— Верно, трудно будет найти кого-то, кто с ним сравнится, — согласился Сонни. — Но мы все же планируем искать среди молодежи; нам нужны люди, которые помогут развивать компанию. Вы, Люк, Марк и другие нуждаетесь в поддержке своих ровесников; к чему вам мы, старики упертых взглядов, мы будем лишь тянуть вас назад.
— В этом есть смысл. — Люк проникался все большим доверием к своим британским партнерам. Все, что он успел увидеть и услышать, подтверждало высокое мнение Патрика о Сонни Каугилле.
В выходные мужчины поехали на поле для крикета «Норт-Марин-Роуд», где находился крикетный клуб Скарборо, и провели приятный день, наблюдая за матчем местной команды с противниками. На самом деле, это была уловка, чтобы не ходить по магазинам с Рэйчел и Дженни, которые решили показать Белле город.
Вечером Люк с Беллой пригласили Каугиллов на ужин в отель; когда переодевались к ужину, Люк спросил Беллу, как прошел день.
— Я много узнала, — ответила она. — И, лишь увидев, как мало товаров в некоторых магазинах, поняла, что на самом деле проблема с дефицитом тут очень серьезная.
— Странно, что послевоенное восстановление так затянулось, — согласился Люк. — А как тебе твои спутницы?
— О них я тоже много выяснила, но расскажу потом. Сейчас некогда.
Лишь в поезде на обратном пути в Хэррогейт Белла поведала Люку все, что ей удалось узнать о семье Каугиллов. Когда Люк признался, что хорошо провел выходные, она спросила:
— Они тебе понравились, да?
— Как ты поняла?
— Я знаю тебя не хуже, чем ты сам, а может, и лучше. Пока вы смотрели свой крикет и восхищались кручеными мячами, я разговаривала с Рэйчел и Дженни и много чего выяснила. Во время войны Дженни работала в Красном Кресте в местной больнице, а ее мама, Джойс, помогала организовать столовую для женщин-волонтеров. А вот Рэйчел по большей части помалкивала. В войну она сидела дома и присматривала за Эндрю, но она рассказала, как они с Сонни познакомились и еще кое-что про Марка. Ты знал, что Марк не только служил в британской армии, но и участвовал в Гражданской войне в Испании, и Дженни тоже?
— Серьезно? Дженни тоже была на войне? Вот это храбрость.
— Они с Марком не разлей вода. Друзья детства. Рэйчел сказала, что они с Джойс не сомневались, что Марк с Дженни станут парой, еще с тех пор, как те были маленькими.
— А что еще ты выяснила? Как познакомились Рэйчел и Сонни?
— Рэйчел знала Сонни, когда они еще не были знакомы. В Первую мировую она работала медсестрой в Чичестере. В госпиталь привезли тяжелораненого Сонни. Насколько я поняла, тот долго был без сознания, врачи думали, он не выживет, но Рэйчел постепенно его выходила, и они полюбили друг друга. Она до сих пор очень им гордится и оберегает; представляю, какой кошмар ей пришлось пережить в последние несколько лет, она настрадалась не меньше моего.
Люк нахмурился, не до конца поняв ее последнее замечание.
— Я думал, Сонни в этот раз не воевал, ведь он уже не подходит по возрасту.
— Не воевал; помимо возраста, у него была так называемая бронь по месту работы.
— Но почему тогда Рэйчел за него волновалась?
— С началом войны в Великобритании учредили Министерство снабжения и Отдел контроля за шерстяной промышленностью. Министерство контролировало и распределяло поставки шерсти в Великобританию со всего мира. Решало, на что пустить шерсть — на военную форму и обмундирование или на шерстяные вещи для гражданских и ковры.
— Логично, но при чем тут Сонни?
— Он первым вызвался в оценочную комиссию. Сонни с коллегами проверяли каждую партию шерсти и оценивали ее качество перед отправкой на фабрики. Суда, прибывавшие в порт, не имели сопроводительной документации, поэтому членам комиссии приходилось ездить в доки и проверять суда перед разгрузкой. Отдел контроля знал лишь дату прибытия судна в порт. Остальное было делом оценочной комиссии. Некоторые корабли везли несколько тысяч тюков. Кое-что мне Рэйчел рассказала, но основное я узнала от Дженни. Что, когда Сонни был в Саутгемптоне, начали бомбить ближайший склад. Потом он несколько дней жаловался, что не чувствует никаких запахов, кроме запаха горящего бренди и прогорклого масла. Но это еще не самое страшное: он оказался в Ист-Энде и работал в доках во время бомбежек Лондона.
— Опасная работа, как думаешь?
— Да, но, по словам Дженни, сам Сонни говорил, что опаснее всего были осколки от пулеметных снарядов, которые во время воздушных боев сыпались с неба как дождь. Тут я сказала кое-что, и Дженни рассмеялась, а вот Рэйчел, кажется, было не до смеха.
— Почему? Что ты сказала?
— Что, возможно, это ты стрелял из пулемета. Потом я объяснила Рэйчел про нас с тобой и как мне пришлось ждать твоего возвращения столько лет, прежде чем мы снова смогли быть вместе. Рэйчел меня обняла и ответила, что ожидание того стоило.
— Еще как стоило. Знаешь, Белла, чем больше я узнаю о Каугиллах, тем больше проникаюсь к ним уважением. Хорошо, что они преодолели свои травмы; сейчас они кажутся вполне счастливой, довольной семьей.
Тут Белла не согласилась:
— Нет, Люк. Когда мы были у них в гостях, я заметила, как Рэйчел изменилась в лице, когда речь зашла о войне. Помнишь, как она отреагировала, когда Сонни упомянул о Билли? Я видела: она смотрела на фотографию на подоконнике. Не стала спрашивать, но, думаю, то была фотография младшего брата Марка, который погиб на Крите.
Она заметила удивление на лице Люка.
— А ты не знал? В конце войны папа получил большое и очень грустное письмо от Сонни Каугилла. Мы думали, оно потерялось на почте, но потом, когда прочли его, папа понял, что мистер Каугилл просто долго собирался с духом.
— Наверное, это было в то же время, когда я попал в лагерь для военнопленных в Германии. Интересно, почему Сонни написал твоему отцу?
— Они подружились, когда мы приезжали в Англию: оба тогда только что женились, завели семьи, у них было много общего. Они давно дружат. Я нарочно не стала упоминать об этом, когда тебе писала. Старалась писать только о хорошем. Билли был намного младше Марка. Соврал про возраст, чтобы его взяли в армию; Рэйчел рассердилась, устроила скандал. Билли ушел из дома, и больше она его не видела.
— Грустная история. Помню, твой папа мне рассказывал, что Сонни после Первой мировой пропал без вести и его долго не могли найти. Каугиллы пострадали не меньше нашего, но, с другой стороны, у каждой семьи найдется своя ужасная история за последние тридцать лет. Сколько стран потеряли лучших представителей двух поколений в двух войнах; можно подумать, на нас лежит проклятие.
— Нельзя допустить, чтобы это повторилось.
— Если бы это было так просто, Белла.
— В таком случае единственный способ выжить — постараться увеличить население.
— Звучит как обещание.
— Так и есть.
— Неужели ты хочешь еще детей, глядя на этого хулигана, который не утихает ни на минуту? — Люк указал на коляску, где лежал их крепко спящий сын.
— Хочу, и не одного, Люк. Думаю про нескольких.
— Что ж, тебе решать. Мое дело маленькое; это тебе придется терпеть боль и неудобства. Но если ты не против, я только рад.
— Боль того стоит, Люк, поверь. Это совсем небольшая плата за такой результат. — Белла перевела взгляд с Джеймса на его отца и улыбнулась. — К тому же не тебе одному нравится сам процесс.
Позже, когда они уже почти приехали, Белла спросила Люка о планах на следующую неделю.
— Перед отъездом Сонни хотел собрать всех в понедельник и обсудить мои предложения. Я обещал пока не уезжать и быть в Брэдфорде во вторник на общей встрече. К тому времени они должны определиться с решением и суммой, которую готовы инвестировать, — если готовы, конечно. Я бы хотел с ними работать: я поверил в успех их проектов, особенно в их участников. Не знаю почему, но они мне как семья. Странно, бывает, смотрю на Сонни, разговариваю с ним, и у меня такое чувство, будто я говорю с папой. Но главное, думаю, родители поддержали бы наше сотрудничество.
— В таком случае хочешь, чтобы я поехала с тобой и поделилась мнением? Две пары глаз лучше, чем одна, когда людей много и за всеми не уследишь.
— Ты права, но как же маленький Джеймс? — Люк повернулся и взглянул на няню; та сидела в сторонке и читала книжку. — Ты разве не обещала няне выходной?
— Возьмем его с собой. Ты же владелец компании, разве нет? По крайней мере, тебе принадлежит львиная доля пакета акций.
Глава двадцатая
Встречи по выходным вошли в традицию у Пола Сагдена и Салли. Все изменилось с началом лета. Они возвращались из кинотеатра, и у поворота на свою улицу Салли притормозила Пола. До ближайшего фонаря было довольно далеко; они встали под тенью раскидистого вяза. Салли взяла Пола за руку и потянула к каменной стене, где было совсем темно. Схватила его за лацканы пиджака, притянула к себе и поцеловала. Не вежливо в щеку, а крепко и страстно в губы. Пол на миг оторопел, но вскоре принялся целовать ее так же горячо.
Через некоторое время они разомкнули объятия, и Салли произнесла:
— Я так давно ждала, когда ты меня поцелуешь, но поняла, что ты слишком порядочен, поэтому пришлось сделать все самой. И я сделаю это еще раз, — она взяла его за руку, — но у тебя дома на диване будет намного удобнее.
Тем временем Бесси Флетчер взглянула на часы. Том вышел из кухни.
— Что-то Салли опаздывает, — заметила она. — Пол обычно приводит ее домой в это время.
— А он и привел, только они пошли к нему. Я как раз выходил из уборной и слышал, как они разговаривали.
— Если они уже вернулись, то чем занимаются?
Том посмотрел на жену:
— А ты как думаешь, Бесси?
— О… я и не догадывалась…
— Сразу же видно, что парнишка без ума от Салли, и я давно подозреваю, что она от него тоже.
— И ты не против? — Бесси вгляделась в лицо мужа, не зная, как тот отреагирует на новое положение дел.
— А с чего мне быть против? Пол — хороший парень, надежный и честный. Жаль только, что он пока не может найти работу. А Салли заслуживает счастья. Слишк