Рурк с трудом подавил улыбку. Он мог бы поспорить на месячный оклад, что мисс Сара Андерсон, такая сдержанная, сплошное совершенство, едва ли позволяла людям увидеть себя в столь уютном беспорядке. Ему вдруг страшно захотелось посмотреть, а какая она вообще в разобранном виде.
Сара переминалась с одной босой ноги на другую, то и дело одергивая свитер. Она хотела что-то сказать, потом закрыла рот, потом снова открыла и снова закрыла. Наконец, совершенно ошеломленная, вздохнула и устроилась на табуретке, взяв коробочку, которую он протянул ей через стол.
Рурк собрался было сесть напротив Сары, но, заметив некоторое облегчение на ее лице, в последнюю секунду передумал и расположился рядом. Он не знал точно, почему так поступил, и не собирался сейчас докапываться до сути, просто ему захотелось немного похулиганить.
Он прекрасно видел, как нервничает Сара от его близости. Ее грудь вздымалась и опадала, было ясно — девушка волнуется. Хорошо. Почему только он должен чувствовать себя не в своей тарелке?
Прежде чем приняться за еду, Рурк снял пиджак, галстук, закатал рукава рубашки. Когда он открывал коробочки и разливал по бокалам принесенное из бара вино, его закрученный над левым локтем рукав задевал ее руку. Она всякий раз вздрагивала, а он каждый раз подавлял улыбку.
Сара сняла крышку с коробочки, по кухне разнесся душистый и влажный запах креветок. Закрыв глаза, она глубоко втянула в ноздри аромат восточных специй.
— М-м-м… пахнет божественно. — Палочками подхватила креветку и с удовольствием засунула в рот, смакуя, наслаждаясь необычным вкусом, стала жевать. До этого она и не вспоминала об ужине. А сейчас вдруг почувствовала страшный голод.
— Да, «Чин-су» — один из лучших ресторанов в городе. — Рурк ловко подхватил горку жареного риса. — Он в двух кварталах отсюда.
— М-м… Полезная информация, — ответила Сара, чтобы хоть что-то сказать и скрыть неловкость, которую испытывала. Она никак не ожидала, что, больно уколов Эвелин и демонстративно покинув ее кабинет, она в затрапезном виде у себя на кухне будет ужинать наедине с Рурком.
Сара искоса посмотрела на Рурка, не отрываясь от еды. Если у него и остался неприятный осадок после ее выпада против Эвелин, то он и вида не показывал, держался абсолютно свободно, никакого напряжения в лице. За два дня, проведенных в обществе Рурка, Сара оценила его мастерство дипломата.
Она старалась ни о чем не думать, кроме еды, но правым боком постоянно ощущала тепло, исходившее от него. Ее взгляд то и дело ловил движение мускулов на руках с закатанными рукавами. Смуглая кожа выделялась на фоне белого хлопка, запястья были широкие и крепкие. У него, заметила Сара, большие, красивой формы руки, широкие ладони и длинные закругленные пальцы с ухоженными ногтями. Короткие черные волосы словно припорошили кисти рук, она заметила даже коротенькие волоски между костяшками пальцев. Обычно Сара не обращала внимания на такие мелочи, и никогда ничто подобное не возбуждало ее. Но сейчас все это вызывало откровенно эротические чувства.
У нее просто чесались пальцы — так хотелось провести ими по его руке, по волосам.
Сара нахмурилась, ей стало неловко за себя. Смешно. Никогда, с тех пор как она вышла из подросткового возраста, ее не беспокоили подобные желания. Да еще днем.
— А почему ты так торопливо убежала?
Вопрос застиг ее врасплох. Сара быстро посмотрела на Рурка.
— Поняла, что на сегодня с меня достаточно. Захотелось поскорее уйти. Но я вышла, а не убежала.
— Да я пытался догнать, но, когда спустился вниз, тебя уже и след простыл. Ты взяла такси?
Сара ковыряла палочками жареный рис, не поднимая глаз.
— Я прошлась пешком. Решила подышать воздухом.
— Не слишком хорошая мысль. Конечно, здесь прекрасный район, но преступность в Хьюстоне постоянно растет.
Сара пропустила его замечание мимо ушей. Несколько минут они ели в полной тишине, пока наконец Рурк не нарушил ее вопросом:
— Ну так вот, скажи мне, что ты думаешь о семействе?
Сара пожала плечами:
— Они… занятные.
— Продолжай. Можешь быть совершенно откровенной, Эвелин здесь нет. Что ты на самом деле о них думаешь?
Она повернулась к Рурку и насмешливо посмотрела на него. Неужели он и впрямь надеется, что она ему скажет? Правая рука Эвелин, ее доверенный человек. Может быть, она, Сара, еще зеленая в большом бизнесе, но уж точно не дура.
— Я думаю, мне лучше помолчать.
Он внимательно посмотрел на лицо Сары, и она почувствовала, как участился ее пульс. Боже мой, он потрясающий! Его нельзя назвать красавцем в общепринятом смысле слова, но Рурк Фэллон настоящий мужчина, от его присутствия у нее даже кожу пощипывает. Он так близко, что можно различить каждую ресничку вокруг невероятно голубых глаз и тончайшие, как ниточки, морщинки. Несмотря на ароматы китайской еды, она улавливала его запах — тяжелый, чувственный и соблазнительный.
— Осторожничаешь, да? — криво усмехнулся Рурк, но в его глазах запрыгали веселые искорки.
Сара подняла подбородок. Он смеется над ней.
— Ты действительно хочешь знать, что я о них думаю, да? Ну что ж, хорошо. Только не забудь, ты сам попросил. Они удивили меня, поразили избалованностью, жадностью, испорченностью и эгоцентризмом. Все до одного.
— Леди получает приз!
Сара заморгала. Она ждала, что Рурк кинется защищать их, оправдывать, а не соглашаться с ней.
Он улыбнулся, изучая ее ошарашенное лицо, потом засунул в рот кусочек яйца.
— Да, они такие, а может, и еще хуже, — добавил он, проглотив. — Надменные, с вечными претензиями, они думают только о себе и способны доставить массу неприятностей, кого угодно вывести из себя. Даже Китти и Эрик, хотя они гораздо лучше других. Конечно, у Кэтчемов есть и хорошие качества, они абсолютно преданны друг другу. Несмотря на разногласия, в решающий момент они становятся монолитом, единой семьей. Умны, каждый по-своему талантлив. Все много работают, несмотря на обеспеченность, но ты права — они забавны. И очень. А уж когда собираются все вместе! Зрелище неслабое.
— Гм. Возможно. Особенно если захочется, чтобы по тебе проехался дорожный каток.
Рурк усмехнулся:
— Ну, если ты собираешься здесь оставаться, лучше привыкать к ним. Они ведь никуда не денутся.
Что он имеет в виду? Неужели думает, что она может все бросить и после первого столкновения с Кэтчемами убежать?
Сара повернулась к Рурку и одарила холодным взглядом.
— И я никуда не денусь.
Рурк несколько секунд смотрел на нее, потом наконец его губы раздвинулись в медленной улыбке.
— Да, конечно.
От его взгляда пульс Сары участился, но она заставила себя сосредоточиться на еде. Как бы ни был привлекателен этот мужчина, какие бы чувства он ни вызывал у нее, она не собирается из-за него страдать и мучиться.
Они снова замолчали, атмосфера на кухне пульсировала от напряжения и подозрительности. Сара утолила голод, но, чтобы занять себя, принялась вилкой подгребать соус от бобов, чувствуя, что ее нервы больше не выдерживают. Поэтому она решительно отодвинула от себя пластиковую коробку и вскинула голову:
— Почему ты пришел, Рурк?
— То есть?
— Почему ты так хорошо ко мне относишься? Зачем принес ужин?
— А разве для этого должны быть причины?
— Как правило, да.
— Ну, может, просто хотел убедиться, сыта ли ты. Я знаю, у тебя в квартире нет ничего съестного, кроме кукурузных хлопьев и кофе.
Сощурившись, Сара изучающе смотрела на Рурка.
— А может быть, ты хочешь попытаться убедить меня все забыть и простить, чтобы наши отношения с твоим боссом стали более теплыми и приятными?
— Но кроме всего прочего, она твоя мать, Сара.
— Нет, моя мать — Джулия Андерсон.
Рурк вздохнул.
— Ты решила ненавидеть ее, да?
— Нет, я не могу так сказать, но у меня нет никаких оснований любить ее.
— А как насчет четырех процентов процветающей корпорации с многомиллионным оборотом?
— Ой, да хватит, это всего лишь деньги. И расстается она с ними не ради меня, а ради себя. Ты же знаешь. Она ясно сказала, если бы могла доверить компанию кому-то из семьи, то никогда бы не искала меня. Лично я для нее ничто. Она дает это понять всякий раз, как только открывает рот.
— Сара, выслушай меня. Чем больше Эвелин нервничает и неувереннее себя чувствует, тем независимее ведет себя. Это способ самозащиты, тебе следовало бы понять. Ты сама такая.
Сара снова разозлилась. Ей хотелось заорать на Рурка, наброситься на него с кулаками. Она едва сдержалась. «Успокойся. Успокойся», — уговаривала она себя. Потом повернулась к Рурку, пронзила его ледяным взглядом и тихо проговорила:
— Никогда не сравнивай меня с ней. У меня нет ничего общего с Эвелин. Абсолютно ничего.
— Я задел больную струну?
Живые глаза Рурка изучали ее. Саре снова показалось, что он смотрит не просто на нее, а внутрь. Острый взгляд голубых глаз разрезал ее как скальпель, добираясь до мыслей и чувств. Она едва сдержалась, чтобы не поежиться.
Общаясь с Рурком, Сара заметила, что, слушая собеседника, он воспринимает не только произнесенные слова, но и оставшиеся несказанными. Она не раз видела, как он, оставаясь совершенно спокойным, внешне безразличным, позволял беседе крутиться, стремясь уловить подтекст.
— Милая, да ты ее копия, ее двойник! — воскликнул Рурк, не обращая внимания на недовольство Сары. — И не только внешне, хотя уже это ошеломляет, у тебя ее мозги, ее кураж, ее честолюбие. Чувство стиля и класса, которые даются от рождения. Черт, да у вас обеих такой царственный вид, что вы способны заморозить человека одним взглядом. — Он ухмыльнулся. — Вот как сейчас меня.
— Ты ошибаешься.
— Эй, слушай, расслабься. Я тебе сделал комплимент.
— Но я не польщена.
Улыбка Рурка угасла.
— А следовало бы. Эвелин — замечательная женщина. Сара, я понимаю твою злость. Но представь себе, что ей тоже тяжело. А может, ей даже еще труднее, чем тебе. Я понятия не имею, что тогда произошло. Но зная Эвелин, могу поклясться — только очень серьезные причины вынудили ее отдать тебя.