– Со снимками, сюда!
Дмитрий со всеми негативами и американскими снимками вошел в кабинет.
– Контр-адмирал Матвеев, начальник разведки Северного флота, – представил его Сталин. – Товарищ Матвеев! Нам тут принесли одну фотографию, доставленную из Полтавы в Москву, и просят предоставить аэродром для удара по линкору «Тирпиц»!
– По данным разведки Северного флота, товарищ Сталин, такого линкора у Германии нет!
– Как нет? Вот он стоит! – Старр ткнул пальцем в фотографию, лежащую на столе.
– А где вы ее взяли, и когда это снято?
– Сегодня! Днем! Нам переслали это из Полтавы!
– Странно, но нам этот снимок почему-то не переслали, и в Лондон пойдут другие данные! Вот эти. Это копии официального отчета командира базы командующему авиацией США в Европе генерал-лейтенанту Арнольду. Сегодня авиация базы специального назначения, действительно, проводила, вместе с нами, операцию по подавлению ПВО и ПДО Альта-фьорда. Но самолеты Б-17 не могут носить бомбы более тонны весом, и бомб большего калибра на базе нет. Поэтому мы не привлекали их для удара по кораблям противника. Эти удары выполняла авиация дальнего действия СССР, которую прикрывали истребители Северного флота. Операция прошла успешно. Вот снимки того, что осталось от четырех немецких линкоров и тяжелых крейсеров. А на этих пленках последовательность нанесения ударов.
– А почему нас не известили о подготовке такого удара?
– Удар проводился в целях подготовки высадки в том районе крупного десанта морской пехоты СФ. Были сведения, что там находится штаб 19-го горного корпуса. Мы провели воздушную разведку в том районе, район оказался чрезвычайно насыщенным средствами ПВО и ПДО. Поэтому мы обратились к командованию американскими силами в Европе с просьбой помочь нам в разгроме этих оборонительных сооружений. Три дня назад нам стало известно, что в Каа-фьорде находятся какие-то корабли и к ним подошел бункеровщик. Вот фотография. Сложность заключалась в том, что атака флота возможна только по направлению 215 градусов, и в этом случае по атакующим самолетам ведет огонь все, что только есть в этом районе. Поэтому авиация базы спецназначения работала по курсу 305 градусов, что позволило ей без потерь уничтожить имеющуюся ПВО района. А АДД работала поперек основного курса первого удара, что позволило нанести точный удар по противнику бомбами особой мощности. Сил и средств у нас было достаточно, поэтому решили не привлекать дополнительные силы. Сейчас стало точно известно, что генерал-лейтенант Георг Риттер фон Хенгль перенес свой штаб в Нарвик. Поймать его в Альте не удалось. Но германский флот в районе Северной Атлантики уничтожен, благодаря взаимодействию нашего флота с авиацией АДД и авиабазой спецназначения. Путь для конвоев в Архангельск и Мурманск открыт! Главный узел сопротивления немцев значительно ослаблен, и Северный фронт может продолжать свое наступление в том районе, – сказал Дмитрий. Сталин дождался, когда переводчик закончит переводить, и сказал:
– Уважаемый господин посол, уважаемый военный атташе! Я приглашаю вас на артиллерийский салют в честь победы в Атлантике над немецким флотом в 22:00. Это произойдет через пятнадцать минут!
После салюта Сталин еще долго издевался над англичанами, потащив их ужинать. Керр очень прилично накушался, Старр – чуточку меньше, но тоже был хорош. Часа в три ночи сабантуй закончился просмотром отпечатанных снимков, которые привезли Голованов и Матвеев, в довольно большом кинозале. Подробно разбирали все увиденное, перемежая их тостами за Победу, за взаимодействие всех сил и стран. Пили даже за здоровье короля. Дмитрий, который впервые попал на такое действо, был немного озадачен. Но глядя на то, что Голованов держится совершенно спокойно, тоже решил, что это не его дело. Проводив из зала «дорогих гостей», Сталин мгновенно преобразился, как будто бы и не пил. Он показал пальцем на Дмитрия и сказал Голованову:
– Смотри, молодой, а пить умеет. Так вот, товарищ Матвеев, тебе поручили эту операцию, с тебя и весь спрос! А ты половину планирования отдал «старшему по званию» и умыл руки! Дескать, он большой, ему видней! Еще раз так поступишь с операцией, разжалую в старшие лейтенанты, согласно выслуги лет. Понял?
– Так точно!
– Есть такая 18-я десантная армия, есть претензии и к ее командованию, ну, и к товарищу Малиновскому. Вы же с ним работали?
– Работал, товарищ Сталин. А Камков – отличный командарм!
– Камков? Камков – да! Там сейчас Леселидзе.
– Товарищ Сталин! Я не закончил формирование корпуса морской пехоты на Севере. А сейчас есть возможность полностью укомплектовать его за счет союзников.
– Корпус, говоришь! Морской пехоты? И куда?
– Норвегия большая, товарищ Сталин.
Они вернулись в кабинет Сталина. Сталин прошел за стол и стал набивать трубку.
– Мысль интересная, товарищ Матвеев. В этой войне у нас два противника: один – враг, а один притворяется другом… Ладно, остаешься на Северном флоте, заместителем командующего. Продолжай начатое.
– Старший лейтенант Матвеев!
– Я!
– Выйти из строя!
– Есть! – два четких шага, разворот со слышным ударом каблуками.
– Батальон! Равняйсь! Смирно! За выполнение особого задания командования, проявленные при этом мужество, выдержку и отличную боевую выучку личного состава подразделения старший лейтенант Матвеев представляется к внеочередному званию «капитан»!
– Служу Советскому Союзу, товарищ генерал-полковник!
– Встать в строй!
– Есть! – одетая во все черное фигура старшего лейтенанта четко выполнила постановку в строй.
– Батальон! К торжественному маршу! На одного линейного дистанцию! Первая рота прямо! Остальные: напра-аво! Шагом марш!
Старший лейтенант четко печатал шаг, за ним маршировали его морские пехотинцы. Проходя мимо трибуны, лейтенант увидел жест генерал-полковника, приказывающего ему подойти.
– Товарищ генерал-полковник! Капитан Матвеев прибыл по вашему приказанию.
– Лицо мне ваше знакомо, как зовут?
– Александр Дмитриевич.
– А откуда ты?
– Местный, из Крыма.
– Отец воевал?
– Так точно, здесь, в Крыму.
– А отчество отца?
– Васильевич.
– Мы были с ним знакомы! И где он сейчас?
– А нет его, товарищ генерал-полковник. Вице-адмирал Матвеев пропал без вести при высадке десанта в Ставангер-фьорде при освобождении Советской Норвегии. Три корабля эскадры пропали с экранов локаторов при подходе к входу во фьорд. Взрывов не было. Что произошло – неизвестно. После войны искали, на дне моря ничего не обнаружили.
Возвращение домой
Глава 1За два года до Колумба
Штормило, ордер огибал остров Утсира Фюр, следуя на вход в Ставангер-фьорд. Это была третья волна десанта в Ставангер, где вторые сутки уже хозяйничали морские пехотинцы первого корпуса морской пехоты и бойцы 14-й армии. В 02:37 01.01.44 легкий крейсер «Мурманск» зафиксировал сильное свечение в правой раковине и одновременное исчезновение трех кораблей эскадры: эсминца «Безудержного», бывшего USS Bradford (DD-545), корабля-дока «Петрозаводск», бывший HMS «Ashland» LSD-1, корабля снабжения Кола, бывшего USS «Мэри Тайд». В центре управления на «Петрозаводске» находился со штабом десанта вице-адмирал Матвеев, зам командующего Северным флотом. Командир «Мурманска» капитан 3-го ранга Борис Павлович Беляев исписал тонну бумаги, раз за разом повторяя то, что он видел: свечение, как при полярном сиянии, довольно медленно опустилось, коснувшись моря, и в этот момент вахтенный начальник РЛС доложил об одновременном исчезновении отметок целей в этом секторе. Вначале не придали этому значения, но через десять минут стало понятно, что корабли не отвечают ни на один из запросов. Опрос матросов и офицеров, несших вахту на правом борту крейсера, дал такие же результаты. Случай внесли в список секретных, посчитав, что противник применил какое-то новое оружие. И на долгое время отправили его в кладовые особых отделов флота.
А на «Петрозаводске» моргнул свет, затем корабль был полностью обесточен, аварийное освещение не загоралось. Командир в полном недоумении смотрел на вращающуюся картушку компаса, перевел телеграф в ноль, но ответных звонков из машинных отделений не дождался. Переключил управление телеграфом на ручное и еще раз дал команду «Стоп». Неожиданный липкий туман скрыл все. Паровые машины остановились. Капитану 2-го ранга Красильникову показалось, что вокруг моря нет. Затем туман опал, дохнуло горячим воздухом, как будто корабль попал из холодной Арктики прямо в баню, и появилось море. Вот только острова Утсира, который был виден с левого борта несколько секунд… или минут?.. в общем, некоторое время назад – не было. Шторм прекратился, как будто море разгладили утюгом. И в разрывах плотных облаков появилась полная луна. У Красильникова волосы встали дыбом! Первого января 1944 Луны не должно было быть видно! Новолуние! Памятуя о не работающем телеграфе, он подошел к переговорке и дунул в свисток на ЦП. Голос 2-го флагманского штурмана Николаева ответил ему, что ЦП на приеме.
– Вице-адмирала Матвеева просят подняться в рубку, – сказал кап-два и воткнул обратно свисток. – Аварийная тревога! Аварийным партиям осмотреться в отсеках и на боевых постах. Главному механику прибыть для доклада.
Красильников вышел на левый борт встретить адмирала. Его он увидел на крыле мостика. Адмирал смотрел на Луну.
– Павел! Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Дмитрий.
– Никак нет, товарищ адмирал.
– Корабль справа по борту, без хода! По силуэту «Флетчер», предположительно «Безудержный», дистанция 2 мили, – раздался голос сигнальщика.
– К бою!
Единственное носовое 127-мм орудие медленно разворачивалось на правый борт.
– Запросить позывные!
Заморгал ратьер аварийного сигнального фонаря из шлюпки. Там используется керосин, а не электричество. С эсминца довольно долго не отвечали, затем отсемафорили свои позывные. «Петрозаводск» дал самый малый ход, пытаясь подойти поближе к «Безудержному». Магнитный компас уже что-то показывал. Нашли неожиданно низко над горизонтом Полярную звезду и определили поправку компаса. Штурманы предположительно определили широту места: 24 ⁰N. Долготу пока определить не смогли. Поднялся мех, доложил, что все контуры на генераторах размагнитились, аккумуляторы разрядились, требуется два часа для восстановления электропитания. Элмех шаманит, обещает сделать быстро. У всех один вопрос, что произошло. И пока один ответ на все: «А хрен его знает!»