Пока я занимался одним пациентом, остальные целители успевали оказать помощь трем-четырем пострадавшим. Увидев это, я задумался над тем, зачем им такой помощник, как я, но ничего не сказал. Просто перешел к следующему раненому.
Я успел помочь только трем пациентам. Последний случай был особенно сложный. По косвенным признакам я определил, что у мужчины сотрясение мозга. Также у него была еще одна серьезная проблема – тонкий, но острый как бритва осколок стекла порвал ему сухожилие и задел несколько вен. Мне пришлось применить все свое мастерство, а также вспомнить, как именно выглядели излеченные сухожилия и вены, виденные мной только что у лежащего на столе пациента.
Когда я, наконец, закончил, убедившись, что все сделал правильно, то увидел, что почти всех пациентов уже унесли. Выбитое окно заменили новым, рядом лежал различный инструмент. А рядом со мной стоял дед и пристально наблюдал, как я работаю.
– Мне тут… – начал было я.
Он меня перебил:
– Заканчивай сам, а я посмотрю. У него сотрясение мозга, заметил?
– Да, – ответил я. – Но все, что я смог сделать, это убрать гематому и набросить на него сон. Что делать дальше, я не знаю.
– А как же ты определил, что есть сотрясение? Сестра сказала? – словно на экзамене спросил он меня.
– И Катя сказала, и я сам увидел, что зрачки разные, – как прилежный ученик, ответил я. – Потому и в сон отправил, что при таких травмах необходим покой.
– Хорошо, – кивнул дед. – Молодец. Все правильно сделал. Теперь должно пройти время, прежде чем можно будет приступать ко второй фазе лечения.
Он призывно махнул рукой, и двое парней споро подошли к нам с носилками. Положив на них пациента, они чуть ли не бегом понеслись прочь.
– Что дальше? – спросил я, чтобы как-то заполнить паузу. Если бы мне ничего от него не было нужно, я бы просто стоял и ждал, не заботясь о том, как это выглядит со стороны.
– Дальше все зависит от того, как ты себя чувствуешь, – ответил дед.
– Нормально я себя чувствую, – прислушавшись к себе и ощутив, что у меня еще больше половины резерва, ответил я.
– Кровь и раны тебя не смущают? – еще раз уточнил он. Причем спрашивал он с таким видом, будто мы сидим у него в кабинете, а не стоим посреди разрушенного коридора.
– Помыться не помешало бы, – показав свои руки, сказал я. – А так нет… К подобному я привычен.
– К сожалению, как ты сам понимаешь, я не смогу сегодня с тобой пообщаться, – произнес он. – У меня еще много работы, и не только по устранению результатов боя. Нужно очень многих пациентов долечивать и приводить в чувство.
– Понимаю, – не отводя взгляда, кивнул я. – Я могу помочь или хотя бы посмотреть, как и что делается? Чтобы поднять свои навыки.
– Да? Молодец! – сдержанно сказал дед, но по его глазам я понял, что он доволен моим ответом. – Пошли за мной. И расскажи, какое сухожилие на руке ты вылечил?
– Среднее, – ответил я.
– А для чего человеку аппендикс? – задал он следующий неожиданный вопрос.
– Не знаю, – ответил я. – Вроде это придаток, который теперь нам не нужен.
– А как его вырезать? – последовал следующий вопрос.
– Не знаю, – опять честно ответил я.
Дед задал мне еще десяток вопросов, на которые я не знал ответа, хотя честно пытался ответить, как мог. За это время мы поднялись на третий этаж и, я так понял, вошли в его кабинет. Помыли руки в умывальнике и вытерли их полотенцем.
Потом дед сел за стол и указал мне на кресло рядом с собой.
– Значит, так, – начал он. – Времени у меня нет, и, скорее всего, в ближайшие две-три недели не будет. Да, я могу общаться с тобой, но буду уставшим, напряженным и все время отвлекающимся на что-то. Поэтому прошу тебя не обижаться. Это вынужденное решение, обусловленное сегодняшним происшествием. Нам необходимо будет узнать детали, понять, кто виноват и с кого за это спросить, а также решить все вопросы с получившими ранения пациентами и их родственниками.
Однако кое-что я могу для тебя сделать. Ты показал неплохой уровень владения медицинскими техниками. Именно поэтому я внесу тебя в базу медицинского персонала нашего центра, присвоив тебе ранг Воина. Практика у тебя хорошая. Я посмотрел людей, которых ты лечил: где-то грубо, но эффективно и правильно, хотя и медленно. Ранг Воина ты честно заработал: за сращенное сухожилие его можно смело давать. Однако общие знания у тебя на уровне Ученика, так что этот уровень тебе еще предстоит поднять. Согласен?
– Согласен, – довольно кивнул я.
Я и подумать не мог, что все может оказаться так просто. Что необходимое мне решение будет принято вот так, как бы походя.
– По этому удостоверению ты сможешь получить в лицее специальные книги для учеников целителей, – сказал дед. – Начни с трудов «Целительство для начинающих», «Правила диагностики» и «Все о человеке». Сборники это хорошие и не очень сложные. Они позволят тебе лучше понять, как устроен человек, и поднять знания до крепкого начального уровня. А потом я с тобой свяжусь, и мы начнем нормальный конструктивный диалог на тему обучения и стажировки. С твоим уровнем ты будешь только мешать, а использовать ментальные техники лучше в спокойной обстановке, а то можно не только пациенту, но и себе навредить.
– Хорошо, – кивнул я. – Все понимаю.
– Можно? – постучала в дверь Катя.
– Заходи! – ответил дед. – Что там?
– Все пациенты погружены в медицинский сон, кроме Софьи. Она в саду, уже не вырывается и не атакует, только воет. Все остальные живы, серьезно никто не пострадал.
– Что по гостю? – спросил дед.
– Жив. Гена подключил его к системе жизнеобеспечения. Ткани не отторгаются, все в штатном режиме. Вызвали Якушеву, чтобы посидела с ним.
– Хорошо, я сам его сейчас посмотрю, – ответил дед.
Он нажал на небольшой прибор, из которого медленно начала выезжать небольшая карточка. Достав ее, дед вышел из-за стола и подошел ко мне. Пришлось встать.
– Дорогой внук, позволь поздравить тебя с присвоением ранга Воин в целительских техниках. Я очень рад, что ты даже далеко от дома пошел по пути следования семейным традициям. Спасибо и поздравляю! – Рукопожатие его было таким сильным, будто руку мне жал атлет-штангист.
– Спасибо! – ответил я, принимая в руки небольшую пластиковую карточку.
Я внимательно рассмотрел ее. Документ напоминал водительские права международного образца. Больше всего меня удивила фотография. Это был я, но, кажется, именно эта фотография была у меня в паспорте, с которым я пересек границу.
– А откуда…
– Мы знаем про тебя если не все, то многое! Знаем, где живешь, с кем общаешься. Мы сразу узнали, что ты возвращаешься! – довольно сказал дед, а потом вдруг стал серьезным. – Я знаю, что ты парень вполне самостоятельный и серьезный, привык все решать сам и полагаться только на себя. Однако помни: если вдруг у тебя возникнут какие-то проблемы и тебе понадобится помощь, то не стесняйся! Можешь смело обращаться за советом! Даже сейчас!
– Спасибо! – кивнул я и немного потупился. – Стесняться не буду.
– Да, мы тебя поддерж… Ого! – воскликнула Катя, взглянув мне из-за плеча на карточку, и удивленно протянула: – Полевой ранг?
– У одного раненого было порвано сухожилие, и он привел все в порядок, – ответил дед, незаметно для меня возвращаясь к монитору и выключая его. – А теперь идемте… Арсений, я, кстати, могу дать тебе переодеться в чистое.
Я оценивающим взглядом посмотрел на то, что еще совсем недавно было новеньким чистым костюмом, заметил, что подошва кожаных туфель немного надорвана, и ответил: – Не стоит, я поеду сразу домой.
– Как знаешь! Пошли! – сказал дед.
Мы пошли на улицу. Спускаясь по лестнице, я увидел, как с десяток людей наводят порядок на втором этаже. Они собирали осколки, мыли пол и протирали пыль со стен, и я слышал, что в глубине коридора работают перфоратором.
Три с половиной часа с того момента, как мы встретились с Катей на парковке, прошли для меня незаметно. Парк был по-прежнему в ужасном состоянии: прекрасный газон и ровные дорожки были разбиты применением техник. В воздухе все еще пахло гарью, хотя во время поединка запаха я не чувствовал.
Девушка-пациентка, объятая землей со всех сторон по самые плечи, стояла с опустошенным взглядом и уже даже не выла – выдохлась, бедная. А рядом стояли три охранника, весело о чем-то переговариваясь.
Здесь дед нас оставил. Крепко пожал мне руку и сказал, что подождет Катю тут.
– Ну вот… Такая странная получилась встреча, – устало произнесла Катя и тихо, явно в отходняке, засмеялась. – Это все из-за тебя! С тобой постоянно что-то не то происходит!
– Это не со мной! – возмутился я. – Да даже если и из-за меня! Этот день от этого запомнится лучше! Ты, кстати, еще не знаешь, а чего это они вдруг сцепились?
– Чисто случайно узнала, – наверное, по привычке ответила она. – Инсайдерская информация. Только никому не говори… Да и вообще про то, что здесь было, никому… Все, кому нужно, и так в курсе будут, но лучше, чтобы информация не распространялась.
– Хорошо, – кивнул я, соглашаясь.
– Эта девушка, Софья, вообще-то лежала у нас в коме, – ответила сестра. – Она откуда-то из Сибири, у них там недавно десяток родов начали передел территории. У нее на глазах погибли ее родственники, и от этого она немного головой тронулась. Не ела, не пила, даже силой ее с трудом могли накормить. Вот к нам и направили. А один из убийц ее родственников оказался у нас в клинике, и когда она очнулась, увидела его. Ну и вот… Именно его, разрезанного, мы и собирали.
– А он что тут делает? – удивился я.
– Брата навещал, тот тоже наш пациент, – ответила Катя. – Тоже кого-то потерял в той войне и получил тяжелую форму отрицания реального мира. Современная война – страшное дело…
– И как ты все это узнала за такое короткое время? – удивился я.
– Да брат его в себя пришел и смог связно говорить. Как увидел, что брат жив, опять чуть с катушек не съехал, но Гена рядом был, помог ему справиться с чувствами. Еще кое-что по камерам посмотрела, – пожала плечами сестра. – А там сложить два плюс два не составило труда.