Он взглянул на сына, улыбнулся и продолжил:
— Думаю, нам надо значительно сократить, а может, и вовсе закрыть шерстяное и шерстеобрабатывающее производство и уменьшить штат торгового представительства. Уже не раз торговые агенты жаловались, что все заказы теперь достаются конкуренту, входящему в нашу же группу, то есть компании по производству синтетических волокон. Не подумайте, что это критика; рынок меняется, недоверие к синтетическим тканям преодолевается, и со временем, думаю, спрос на традиционные материалы — шерсть, хлопок — уменьшится еще больше. Агентов, потерявших работу из-за снижения спроса, можно переобучить и направить на синтетическое предприятие; тем самым мы увеличим доход в этой сфере.
Нейлон и полиэстер, вискоза и другие ткани значительно дешевле в производстве и менее подвержены природным факторам, влияющим на ценообразование. Синтетика становится все более доступной, и, думаю, нам нужно идти на опережение. Я посмотрел последние финансовые отчеты, предоставленные Полом, — Сонни благодарно улыбнулся Сагдену, — и могу сказать, что искусственные волокна и фармацевтическая продукция обеспечивают более восьмидесяти процентов нашей прибыли, при этом расходы на эти производства составляют менее половины от общего количества. По сравнению с тем, что было несколько лет назад, ситуация полностью изменилась… Я убежден, что именно в сферах синтетики и фармацевтики нам следует сосредоточить наши силы и ресурсы. Но это лишь моя рекомендация. Вы можете принять ее или отвергнуть. За вами следующий шаг.
Вечером в доме на мысе Полумесяц, когда семья заканчивала ужинать, Марк возмутился, что отец заранее не предупредил его о своих намерениях.
Сонни этого ждал и приготовил ответ:
— Это было бы нечестно по отношению к Джессике, Полу и Дэвиду. Я наблюдал за их реакцией, и, кажется, они обрадовались, что ты удивился не меньше, чем они. Очень важно, чтобы между вами, директорами, было полное доверие. Нельзя, чтобы они думали, что к тебе относятся иначе и выделяют из-за родственных связей.
— Наверное, ты прав, пап, — признался Марк. — После собрания они зашли ко мне — не все вместе, а по очереди — и спросили, знал ли я обо всем заранее. Я ответил, что ты и меня огорошил; будь это не так, я оказался бы в гораздо более сложном положении. Но на собрании мы не обсудили, кто станет новым управляющим директором вместо тебя. Думал об этом?
— Думал, и, если не ошибаюсь, ты тоже догадываешься, да и остальные.
— Джессика Бинкс?
— Я бы выбрал ее, хотя бы на первое время. Возможно, потом вам захочется передумать, но даже если планировать так далеко, думаю, необходимости в этом не возникнет, да я и не советовал бы.
— А что ты будешь делать, пап? — спросила Дженни. — Пока вы говорили, я думала, чем ты займешься, ведь у тебя вдруг освободится столько свободного времени.
Сонни покосился на Рэйчел и усмехнулся, увидев на ее лице выражение притворного ужаса.
— Мы уже обсуждали это с мамой Марка, и, кажется, у нее есть свои соображения на этот счет; она сама с вами поделится, если захочет. Что до меня, я жду не дождусь, когда можно будет вспомнить столярное ремесло; думаю, я не буду вылезать из мастерской.
С этими словами Марк и Дженни потеряли интерес к обсуждению, к большому облегчению Рэйчел.
Австралийские партнеры единогласно одобрили решение Сонни снять с себя обязанности управляющего директора. Письмо об этом пришло как раз к следующему собранию австралийского совета директоров. Помимо Джоша Джонса и Эллиота Финнегана, Люк пригласил на заседание Патрика.
— В определенном смысле Сонни поступил так же, как Патрик, — сказал Люк, прочитав письмо. — Я не стал бы мешать его выходу на пенсию; он заслужил пожить в свое удовольствие.
Возражать никто не стал, и положительное решение немедленно внесли в протокол.
Вечером Люк обсудил новости с Беллой.
— Каугилл решил последовать примеру твоего отца и уйти с постоянной работы в английском филиале. Он останется председателем совета директоров, но в текущем управлении теперь Марк Каугилл, Пол Сагден — тот, что спас тебя от тюка шерсти, — Джессика Бинкс и Дэвид Лайонс, фармацевтический эксперт. Очень сильный состав, не хуже нашего; мы вынесли свое одобрение.
— Тебе все нравится, потому что они приносят концерну кучу денег, — подразнила его Белла.
— Так и есть, — признался Люк, — но они нравятся мне чисто по-человечески. Вот, например, Марк Каугилл. Я как-то сказал, что Сонни во многом напоминает мне отца, а вот Марк, по-моему, похож на меня.
Белла задумалась.
— Вы с ним примерно одного возраста, оба — герои войны, и он, как и ты на винограднике Джанни и Ангелины, добился успеха в совершенно новой сфере.
Белла была права насчет виноградника, в который Люк вложился еще до войны. Инвестиции наконец начали приносить плоды, причем не только финансовые, но и репутационные: о винах Люка и Джанни заговорили.
— Есть еще одно сходство, о котором ты не упомянула, — ответил Люк. — Мы оба выбрали в пару благородных и сильных женщин. Дженни Каугилл, может, не так прямолинейна, как ты, что, скорее всего, объясняется ее воспитанием. Но, судя по тому, что мы о ней узнали во время поездки в Англию, она так же решительно и горячо поддерживает Марка, как ты меня, хоть и не кричит об этом на каждом углу.
— Не кричит? Хочешь сказать, я кричу?
В этот момент их младший сын Сол Патрик издал недовольный вопль, от которого заложило уши. Шестимесячный малыш возмущался, что его ужин прервали.
— Думаю, отрицать это бессмысленно, — усмехнулся Люк, — а этот милый комочек, похоже, унаследовал твою луженую глотку.
Чуть позже Белла сказала Люку, что хочет научиться кататься на велосипеде. Она сделала это заявление за ужином, и от удивления Люк замер с вилкой и уставился на жену, на миг решив, что ослышался. Но понял, что все услышал правильно, и посмотрел в свою тарелку. Они ели цыпленка в вине, и Люк подумал, что, возможно, не все вино попало в кастрюлю и его жена хлебнула лишку перед ужином.
— Что-что ты хочешь сделать?
— Я купила велосипед и буду кататься, чтобы быть в форме. Мы с Дотти договорились. Она тоже купила.
— Это она придумала или ты?
— Мы вдвоем. Я сказала, что хочу похудеть, и Дотти согласилась, она тоже хочет сохранять форму ради Эллиота. Хотя ей не о чем волноваться: судя по ее рассказам, они до сих пор без ума друг от друга, как в первый день. Мол, он так же к ней внимателен. — Белла улыбнулась и добавила: — И это она еще в приличных выражениях сказала. Думаю, в наших краях особый воздух или вода: содержит что-то, что повышает мужское либидо.
Люк усмехнулся:
— Если дело в воде, надо вызвать Дэвида Лайонса из Англии, пусть возьмет пробы. Будем разливать эту воду по бутылкам и продавать. Обогатимся. А потом я открою завод по производству контрацептивов, и заработаем еще больше денег.
Ужин подошел к концу, дети крепко уснули, а няня ушла к себе в комнату. Белла с Люком убрали и помыли посуду — они привыкли делать это вместе с первых дней брака.
— Кстати, раз зашла речь о мужском либидо, не хочешь сегодня пораньше лечь? — спросил Люк.
— Это была не проверка, Люк. Тебе не надо ничего мне доказывать.
— Значит, ответ «нет»? — произнес он с явным разочарованием.
— Этого я не сказала.
Глава двадцать шестая
Прошло три месяца, и на совете директоров «Фишер-Спрингз Ю-Кей» в штаб-квартире на Мэнор-роуд в Брэдфорде Джессику Бинкс выбрали управляющим директором группы компаний. Она приняла на себя обязанности Сонни Каугилла.
Сонни поздравил коллег и похвалил их мудрый выбор.
— Думаю, Джессика отлично справится. Она идеально подходит на роль управляющей и к тому же намного симпатичнее других кандидатов.
На первом же собрании в 1954 году стало ясно, что должность досталась Джессике не просто так и она действительно прекрасно подходит для этой работы. Все началось с предложения, которое выдвинули старшие сотрудники фармацевтического подразделения и которое высказал, хоть и с большой неохотой, Дэвид Лайонс.
— Трое наших старших сотрудников составили план развития и решили представить его совету. В другой ситуации я бы отказался дать делу ход, но они так решительно настроены, что пригрозили увольнением, если мы их не выслушаем.
— А в чем противоречие? — спросил Марк Каугилл.
— Они утверждают, что для достижения компанией максимального потенциала нужно открыть химический завод.
Последовало потрясенное молчание. Предложение было поистине грандиозным. Первой реакцией директоров было сразу отказать, слишком свежа была память о катастрофе на предыдущем химическом заводе и жертвах взрыва, среди которых был и муж Джессики.
Первой заговорила она.
— Почему мне раньше об этом не сообщили? — воскликнула она в ярости. — Со мной как с главой подразделения и управляющим директором группы надо было проконсультироваться в первую очередь, а не ставить ультиматум, что просто возмутительно! На что ты надеялся — что поставишь меня перед фактом и тебя еще похвалят?
— Ни на что я не надеялся, — ответил Лайонс. — Жаль, что ты решила, будто я способен на подковерные интриги. Эти люди пришли ко мне и рассказали обо всем полтора часа назад, а ты была занята собеседованиями. Я предупреждал их, что ты будешь, мягко говоря, недовольна, но они настаивали.
Единственным директором, который не высказался категорически против нового предложения, был Пол Сагден. Он еще не работал в компании, когда случилась трагедия на химическом заводе. Пол подождал, пока выскажутся остальные, и заговорил; его слова заронили сомнения и отсрочили окончательное решение по этому вопросу.
— Я прекрасно понимаю, почему это вас так расстраивает, но нельзя допустить, чтобы эмоции влияли на стратегию управления компанией. Прежде чем мы отвергнем это предложение, что, как предупредил Дэвид, повлечет за собой потерю трех ценных и опытных сотрудников, советую размножить их предложение в нескольких экземплярах, изучить все плюсы и минусы на досуге и попытаться принять более рациональное решение с учетом интересов компании.