— Нужен его совет по поводу работников шерстеобрабатывающего завода, если мы решим дать твоей идее ход.
— Ему пришлось уйти. Дома его ждет одно дело, и поверь, я ему не завидую.
— А что случилось? Кто-то заболел?
— Не совсем. Речь о Джордже, дворецком, которого наняла еще моя бабушка. Он уже старый и, похоже, начал страдать от старческого слабоумия. Джордж ведет себя странно, и домашние пытаются уговорить его уйти на пенсию, но хотят сделать это так, чтобы не обидеть старика и не расстроить. Непростая и неприятная задача.
— Согласна, неприятная, особенно если он проработал у вас много лет.
— Сколько я себя помню. С годами у нас в доме многое менялось, но для Джорджа — ничего; он, верно, считает, что все осталось точно так, как когда он был пареньком. А ведь раньше у нас работали кухарка, две горничных, бабушкина личная служанка, дворецкий и Джордж, он служил мастером на все руки, так это, кажется, называется. — Марк пожал плечами. — Сейчас нам не нужен такой штат, да и без Джорджа, по правде, мы бы справились, но я не знаю, как старик отреагирует. Не знаю, как они планируют сообщить ему об этом, но, к сожалению, так будет лучше, даже если Джордж думает иначе.
— Что ж, я рада, а то я решила, что-то случилось с Эндрю. Но тогда раньше ушел бы не Сонни, а ты.
Марк рассмеялся.
— Нет, с моим сыном все в полном порядке. Пока еще дома.
— Как у него дела?
— Лучше, чем когда пришла повестка. — Марк покачал головой.
В начале года пришло письмо из военного ведомства, в котором Эндрю Майкла Каугилла вызывали на медицинское обследование перед зачислением в ряды британских военнослужащих. По тону повестки было ясно, что это приказ, не подлежащий обсуждению, как и последующая служба в национальной армии.
Прежде чем позвать Джорджа в гостиную, Рэйчел, которой поручили незаметно навести справки о личных обстоятельствах жизни дворецкого как в прошлом, так и в настоящем, сообщила Сонни и Дженни о том, что выяснила.
Когда Сонни поручал жене это незавидное дело, он сказал:
— Я ничего не знаю о Джордже, кроме того, что он из местных; кажется, из семьи рыбаков. Слышал, его считали позором семьи, так как он страдал морской болезнью и не мог выходить в море, но, возможно, это всего лишь слухи. Вроде бы у него были сестры, но живы ли они сейчас? Я не знаю.
В первую очередь Рэйчел выяснила, что Джордж не всегда был убежденным холостяком.
— Это очень грустная история. У него была любимая девушка, подруга детства Рози. Они планировали пожениться, как только достигнут совершеннолетия и он найдет работу, чтобы содержать семью. Но в Первую мировую Джордж ушел в армию, а она заболела дифтерией и умерла. — Рэйчел судорожно сглотнула; ее переполняли эмоции. — Она умерла в свой семнадцатый день рождения. И с тех пор, как мне сказали, Джордж даже не смотрел на других девушек. Своей младшей сестре он сказал, что его сердце умерло вместе с Рози.
— Как грустно, — согласилась Дженни, — но как вы все это узнали? Не Джордж же вам рассказал? Он не стал бы о таком распространяться.
— Нет, разумеется; я провела небольшое детективное расследование. В выходной Джорджа я последила за ним до старого города; там он зашел в один из рыбацких коттеджей в конце Пэрадайз-лейн. Через день я сама туда отправилась и выяснила, что у него есть две младшие сестры. Они по-прежнему живут в семейном доме; одна так и не вышла замуж, вторая овдовела.
— Пэрадайз-лейн — это та улица, что идет вверх по холму до церкви Святой Марии? — уточнил Сонни.
— Именно, и каждую неделю в выходной Джордж навещает сестер. Я с ними поговорила и узнала то, что только что рассказала вам, и намного больше.
— Не думал, что моя жена — Шерлок Холмс, — заметил Сонни. — Но как ты все это выяснила? Применила к ним допрос третьей степени?
Рэйчел коротко улыбнулась.
— Ничего подобного. Мы просто побеседовали за чашкой чая. Они обещали не говорить Джорджу, что я к ним приходила. Но меня вот что заинтересовало: Джордж несколько раз упоминал, что ему пора на пенсию и он начал уставать от работы. Но он не хочет уходить, чтобы нас не подвести.
— Тогда уговорить его уйти будет легко, — заметила Дженни. — Но возникнет другая проблема. Где он будет жить? Если он останется один и ему совсем нечем будет заняться, это плохо кончится.
— Вот тут и пригодится мой разговор с его сестрами. Они сами пару раз замечали, что Джордж стал забывчивым и ведет себя странно. И сказали, что ему будет лучше в знакомой обстановке. Дома у них достаточно комнат; осталось лишь уговорить старика отправиться жить с ними. Я сказала, что мы финансово поддержим их семью, если Джордж к ним переедет. — Рэйчел взглянула на Сонни, и тот утвердительно кивнул.
— Рэйчел права, он не должен остаться без денег, — сказал он. — Я готов назначить ему ежемесячное содержание, которого хватит и ему, и сестрам. Надо учесть, что, возможно, в будущем ему понадобится медицинский или домашний уход, и я не хочу, чтобы Джордж из-за этого волновался. Проблема в том, как с ним поговорить и убедить его уйти на пенсию, не обидев.
— Я все продумала, — заявила Рэйчел, — и пригласила его сестер сегодня на чай. Если мы вместе попробуем его убедить, у нас все получится. Джорджу я пока не говорила, — Рэйчел посмотрела на часы на каминной полке, — но его сестры должны прийти через двадцать минут. Сядем, поговорим по душам, — она улыбнулась невестке, — а ты, Дженни, если не возражаешь, возьми на себя роль дворецкого.
Хотя все боялись, что Джордж плохо отреагирует на предложение выйти на пенсию, их опасения не оправдались. Без сюрпризов не обошлось, но они были приятными.
Первое потрясение ждало Джорджа, когда он открыл дверь и увидел на пороге сестер. Спросив, зачем они пришли, получил ответ:
— Миссис Каугилл-старшая пригласила нас на чай.
Сюрпризы продолжились, когда Джордж проводил сестер в гостиную. Сонни велел ему сесть рядом с двумя дамами и одновременно кивнул невестке, которая немедленно встала и вышла из комнаты.
Пока Дженни отсутствовала, Рэйчел рассказала о цели собрания:
— Джордж, я пригласила твоих сестер, потому что они, как и мы, беспокоимся о твоем благополучии. До этого я заходила к ним домой, потому что заметила, что тебе стало трудно выполнять свои обязанности и, возможно, от этого страдает твое здоровье, а так быть не должно. Твои сестры сказали, что ты жаловался на то же самое и переживал, что уже не можешь работать так же хорошо, как раньше.
Рэйчел замолчала, перевела взгляд на дворецкого и заметила на его лице настороженное выражение. Желая успокоить старика, она продолжила:
— Когда я узнала, что тебе тяжело, мы с домашними поговорили и составили план, как тебе помочь. Ты был нашей семье верным и дорогим другом на протяжении четырех поколений, и за все это время мы не видели от тебя ничего, кроме такта, учтивости и высокого профессионализма, за что бесконечно тебе благодарны. План, который предлагаем мы с мистером Сонни, родился в результате долгих обсуждений между нами и твоими сестрами. И единственная его цель — сделать так, как лучше для тебя.
За годы, что прошли с тех пор, как ты поступил в этот дом еще мальчишкой, многое изменилось, и десять, двадцать или тридцать лет назад никто не мог предусмотреть эти изменения. Современная бытовая техника, стиральные машины — все это упростило ведение даже большого хозяйства, и мы больше не нуждаемся в штате домашней прислуги. Да и наша семья значительно уменьшилась, и мы не приглашаем много гостей. Учитываю все это, мы сочли справедливым предложить тебе условия, которые обеспечат тебе комфортную пенсию на много лет вперед. Тебе больше не придется пренебрегать своими потребностями ради чужих.
Я понимаю, ты боишься потерять постоянный доход, но об этом не беспокойся. Финансовыми вопросами заведует мой муж, и он заверил меня, что подготовил для тебя подходящий пенсионный план и расскажет тебе об этом, а ты уже решишь, как поступить.
Рэйчел снова замолчала, чтобы дать возможность Джорджу переварить услышанное и подчеркнуть дальнейшие слова. Чтобы привлечь внимание к следующему своему высказыванию, она наклонилась вперед, положила руку на плечо Джорджа и заглянула ему в глаза.
— Позволь сказать одно, прежде чем я передам слово мистеру Сонни. Хочу, чтобы ты знал: в этом доме тебе всегда будут рады, Джордж, потому что ты стал доверенным и преданным членом нашей семьи.
В тот момент их прервала Дженни, которая открыла дверь гостиной и вкатила тележку, нагруженную всевозможным угощением, — задача, которую обычно выполнял дворецкий.
— Надеюсь, я все делаю правильно, Джордж. Если нет, подскажи, что не так. Мне еще нужно много тренироваться.
Рэйчел стремилась сохранить обстановку непринужденного чаепития и попросила Дженни не исключать Джорджа: налить ему чаю и предложить выбрать сэндвич и пирожное с подноса.
Последовала беседа, которую Сонни потом назвал «перерывом на чай»; говорили о том о сем, чтобы Джордж и его сестры не стеснялись, а незнакомая обстановка не вызывала у них дискомфорта.
Тактика сработала, и, когда через полчаса Сонни описывал свой план, Джордж внимательно его слушал. Если у него и оставались сомнения насчет выхода на пенсию, щедрость Сонни и величина предложенного содержания их развеяли.
— Во-первых, ты получишь единовременную выплату в сто фунтов. — Сонни замолчал и добавил: — Затем я буду выплачивать тебе еженедельную пенсию в размере десяти фунтов, двух шиллингов и шести пенсов. Размер пенсии будет индексироваться в соответствии с увеличением стоимости жизни. Я попрошу нашего финансового директора Пола Сагдена ежегодно отслеживать этот индекс. Пока ты работал у нас, мы платили меньше, но то была работа с проживанием и питанием, а теперь твои расходы увеличатся. Не хочу, чтобы из-за этого ты пострадал.
Сонни выждал минутку, дав Джорджу возможность переварить услышанное, а затем продолжил:
— Кроме того, предлагаю выделить определенный резерв на случай непредвиденных нужд, например медицинских расходов, помимо тех, что обеспечиваются Национальной службой здравоохранения.