его крепость? – спросил я. – Там имеются кое-какие припасы. И внутри Вершины наверняка гораздо суше, чем здесь… Нет, я его не знаю.
У Хозяина Теней было лицо восточного типа, но бледное, как свиной смалец. И до крайности изможденное. В его разинутом рту виднелось несколько зубов. Похоже, он страдал от рахита, или скорбута, или чего-нибудь в этом роде.
– Я тоже, – сказала Госпожа с явным разочарованием.
Наверняка она рассчитывала увидеть кого-то из Взятых или, на худой конец, колдуна, которого встречала в прошлом.
– Это проблема? – спросил я.
– Я рассчитывала на передышку. Надеялась малость облегчить себе жизнь.
– Ты выбрала не того мужа. Командир, может, я пойду? Хотелось бы вернуться до темноты.
– Это нетрудно, – сказал гонец. – До места всего четыре мили. И по сносной дороге.
Копченый снова застонал, и в этом звуке слышался страх. Госпожа хмуро покосилась на него. Еще одна проблема, и нет времени ею заняться.
– Давай топай, – промолвил Костоправ, – а то и правда стемнеет.
Тьма приходит всегда.
– Обожаю гулять под дождем, – буркнул я и, кивком позвав за собой гонца, вышел наружу.
Дождь и вправду ничуть меня не смущал, все равно больше промокать было некуда.
– Капитан велел сходить за пленником, – объяснил я Тай Дэю.
74
Разгуливать промокшим до нитки не слишком приятно, в чем я убедился довольно скоро. К тому времени, когда мы добрались до Ножа, я вконец сбил ноги, а правую ляжку с внутренней стороны стер до крови. Место это страшно болело, а ведь мне еще предстояло плестись назад.
У Тай Дэя дела обстояли не лучше. Да и ни один из тащившихся с нами парней не пребывал в радужном настроении. Им приходилось по очереди нести Одноглазого. Коротышка так и не очухался: его хватало только на то, чтобы свеситься с носилок и поблевать.
Поначалу я подумывал о том, чтобы вскарабкаться на гребень и осмотреть ущелье Душелов, но выбросил эту затею из головы, как только мы сошли с дороги и заковыляли по лесистому склону, скользя и спотыкаясь на каждом шагу. Мне быстро расхотелось проявлять инициативу.
В одном я мог быть уверен: Душелов сюда наведается. Я повалился на землю рядом с Ножом.
– Как прогулялся? – спросил я Мэзера. – Прости, что мы не заказали для тебя хорошую погоду.
Нож хмыкнул. Плетеный Лебедь тоже усмехнулся и сказал:
– Пожалуй, лучше и не бывает, Корди. Уж поверь, мы расстарались для тебя.
– Я всегда знал, что вы настоящие друзья.
– А где наш малыш Ревун? – поинтересовался я, озираясь.
Ночью, да еще и сверху, это место выглядело совсем по-другому. Лебедь указал южнее, на склон холма, затененный высокими вечнозелеными деревьями:
– Где-то там, под снегом.
Пришедшие со мной ребята уронили носилки с Одноглазым. Колдун застонал, но ни браниться, ни угрожать у него не было сил.
– Ребята, – поинтересовался я, – как вы уломали Госпожу, что позволила вам разгуливать на свободе?
– Она убедила Капитана, – с усмешкой ответил Нож. – Объяснила, что всяк, кто не будет находиться рядом и вести себя паинькой, лишится какой бы то ни было защиты от Теней.
Я хмыкнул:
– Когда человек начинает прислушиваться к голосу совести, к нему приходит верное понимание происходящего вокруг. – Вечный вопрос: что заставляет человека делать выбор, за который его потом беспощадно осудят товарищи, сидя с набитым желудком возле уютного костерка?
– У кого-нибудь есть жир? Сало, масло – все, что его содержит?
Оказалось, что мой приятель Тай Дэй носил с собой здоровенный кусок сала, на случай если придется готовить. Нюень бао не переставали меня удивлять. Хотя их религия, несомненно, являлась одним из ответвлений гуннитской, они ели мясо. Даже свинину, к которой не прикасались веднаиты. Жизнь на болотах не пестует разборчивость к еде. Должно быть, Тай Дэй годами не расставался с этим шматом, используя его для всяких надобностей… Впрочем, какая разница? Сало – это как раз то, что мне нужно. Я спустил штаны и добросовестно обработал стертые в кровь ляжки.
– Теперь некоторое время продержусь.
Одноглазый заметался на своих носилках, сражаясь с одеялом и жалуясь, что его уложили в лужу. Лужу под собой он сделал сам – дождь уже давно кончился. Колдун снова перекатился на бок и отхаркался, после чего затих и уснул.
– Здорово натер, – посочувствовал мне Лебедь.
– Исцели поцелуями, – предложил ему Мэзер.
– Узнаю старину Корди! А ты здорово вырос над собой с тех пор, как завел шашни с Бабой.
– Давайте-ка поищем нашего подснежника, – предложил я.
– Что-то нет у меня особого желания этим заниматься, – отозвался Нож.
– У меня тоже. Знаешь что, а почему бы не доверить это дело Лебедю и Мэзеру? А мы здесь посидим: надо же будет кому-то доставить в лагерь донесение, если что пойдет не так.
– Ого! Речь не мальчика, а заправского офицера, – сказал Корди. – Признайся, тебя в этой кампании пару раз повышали в чине за заслуги?
– Я теперь бог.
С этими словами я позволил Тай Дэю помочь мне подняться. Его мускулы были расслаблены, хотя он даже не присел. Телохранитель двинулся в сторону, указанную Лебедем.
– А как насчет твоего питомца? – спросил Нож и запустил шишкой в Одноглазого.
Тот и ухом не повел.
– У него полно своих обязанностей.
Не будите спящего колдуна.
Одноглазый сел.
– Я все слышал, Щенок, – пролепетал он и снова рухнул на носилки.
– Пожалуй, лучше бросить это дерьмо здесь, а на носилках унести то, которое мы откопаем.
Идея получила всеобщее одобрение. Не возражал даже сам Одноглазый. Он снова захрапел.
Не было никаких признаков того, что Ревун с момента своего падения сдвинулся хотя бы на дюйм. В снегу зияла дыра, а на ее дне, на глубине восьми футов, виднелась куча тряпья, слегка припорошенная снегом.
– Эй, гляньте-ка сюда! – позвал нас солдат, забравшийся футов на тридцать выше по склону.
– Что там? – спросил я, не желая без крайней необходимости сделать лишний шаг.
– Похоже на дохлого волка.
Я заковылял вверх:
– Эй, ребята! Он нашел дохлого волка.
– Кажется, его убила Тень, – сказал я, опускаясь на колени рядом с трупом.
Возможно, волк подбирался к Ревуну, но ему не подфартило. Он был не один – остальные звери пустились наутек. Стая маленькая, судя по следам.
– Я и не знал, что здесь водятся волки, – сказал кто-то из парней.
– Теперь знаешь.
Смерть волка сама по себе ничего не значила. Но если Тень побывала здесь прошлой ночью, она и сейчас может скрываться где-то поблизости.
– Будь осторожен в темных местах.
Я поплелся обратно, к Ревуну. Тот не шевелился.
– Живой хоть? – спросил Лебедь.
– Найди палку подлинней да потыкай, – предложил Нож.
– Его надо выкопать, – заявил я.
– Умно, ничего не скажешь.
– Он ничего не сделает до тех пор, пока мы его не вытащим. Я бы на его месте не стал. Разве плохо, когда находится дурак, который сделает работу за тебя?
Снег был твердым, слежавшимся. Он несколько раз подтаивал и замерзал снова, образовав толстую ледяную корку. К счастью, нам не пришлось рыть яму глубиной в восемь футов. Ревун действительно прошиб такую толщу снега, но наискось, вдоль склона. Под прямым углом требовалось прокопать всего фута четыре.
У меня появилась идея.
– Не отбрасывайте снег слишком далеко, – сказал я. – Он может пригодиться.
– Вроде в нем нет недостатка, – проворчал Лебедь.
Тай Дэй вызвался помочь. Он держался позади, положив руку на меч и косясь на Одноглазого. Возможно, с недобрыми намерениями.
Одноглазый нам не понадобился. Когда самые храбрые ребята уже сметали с Ревуна снег, один из них заявил:
– Этот малый в ледышку превратился.
Все прочие вздохнули с немалым облегчением.
– Здорово! – искренне обрадовался я. – А теперь сделаем вот что…
Час спустя мы привязали замерзшего колдуна к шесту, предварительно закатав его в снег, – получился кокон с толщиной стенки дюймов шесть. Чтобы этот ком не развалился, некоторым пришлось пожертвовать лоскутами своей одежды. Парни брюзжали и интересовались, почему бы просто не уложить это дерьмо на носилки, где уже лежит другое, и не присыпать сверху снежком.
Услышь это Одноглазый, его сердце было бы разбито.
75
– Смажь себе ляжки вот этой мазью, – сказал мне Костоправ, – и забинтуй, чтобы грязь не попала.