— Мы не ошибаемся, особенно когда дело касается таких больших сумм.
— Конечно, простите, меня просто поразила сумма. А есть мысли или предложения, как узнать, куда пропали деньги?
— Я поручил своим ребятам пропустить всю отчетность сквозь мелкое сито, но они ничего не нашли. Могу предложить лишь одно: подослать шпиона, но кого — вот в чем проблема. Это должен быть кто-то со стороны. Я более чем уверен, эта растрата — не единичный случай, не воровство из кассы. Думаю, мы имеем дело с продуманной долгосрочной схемой мошенничества с целью кражи крупных сумм.
Аудитор ушел, а Люк еще долго сидел один в кабинете и раздумывал над услышанным. Папка, которую вручил ему бухгалтер, так и осталась лежать на столе. Наконец Люк беспокойно пошевелился в кресле. Он понял, что нужно сделать, как этого достичь, но не знал, кого выбрать для столь сложного задания. Но потом вспомнил краткий разговор, состоявшийся у него несколько недель назад с Патриком Финнеганом, и у него возникла идея.
Чтобы подтвердить, правильно ли он все понял, Люк вызвал секретаршу.
— Помните, к Патрику заходил человек с рекомендательным письмом от Каугилла из Англии? Выясните о нем все, что сможете, и принесите мне его личное дело, если оно есть. Я бы попросил Патрика, но сейчас об этом не может быть и речи.
Люк терпеливо ждал возвращения секретарши. Та пришла через десять минут и принесла тонкую синюю папку.
— Кажется, это он. Его зовут Джонс, Джошуа Джонс. Больше на него ничего нет.
В папке лежало письмо, написанное Сонни, личные данные на отдельном листке, адрес и телефон Джонса. По адресу Люк понял, что Джонс проживает не в самом фешенебельном районе города. Он хотел поговорить с Финнеганом, но потом передумал и решил встретиться с Джонсом сам и составить представление о том, подходит ли тот на выбранную роль.
Через два дня секретарша проводила кандидата в кабинет. Выправка и манера Джонса сразу произвели впечатление на Люка, и тот понял, что они примерно одного возраста. Он пригласил его сесть и объяснил, почему его вызвали.
— Я знаю, что мой коллега, мистер Финнеган, сказал, что в данный момент мы не нуждаемся в сотрудниках, но возникло одно дело, и, возможно, вы подходите для этой работы. Но сначала я должен больше о вас узнать. Вы — сын Саймона Джонса, одного из директоров нашего британского филиала, верно?
— Я его пасынок, — поправил его Джош.
Собеседование продолжилось, и Люк затронул две щекотливые темы. В первую очередь спросил, почему Джош приехал в Австралию.
— Моя жена — австрийка, она решила, что в Англии ей будет неуютно. Она ненавидит нацистов, но народ у нас предвзятый, и никто не стал бы разбираться. Мы немного пожили в Португалии, во время войны сохранявшей нейтралитет, а потом перебрались сюда.
— Боюсь, тут она столкнется с такими же предрассудками, — ответил Люк, вспомнив, что они с Изабеллой видели на винограднике Рокка. — Я заметил, что в вашем личном деле не упоминается об участии в боевых действиях, но вы молоды и, кажется, здоровы и годны к военной службе. Вы же не уклонист?
Он заметил, что Джонс поморщился, когда Люк предположил, что тот уклонялся от службы в армии, но его ответ ничего не прояснил.
— Во время войны я работал на британское правительство.
Люк подождал, надеясь, что Джонс дополнит свой туманный ответ, но, когда тот промолчал, был вынужден спросить:
— И что это значит?
Джош улыбнулся:
— Это значит, что мне нельзя об этом говорить.
— Вы понимаете, как сложно взять на работу человека без рекомендаций? Я даже не знаю, какая у вас специальность.
— Прекрасно понимаю. Я встречался с такой реакцией десятки раз.
— И по-прежнему не желаете рассказывать, кем работали в военное время? — Люк раздумывал, стоило ли задать вопрос, вертевшийся у него на языке. А когда Джош не ответил, решил рискнуть: — Значит ли это, что вы связаны Законом о государственной тайне? И отказываетесь говорить, где работали, потому что занимались шпионажем?
Джонс ответил, глядя на стену за спиной Люка:
— Возможно, вы правы, но я, разумеется, не могу даже подтвердить ваше предположение. — Джонс помолчал и добавил: — Но если бы вы ошиблись, я бы вам сказал.
Тогда Джош этого не понимал, но его отказ раскрыть, чем он занимался во время войны, не снизил его шансы получить работу, а, напротив, повысил их. Люк воспользовался выигранным преимуществом и задал еще пару наводящих вопросов:
— Полагаю, в вашей работе вам приходилось подвергаться опасности и совершать вылазки на территорию врага? Поправьте меня, если я ошибаюсь.
— Если вы скажете что-то, с чем я буду не согласен, я обязательно вам сообщу, — ответил Джош.
— И ваша жена и родители, вероятно, не в курсе рода вашей деятельности?
— Моя жена Астрид отчасти в курсе, так как участвовала в одной из операций.
Тут Люк решил, что расспросов достаточно. Интуиция подсказывала, что Джонс идеально годился для выбранной им задачи.
— Скажите, много ли вы знаете об австралийской банковской отрасли?
— Почти ничего, к сожалению.
— В таком случае вам придется многому научиться за очень короткий срок. Работа, которую я планирую вам поручить, связана с банковским делом. У меня лишь два вопроса. Вы сами хотите заняться этой работой? И считаете ли, что справитесь? На первый вопрос можете ответить сейчас. На второй — когда согласитесь выполнить мое задание. Если вы согласны, я объясню, для чего вас вызвал.
Меньше чем через час Джошуа Джонс покинул здание штаб-квартиры «Фишер-Спрингз». Он поспешил в маленькую квартиру, которую они с Астрид снимали, и сообщил ей хорошую новость. На самом деле, новостей было две: его взяли в «Фишер-Спрингз» на должность менеджера-стажера в банке. На новую зарплату можно было снять более комфортабельное жилье. О том, что задание могло быть опасным, он предпочел не упоминать, как не упоминал о других своих поручениях за время работы на Идрита Пойнтона, более известного как мистер Смит. Астрид ни к чему было знать обо всем; это причинило бы ей лишнее беспокойство.
Изабелла Фишер тревожилась за Люка. Ответственность за управление компанией в период сплошных кризисов легла тяжелым грузом на плечи мужа, у которого не было ни большого опыта, ни партнеров, способных проконсультировать его и дать дельный совет. Помимо деловых проблем, Люк с Беллой сильно переживали за исход болезни Луизы. Белла была беременна, и в больницу ее не пускали, боясь инфекции: никто не хотел рисковать ее здоровьем и благополучием малыша.
Состояние Луизы по-прежнему оставалось неопределенным, и несколько недель прошли в напряжении. Но затем Люку с Беллой сообщили, что Луиза пошла на поправку; врачи объявили, что ее жизнь вне опасности. К тому моменту Патрик Финнеган успел сносить хорошие ботинки, шагая в волнении по больничным коридорам. Он ночевал в больнице безотлучно, пока врачи в весьма осторожных выражениях не сообщили ему, что опасность миновала. Лишь тогда Патрик вернулся домой и передал хорошую новость Эллиоту и Дотти, после чего позвонил Белле, Люку и Финлею. Последнему, младшему ребенку Финнеганов, сказали о болезни матери, но не стали уточнять, насколько опасным было ее состояние и как велик шанс ее потерять.
Приехав в дом, Патрик не застал внизу ни Эллиота, ни Дотти. Он окликнул их по имени, и через несколько минут они спустились. Патрик уже был в своем кабинете и звонил Белле.
— Мама вне опасности, — сказал он, слушая длинные гудки. Примерно через минуту повесил трубку, поднял голову и ободряюще улыбнулся молодой паре. — Новость хорошая: кризис миновал. Врачи говорят, что до полного выздоровления еще далеко, но, по крайней мере, мы ее не потеряем.
Он сглотнул подступивший к горлу ком, а Эллиот с Дотти бросились его утешать.
— Позвоню Люку. Он тоже должен знать, и, возможно, он скажет, где Изабелла. Потом позвоню Финлею, только надо посчитать разницу во времени между нами и Виргинией.
Люк, естественно, обрадовался и обещал все передать Белле.
— Она опять пошла по магазинам. Это на несколько часов. — Люк на минутку замолчал, а потом добавил: — Или пока не закончатся деньги, которые я выдал ей сегодня утром. А вечером у нас собеседования с нянями. Зачем нам няня, ума не приложу.
Патрик усмехнулся:
— Между прочим, мы с Луизой так и познакомились. Если я правильно припоминаю, ее оставили присматривать за какими-то детишками, пока их родители были в отъезде.
— Ах да, я и забыл, что Луиза была нашей няней.
— Было дело. — Патрик улыбнулся, вспомнив те времена. — Ладно, хватит о прошлом. Скажи, как дела на работе?
Люк засомневался, прежде чем поведать Патрику о последних новостях, а потом понял, что пауза выдала его с головой.
— Дела неважно, мягко говоря, — помолчав, ответил он. — Кроме проблем, о которых вам уже известно, аудиторы отказались подписывать отчет. Обнаружили недостачу в размере более пятидесяти тысяч фунтов.
— Ничего себе, как это возможно?
— Они без понятия, я тоже, но бухгалтер предположил, что речь идет об организованном профессиональном мошенничестве, и нам нужно с этим разобраться. Иначе деньги будут пропадать и дальше.
— И как мы выясним, что происходит? Есть идеи?
— На самом деле есть: я нанял человека, который попробует раскрыть растратчика. Его понадобится немного обучить, но у него очень хорошие рекомендации, хоть я их и не видел.
Несмотря на то что все мысли Патрика занимала болезнь Луизы, последнее замечание Люка его заинтриговало, и он решил расспросить подробнее:
— Как это ты их не видел? Его бывший работодатель не дал рекомендаций?
Люк усмехнулся и ответил:
— Не так все просто. Этого человека зовут Джошуа Джонс. Может быть, помнишь, он приходил по рекомендации от Сонни Каугилла, и ты сказал, что сейчас у нас нет вакансий.
— Верно, он пришел сразу после случая на шахте, и мне тогда не хотелось никого нанимать, да и вакансий подходящих не было. К тому же у парня нет резюме, а одной рекомендации Сонни Каугилла маловато. Но я так и не понял, как ты удостоверился в его надежности.