— Его м-можно убить?
— Не с нашими силами, — поморщился я. Не уверен, что даже Лорд способен уничтожить такое создание. Я при всей своей силе могу лишь немного куснуть этого гиганта, чтобы он не совал пальцы куда не надо.
Корабль снова резко накренился, и я почувствовал, как мои ноги отрываются от палубы. Техника геккона работала хорошо, но даже она не могла полностью компенсировать такие перегрузки. Руон, который держался за опору, едва не сорвался, но успел ухватиться за канат, болтающийся рядом, и проскользил чуть дальше в трюм.
— Держись крепче! — крикнул я ему, но мой голос едва был слышен над ревом бури.
Мы продолжали падать, и я понимал, что времени остаётся всё меньше. Проклятая буря, казалось, наслаждалась нашей беспомощностью. Её песчаные щупальца, которые раньше пытались проникнуть внутрь, теперь обвивали корабль снаружи, словно пытаясь раздавить его. Я не мог этого видеть из трюма, но чувствовал каждой клеточкой своего тела, слышал, как скрипят доски зачарованного корабля.
Нас просто раздавит, если ничего не предпринять…
— Будь тут! — крикнул я Руону, а сам устремился наверх. Нужно выбраться из трюма на палубу.
— Ты куда⁈ — охнул Арашин, когда я оказался рядом с люком, ведущем наружу.
— Мне нужно наружу!
— Ты из ума выжил⁈
— НЕТ! Но отсюда я ничего не могу сделать! Ещё немного, и нас просто раздавит!
Арашин и так это знал, уверен. Уж он как никто должен был понимать, на что способно его судно и как близко оно к своему разрушению.
— Закрой сразу, как только я выйду, и не открывай, что бы ни случилось! — крикнул ему.
— Спасибо… Что бы ты не задумал, мы тебе благодарны!
— Нет, Арашин, я сегодня умирать не собираюсь, — улыбнулся я ему хищной улыбкой, после чего потянул за защелку, открывая люк. В лицо тут же ударил ветер и песок, формируя жутких песчаных тварей. Я в ответ ударил Рейхором, выплескивая стихию молнии и буквально пробивая себе проход.
Рывок, и вот я уже на палубе, а Арашин задраивает люк. Ветер с неистовой силой ударил в лицо, песок за считанные секунды способен сдирать кожу, но все это не так важно, ведь у меня есть Шкура Громового Дракона. Лишнее доказательство того, что защитная техника такого высокого уровня невероятно полезна. Обычный Покров тут бы буквально сдуло за считанные секунды, и ничего бы не помогло, а вот Шкура держит. Искрит регулярно, превращая песчинки в кусочки стекла.
Поднимаю глаза и вижу перед собой нечто сотканное из песка — настоящее гигантское лицо. Оно затмевало небо и было едва видно сквозь ветер, но я его всё равно видел. Это нечто пронизывало энергия смерти, и у меня даже возникла мысль: вдруг именно я привлек бурю сюда? Что если и в тот раз, когда мы странствовали с Мейли, именно я стал магнитом для проклятой бури?
Это всё неважно. Вокруг меня уже начали формироваться монстры из песка, их были сотни, они заполняли палубу и тянулись ко мне своими сыпучими пальцами, но барьер пока не позволял им добраться до плоти.
Я оскалился и поднял перед собой меч, наполненный стихийной энергией. Во мраке песчаной бури он словно сиял, и вспышкам его молний вторил рев огромного злого духа. Отвел оружие чуть назад и влил в него столько силы, сколько был способен. Время самого сильного моего удара.
Двуединый Рассекающий громовой удар!
И я ударил. Опустошил себя настолько, что у меня осталось энергии лишь на то, чтобы поддерживать барьер вокруг себя. Сияющий серп пронзил бурю и песчаные щупальца, оказавшиеся на пути. Не передать словами, насколько это было красивое зрелище. И наконец серп, сотканный из стихии молнии, достиг головы, врезался в неё, рассекая надвое и выплескивая вложенную в него силу. Зрелище было просто невероятное. Голова раскололась сотней сияющих вспышек, а затем поднятый в воздух корабль завертело пуще прежнего. Техника геккона не справлялась с таким сильным воздействием, так что пришлось вбить лезвие Рейхора в палубу и покрепче ухватиться за него. Надеюсь, Арашин простит меня за попорченную палубу, иначе я рисковал просто вылететь с корабля.
Нас вертело, но главное, что буря стала терять силы, а мы, в свою очередь, стали падать.
Падение было жестким, что не удивительно. Корабль на полной скорости влетел в песок, но к счастью, основной корпус выдержал удар. Чего, впрочем, нельзя было сказать об одном из колес, которое разбило в щепки. Скорее всего, именно оно смягчило основной удар, иначе кораблю пришлось бы гораздо хуже.
Гул бури стал стихать, да и ветер с каждой минутой становился все слабее. Я не стал пытаться забраться внутрь корабля, а просто спрыгнул с него и спрятался за ним от ветра. Ещё минут через двадцать он окончательно стих, а небо прояснилось. По крайней мере, мне вначале так показалось.
Меня немного занесло песком, так что пришлось себя немного откопать. Судно Арашина лежало на боку, пришлось воспользоваться техникой геккона, чтобы забраться к люку и постучать по нему.
— Арашин, буря кончилась! Можете выходить! — крикнул я им.
Открыли люк далеко не сразу, видимо, сказалось, что к нему теперь было сложно подобраться. Лев выбрался наружу первым. Спрыгнул вниз и радостно воскликнул:
— Хвала Духу Спирали, мы живы! Анга си туна! Думал, что мы отправимся в мир мертвых.
— Чтоб твой язык тарриды вырвали, Арашин! — раздался гневный возглас его жены, показавшейся из люка. — Совсем из ума выжил, мир мертвых поминать? Хочешь привлечь гнев мертвых богов⁈
Лев на это поморщился и цокнул языком. Меня её слова заинтересовали, касательно мира мертвых и каких-то темных богов, но сейчас не лучшее время расспрашивать о местном фольклоре. В крайнем случае спрошу у Мару, когда доберусь до Радрифа, уверен, что она в курсе всех местных верований.
Пусть буря и рассеялась, но было нечто странное с местом, в котором мы оказались. В первую очередь это было легко понять, задрав голову и посмотрев на небо, что едва ли можно было назвать нормальным. Вместо голубого дневного оно было словно вечерним и ярко фиолетовым, да и плывущие по нему облака двигались странно, не естественно, а словно качались на волнах.
Не заметить это было сложно.
— Арашин, — крикнул я льву, — с небом какая-то ерунда, ты понимаешь, что происходит?
— Ах, если бы, но ничего хорошего. Нужно поднять Энкеру, — таково название судна Арашина, — пока небо не стало меньшей из наших проблем.
Я кивнул, а тем временем из корабля выбиралась команда. Лев сходу стал раздавать приказы, и его люди накидывали канаты, чтобы песчаное судно заняло правильное положение. Я не вмешивался, по крайней мере, пока меня ни о чем не просили, чтобы не мешаться. Арашин, скорее всего, знает, как правильно это делать, а я мог только навредить, ведь Энкера и так не в лучшем состоянии.
Одним из последних выбрался Руон. Он тоже запрокинул голову и посмотрел на странные облака. Вместе с ним из корабля выбралась и детвора Арашина, и они, в отличие от взрослых, что косились на небеса опасливым взглядом, воспринимали происходящее как захватывающее и веселое приключение.
Хотя была и ещё одна странность, на которую пустынники почему-то обращали меньше внимания — песок тут тоже был другой. Не обычного цвета, а скорее белого. Я даже специально опустился на одно колено и зачерпнул горсть, чтобы посмотреть поближе. Он не был белым-белым, как могло показаться, но имел странный белый отлив.
Могла ли буря занести нас в пустыню Белого песка? Ту самую, где по словам Рю находится один из фрагментов его души. Исключать эту возможность я не мог, Дух Спирали ведет меня, и я всё яснее это ощущаю. Вопрос лишь куда, к собственной смерти или чему-то другому?
— Гав! — рядом со мной появился Хель. Он рыкнул на меня, отскочил и закружился на одном месте, то и дело заглядывая в глаза.
— Ты хочешь от меня чего-то? — догадался я.
— Гав! Гав! Гав!
Стоило мне подняться, как пес сорвался с места и куда-то помчался, ну и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним через барханы. Первое время, пока мы были близки к Энкеру, Хель просто бежал как обычный пес, но стоило чужакам остаться позади, как тот вернулся к своему более привычному и любимому способу перемещения. Просто телепортировался по барханам туда-сюда, и я едва успевал за ним.
А меж тем вокруг было на что посмотреть. Повсюду были корабли, засыпанные песком, и их были сотни. Похоже, что проклятая буря много веков притаскивала сюда песчаные суда. Кладбище кораблей простиралось насколько хватало глаз. Они лежали, полузасыпанные песком, оставленные на растерзание временем, и были насквозь пропитаны энергией смерти, которая щекотала мне нос. Как редко я чувствовал подобный ядреный смрад.
Не сразу я понял ещё одну немаловажную деталь в этом месте — песок был холодный на ощупь. За то время, что я путешествовал по пустыне, я так привык к тому, что он теплый даже в ночи, что исходящая от него прохлада воспринималась очень странно. А ещё меня напрягала тишина. Гнетущая тишина, даже ветер тут словно был лишен звуков. Воздух густой и тяжелый, будто сама пустыня пыталась задушить всё живое, до чего могла дотянуться.
И тем не менее, я поймал себя на мысли, что не испытываю настоящего напряжения в этом месте. Такое, какое должен был бы. Наоборот, чем дальше я заходил в это кладбище кораблей, тем отчетливее ощущал одну странность — оно было мне радо, практически приветствовало меня. И от этого шли мурашки намного сильнее, чем если бы оно нагоняло тревогу, как делает Бескрайний лес.
Дух Спирали, да тут даже скелеты словно тянулись ко мне, торчали из песка или лежали на палубах и обломках судов. Практически все черепа были повернуты в мою сторону, и руки тянулись туда же, хоть они сами и не шевелились.
— Жуть какая, — осклабился я, продолжая идти за Хелем. Того словно и не волновала странность этого места, он просто прыгал туда-сюда по барханам. Иногда оказывался на носу какого-нибудь старого судна, торчащего из песка лишь на чуть-чуть.
А вел он меня к огромной дыре, что подобно гигантской пасти разверзлась посреди барханов. На миг мне показалось, что это та самая Бездна, которую я встретил в Глубинном лесу, но подойдя к самому краю, понял, что все совсем не так. Это была вовсе не дыра, а нечто вроде огромного древнего храма, выстроенного кругом, а дыра, на которую я смотрел, была внутренним двором этого немыслимого сооружения. Даже странно, что за такой долгий срок её не засыпало песком.