– Давай быстро! Потом поговорим!
Взлет – посадка, потом томительное ожидание спецборта. Сел Б-24, с американскими опознавательными знаками. Его начали дозаправлять, в этот момент подошел офицер и представился переводчиком.
– Это за нами!
Дмитрий покачал головой, закинул рюкзак, чемодан с формой в машину. Американцы что-то говорили, размахивали руками, но один из них сделал рукой приглашающий жест, и Дмитрий с переводчиком вошли в самолет. В центроплане оборудованный салон на восемь кресел. Кресла обтянуты настоящей кожей. Через пятнадцать минут начали запускать двигатели.
– Куда летим?
– На месте узнаете!
– Хороший ответ!
– Летим туда, куда надо, товарищ полковник. Меньше знаешь, крепче спишь. – Капитан, хотя вряд ли он имел это звание, по-хозяйски открыл дверцы бара, достал оттуда стаканы, несколько бутылок, и начал сооружать что-то на двоих.
– Прошу!
Дмитрий вздохнул и отхлебнул виски с содовой. Допить не успели, пришлось поставить стаканы в специальные держатели, потому что начали выруливать. Затем двигатели заревели, и машина пошла на взлет. Появилось солнце, по нему Дима сориентировался, что летят они на север. Капитан сразу после взлета уснул, через час истребители сопровождения, покачав крыльями, ушли. Высота большая, но в салоне пользоваться маской не требуется, тепло. Дмитрий тоже уснул, а когда проснулся, то самолет уже заходил на посадку.
– И где мы?
– В Рейкьявике, товарищ полковник. Аэродром Кефлавик. Нас должны встретить.
Встречало три американца и наш советник посольства. Отвезли в порт Эдлидавогюр, там на катере вывезли на рейд и встали к борту линкора «Кинг Джордж V». Их провели в каюту, затем капитан куда-то исчез, попросив привести себя в порядок. Отсутствовал минут тридцать. Дмитрий надел парадную форму, прицепил кортик, переданный ему капитаном, по-прежнему не понимая, что происходит.
– Готовы? – спросил появившийся капитан и начал переодеваться в гражданский костюм. – Пойдемте!
– Объясни, что происходит!
– Вас награждают, и эту награду вручает лично президент Америки. Пойдемте!
Они поднялись на палубу и прошли на бак. Там был выстроен почетный караул: с одной стороны стояли англичане, со второй – американцы. Заиграл оркестр. Английский офицер сделал предупреждающий жест Дмитрию, затем показал, что он может идти. Дмитрий прошел вдоль строя под незнакомый марш, затем развернулся и пошел к первой башне, возле которой сидели Рузвельт и Черчилль. Остановился в двух шагах от них. Смолк оркестр. Рузвельт что-то прочел по бумаге, к нему подошел с обнаженным клинком офицер и передал ему коробочку. Дмитрий сделал два шага вперед, и Рузвельт накинул ему на шею голубую ленту с орденом и передал бумагу какую-то. Он начал говорить, тут и появился капитан, который перевел слова президента. Тот упомянул их встречу в Ялте и поблагодарил за подготовку и осуществление высадки в Европе.
Дмитрий ответил:
– Служу Советскому Союзу!
На этом официальная часть закончилась, он отошел от президента, который начал вручать еще награды незнакомым Дмитрию людям. В адмиральском салоне был устроен шведский стол, Рузвельт там задал Дмитрию, в общем, стандартные вопросы по тому, как ему понравились рейнджеры, Англия и тому подобное, и получил на них стандартные и вежливые ответы. Через пару часов после окончания торжеств капитан засунул его на борт того же самолета, и Дмитрий вылетел обратно в Архангельск. Вся катавасия с секретностью была из-за встречи президента и премьера. Через шесть часов он приземлился в Архангельске, а там его посадили на поезд, который повез его обратно в Мурманск. Никогда ранее он не чувствовал себя так глупо! Но капитан перед вылетом предупредил его, что еще день после прилета он не должен ничего никому говорить, пока не услышит о встрече в верхах по радио. Видимо, поэтому его и засунули на этот «пятьсот-веселый» поезд, который медленно катился по тундре. Поезд пытались немного побомбить немцы. Два раза объявляли воздушную тревогу, но самих налетов не последовало. Измотанный поездкой, прибыл, наконец, в Полярный. Зашел к начштаба.
– Все? Насовсем прибыл, или опять – предписание?
– Вроде все.
– Читай, и распишись!
В приказе он уже назывался капитаном 1-го ранга, начальником учебного центра морской пехоты СФ и по совместительству начальником сухопутной разведки СФ.
– Расписался? А вот это тебе Батов оставил.
– А сам он где?
– В войсках, обещал быть сегодня и устроить нам баню.
– Он – может!
– Иди на склад, получи форму, и переоденься, а то Григорыч рычит, все твою «мохнатку» вспоминает.
– Да пусть рычит! Кстати, где их пошить можно или заказать? И сколько у нас морских пехотинцев?
– Четыре бригады и 125-й полк, около двадцати тысяч человек личного состава. Вот только хрен ты их заставишь пехотную форму надеть!
– Правильно, ну, а такую, как у меня?
– А где взять?
– А вот сейчас надену его, и зайдем к нашим доблестным союзникам. – Дмитрий вытащил из внутреннего кармана американский орден. Повозился, отстегивая его от шейной ленты, затем пристроил его на грудь, чуть пониже наших орденов.
– Кириллов голову тебе отвернет! На все контакты с союзниками требуется получать разрешение от него. Исключен от этого только Арсений Григорьевич.
– Я, скорее всего, тоже не обязан с ним согласовывать эти контакты, так как товарищ Сталин сам мне сказал, что все необходимое для создания полновесной морской пехоты могу заказывать у союзников. Что это оговорено в дополнительном соглашении с ними. ЧФ получил десантные корабли, мы чем хуже? Нет, хорошо, для первого раза, можно и уточнить у него. Пусть по своим каналам проверит эту информацию.
– Все, не доставай! А то я тебя знаю: как что-то требуется, так всю душу наизнанку вывернешь! Иди на вещевой склад, получай обмундирование, кап-раз! И командующему представиться не забудь! Он это дело любит! Получишь на орехи!
Дмитрий на складе получил только погоны, за остальным пообещал заскочить попозже. Переодеваться из удобной формы рейнджеров ему не улыбалось, так что Головко может и потерпеть! Вот-вот вернется Батов, и после этого можно будет разобраться с ситуацией и странным назначением – ни два, ни полтора! Не начальник разведки, и какой-то начальник учебного центра. К командующему он зашел, но после того, как побывал у Кириллова, которому сослался на разговор с начштаба.
– У вас, товарищ Матвеев, есть такая дурацкая бумажка, у которой не стоит срока действия! – улыбаясь, сказал начОО. – А нас вот опять тасуют: мы теперь СМЕРШ! Все вместе, ни хрена никаких новых инструкций, сплошной геморрой, и людей нет! Даже на участки поставить некого, комендачами пользоваться приходится. Мне бы такую бумажку! Чтоб пришел куда, хлоп по столу, и чтоб сегодня было! Так что действуйте, товарищ кап-раз!
У Головко настроение хуже! Он предчувствует головомойку, и знает, что бить его будет тот же Матвеев. Собственно, за организацию последних десантов отвечал он, командующий флотом, а головы полетели начальника штаба флота и командующего фронтом. Он усидел, но положение довольно шаткое. Приезд «спеца» далеко не случаен. Пока удалось договориться с Кузнецовым, чтобы разделить разведотдел на две части: морскую и сухопутную – дескать, «спец» специфики района не знает, пока войдет в курс дела… На беду, новый командующий фронтом явно благоволит Матвееву! А флот придан фронту. Не наоборот! Прошлого командующего Головко уломал, и довольно быстро: у него не хватало сил, а флот дал фронту значительные силы и средства, в том числе и за счет своих запасов. Новый командующий сразу поехал по частям, и с собой никого не взял: «Мне достаточно начштаба»! Так что идет независимая проверка участков обороны. Появившегося у него Матвеева Головко решил использовать как громоотвод.
– Однако какой иконостас ты отрастил, Дмитрий Васильевич! А это что такое?
– Это «Богдан Хмельницкий» 1-й степени за форсирование Днепра, а за этим вот летать пришлось. Этот американский, за высадку во Франции.
– В Москву летал?
– Нет, в Рейкьявик. Слышали, что там Черчилль с Рузвельтом встречались?
– А, вот чего тебя так гоняли туда-сюда! Там тебе Батов пакет оставлял, передали?
– Да, направил я лейтенанта Мальцева туда, куда просил командующий. И группу с ним. А что это за должность такая интересная у меня?
– Вот так вот мне твои задачи осветил Николай Герасимович! Два часа с ним разговаривали по этому поводу. А что за человек Батов? Вы же давно знакомы!
– Да, он еще генерал-майором был, командующим 51-й армии. Я с 23 декабря 1941 года при его штабе и работал. До самого Днепра, а потом его на 1-й Украинский отправили, а мы, Дунайская флотилия, продолжали десанты готовить на Третьем.
– Так ты только десантами занимался?
– Почему? Вся разведка, флотилия у нас довольно большая, более трехсот вымпелов. Большая часть, конечно, малоразмерные катера и самоходные баржи, но там тоже своя специфика: для них Черное море, как океан. А мы их с Волги получали, через Азов и Черное море перегоняли на Днепр и потом в Дунай. Я, правда, до Дуная не дошел. Меня раньше подстрелили, а потом в Англии был.
– А там что?
– Там готовили батальон рейнджеров по программе морской пехоты и батальона специального назначения. Вели разведку мест высадки для 1-й и 3-й армий США и британской армии. Мои люди первыми высадились во Франции и захватили пляж у Берка, затем обученный нами батальон захватил сам Берк и три железнодорожных станции возле него, и удерживал плацдарм в течение времени высадки основного десанта.
– Тяжело прошло?
– Да нет. Практически без потерь. Там весь смысл операции был в том, чтобы заставить союзников высадиться именно там, а не в Африке, как настаивали англичане.
– Так все-таки что за человек Батов? Вот укатил в войска, пятый день там, ни слуху, ни духу!
– Он не любит по штабам сидеть. Шинель или ватник набросит, и по передку лазит, если в обороне. Требует, чтобы в обороне солдат был чист, накормлен и ухожен.