вают коварными. Он сплел паутину чар и закрыл Врата Теней для всех, кроме себя самого, и поместил в эти чары свое Имя. Он пошел на огромный риск и уже в следующий миг пожалел об этом, осознав, какую цену придется заплатить за обретенное могущество. Тени узнали его Имя. И теперь каждая, которую он пропускает через Врата, стремится пожрать его. Длиннотень обрек себя на вечное бдение. Малейший промах будет стоить ему жизни.
Ревун испустил вопль, полный боли и гнева. Нарайян Сингх уловил и то и другое.
– Длиннотень поступил глупо. И все ради власти. Если он умрет, его чары истают и Врата Теней растворятся. А это означает конец мира.
– Известно ли это им? – указал Сингх на осаждавших, многие из которых карабкались по лесам и проникали в крепость.
Никто им не препятствовал, поскольку никто не предусмотрел возможности такого проникновения.
– Наверное, нет. Хотя Госпожа, надо думать, все узнает довольно скоро.
Я усмехнулся. Мы уже знаем.
– Если все это правда, – заговорил, поразмыслив, Нарайян, – то, боюсь, тебе не резон покидать Вершину. Потому что без твоей помощи Черный Отряд одержит победу, и тогда рок настигнет тебя, куда бы ты ни бежал.
Ревун злобно, отчаянно закричал, оценив беспощадную логику Нарайяна Сингха.
– Военачальник из него никудышный, но мы не можем силой лишить его командования.
– Верно, от этого не было бы толку. Теперь все мы – рабы его стратегии. Которая требует завершения строительства крепости.
Это завершение мне представлялось маловероятным. Если внутрь проникнет достаточное количество солдат Госпожи, недоукомплектованный гарнизон Длиннотени не справится с ними.
– Может, у генерала появится спасительная идея? – предположил Нарайян.
Обеим противоборствующим сторонам было известно, что Могаба жив и командует партизанами. Правда, я пока не сумел его найти. Также не везло мне в поисках Гоблина. Копченый – полезный инструмент, но для того, чтобы применять его с толком, необходимо иметь ориентиры во времени или в пространстве. Либо надо располагать бездной времени, чтобы делать крошечные прыжки взад-вперед, – особенно если ищешь людей, которые прикладывают все усилия для того, чтобы их не нашли.
– Мы должны его разыскать.
Удачи, ребята.
– Это возможно, – сказал Нарайян, – Дщерь Ночи видит далеко. И ты прав: необходимо что-то делать.
Ревун согласился с душилой.
Я согласился с ними обоими.
Таглиосские солдаты продолжали карабкаться. Похоже, большинство из них дивились тому, что они еще живы. Я уже решил, что пора поговорить с Костоправом, когда на стену поднялась Дщерь Ночи. Быстро, насколько позволяли короткие ножки, она засеменила к Ревуну и Сингху. Огненные шары оставляли шрамы на каменной кладке. В том, как они ложились, проглядывала какая-то система, но понять, какая именно, мне не удавалось.
Все больше и больше солдат взбиралось по лесам.
Девочка что-то прокричала тонким голосом Ревуну и Сингху. Ревун взвыл.
Теперь они знают, что происходит.
45
Я выбрался из фургона, но, проковыляв лишь пару шагов, упал на колени.
– Эй, Щенок! – встревожился Одноглазый. – В чем дело?
– Наверное, я пробыл там слишком долго. Ослаб.
Ужасно хотелось есть и пить.
Одноглазый подал воды – сладковатой, с каким-то странным привкусом. Не иначе как опять гонит самогон.
– Где Старик?
– Не знаю. А вот Тай Дэя вижу, – сказал он, напоминая мне об осторожности.
Я перешел на другой язык:
– Госпожа там не в бирюльки играет. Она послала солдат на строительные леса. С лесов они проникают в крепость. Думаю, их там уже полным-полно. А отряды князя – в развалинах Кьяулуна. Они тайком продвигались на подмогу людям Госпожи, но их остановили засевшие в руинах партизаны Могабы.
Возвращаясь, я пролетел над руинами и был удивлен, увидев настоящее сражение. Ведь совсем недавно там прятались лишь небольшие группы уцелевших тенеземцев, морально разложившихся и не способных оказать Длиннотени какую-либо помощь. Видимо, Могаба тайно проводил туда своих солдат, малыми группами.
– Кажется, Костоправ поехал с одним из патрулей, которые ищут Могабу. Зачем он тебе?
– Думаю, он не в курсе происходящего. Кажется, Госпожа теперь действует самостоятельно. – Это было неплохо, когда она командовала на передовой, но не сейчас, когда в ее распоряжении оказалась четвертая часть войска. – Я понятия не имею о планах Старика, но вряд ли ему хочется, чтобы у него перехватили инициативу.
Одноглазый что-то проворчал, косясь на Тай Дэя и матушку Готу. Старуха приближалась к нам, сгорбившись под вязанкой хвороста, и сейчас находилась в дюжине ярдов. Надо отдать ей должное, от работы она не отлынивала. Джо-Джо, телохранителя Одноглазого, как обычно, не было видно. Поблизости находились лишь двое нюень бао.
– Пойду разберусь, – сказал Одноглазый. – А ты подкрепись пока.
Он с озадаченным видом исчез в фургоне. Я помог Готе донести добычу. К нам присоединился Тай Дэй. В два счета мы разобрали вязанку и уложили хворост под навес. Женщина поблагодарила меня вполне искренне.
Иногда она позволяла себе снисходительную любезность по отношению к чужаку, не виновному в том, что ему не повезло с родителями. Но такое случалось, лишь когда она пребывала в хорошем настроении, то есть крайне редко. Я и сам держался любезно. И даже поймал себя на том, что теперь, зная, как они поступили со мной и Сари, веду себя вежливее, чем прежде. Хотелось верить, что это не вызовет подозрений.
Я подумал о Дреме: сначала с ухмылкой, а затем с беспокойством. Все-таки не следовало взваливать на паренька бремя моих личных забот.
Расхаживая взад и вперед, я размышлял, не стоит ли признаться во всем Одноглазому или Старику.
Одноглазый вылез из фургона – такой ошарашенный, будто увидел призрака. Или что-нибудь столь же неожиданное и неприятное.
Я кинулся к нему:
– Что случилось?
– Не знаю. – Он тяжело дышал. – Не успел выяснить.
– Рассказывай.
– Я нашел Костоправа.
– Вот и хорошо. Где он? И в чем проблема?
– Он, видишь ли, беседует с вороньей хозяйкой.
– С Душелов? Он поехал на встречу с Душелов?!
– Я не проследил за предшествующими событиями и не знаю, входила ли эта встреча в его планы. Но сейчас он разговаривает с ведьмой, вот что он делает.
– А как при этом выглядит? – спросил я. – Может, снова угодил в плен?
И, не дожидаясь ответа, полез в фургон.
Мне не хватило ума спросить Одноглазого, где происходит свидание, а потому пришлось проследить за Костоправом от его берлоги до места встречи с этой сумасшедшей.
На встречу с ней он отправился по доброй воле. Я убедился в этом, подведя Копченого столь близко, что смог расслышать, как две вороны Костоправа хрипло выкрикивают указания. Проблема возникла после того, как, сопроводив его через чащобы и буераки, я оказался поблизости от места свидания – заснеженного скалистого ущелья, почти полностью скрытого нависавшими соснами.
Мне не удалось подобраться достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Удивительно уже то, что Копченый согласился приблизиться на дистанцию, с которой невозможно было ошибиться: Старик действительно встретился с Душелов.
Воро́н там была тьма-тьмущая. Они ощутили мое присутствие и разорались так, что сама хозяйка вышла посмотреть, в чем дело. Я счел за благо убраться.
Интересно, заподозрил ли что-нибудь Костоправ?
Я вернулся в реальный мир. Предусмотрительный Одноглазый уже имел наготове ведро горячего чая и свежеиспеченный хлеб из ближайшей, только что заработавшей полковой пекарни.
– Тебе удалось что-нибудь услышать? – спросил я.
– Я так и не заставил Копченого подобраться поближе. Этот гаденыш на три четверти покойник, а на четыре пятых – собачье дерьмо!
– Не думаю, что нам стоит ехать за Стариком. Придется ждать. А пока…
А пока вокруг Вершины разворачивались интересные события. Округу озаряли взрывы шаров. Вспухло темное, с огненными прожилками облако и разлетелось в клочья, растерзанное клыками ветра. Загудели горны, забили барабаны. Тысячи наших снарядов разбивались о стены крепости.
– …А пока ты, возможно, захочешь там побывать и собрать побольше сведений для Старика. Когда он вернется, наверняка захочет узнать подробности.
Разумный совет. Для принятия решения Костоправу потребуется вся информация, которую мне удастся добыть.
– Держи подальше мою дражайшую семейку.
Одноглазый уловил невольную горечь в моих словах, но вопросов задавать не стал.
Я проглотил последний кусочек теплого хлеба, взялся за Копченого и вылетел с его духом наружу. Эта процедура сделалась для меня настолько привычной, что я, пожалуй, справился бы даже во сне. Почти не приходилось думать о маршруте, если только я не нацеливался в одно из тех мест, куда Копченый соваться не любил.
Вершина выглядела как разворошенный муравейник. Повсюду мельтешили крошечные человечки. Время от времени таглиосцы сталкивались с людьми Хозяина Теней, что усугубляло суматоху и панику.
Некоторым из числа вторгшихся хватило ума не лезть вглубь, а засесть на стене и с помощью огненных шаров еще пуще испортить настроение защитникам Вершины. Какой-то лейтенант орал во всю глотку, требуя поднять наверх больше шестов. Его бойцы вели методичный обстрел, не пропуская ни одной цели. Защитники крепости не смели высунуть носа из укрытий.
Нарайяна Сингха и Дщерь Ночи наши люди загнали в башню, на которую затем обрушили огненный шквал. Держалась она лишь благодаря защитным чарам Длиннотени, здесь особенно прочным, ведь это было его любимое логово.
Ревун кинулся наутек. Таглиосцы улюлюкали и метали ему вслед шары так щедро, что колдун не успевал отбиваться. Улепетывая, он вопил что было мочи.
В крепость прибывали подкрепления, все новые и новые отряды, и каждый солдат нес вязанку бамбука.
Неужели и вправду все закончится вот так просто? Уму непостижимо.