С Лансароте зашли в Агадир, правда, туда заходил только «Персей-2» с усиленным взводом. Разведчики осмотрели невольничий рынок, закупили тридцать испанских коров и трех крупных быков, десяток лошадей. Больше ничего интересного не было. Спустя три-четыре часа, «Персей» вышел из порта. За его маневрами с огромным интересом следили с нескольких испанских и португальских корабликов. Следом за ним вышла берберская галера, которая попыталась погнаться за ним. Берберы пушек не увидели и решили, что им привалило счастье. Мальцев отошел от порта, затем, заметив полосу штиля, сделал вид, что потерял ход. Пираты обрадовались и прибавили хода, готовясь к абордажу. Каково было их разочарование, когда их канониров единственного бакового орудия сняли из снайперских винтовок! «Персей» неожиданно дал ход, смел абордажную партию автоматным огнем и сам высадил на потерявшую управление галеру таковую партию. Самыми интересными находками на галере оказались полный трюм рабынь и почти сотня килограммов португальских золотых крусадо. Галере прорубили днище, двадцать семь рабынь доставили на «Петрозаводск». После захода танкера в док, адмирал вызвал обоих командиров на ковер. Два старших лейтенанта Мальцев и Макаров стояли красными, как раки. Они давно не видели Матвеева таким злым.
– Лейтенант Макаров! «Персей» не смог уйти от галеры?
– Никак нет, товарищ адмирал, мог, но мы не хотели показывать противнику лежащий в дрейфе «Петрозаводск».
– Почему? Кто это приказывал? Я?
– Никак нет. Такого приказания не было.
– Повторите полученный приказ!
Виктор Макаров слово в слово повторил приказание.
– Это было моим предложением захватить пиратов и посмотреть, что у них в трюмах, – сказал Мальцев.
– Любопытство разыгралось, товарищ дважды Герой? Или жадность?
Саша залился краской.
– Просто проучить наглецов захотелось!
– А проучили самих себя! Зачем притащили этот гарем? Куда его девать? Вы видели, что с Ла-Пальмы мы не взяли ни одного человека из двенадцати тысяч ленных крестьян?
– Так точно, а на Кубе руки нужны, сами говорили.
– Нужны! Но оспа не нужна! И чума тоже. А черные крысы в Испанию, Порту и Лондон попадали именно из этого порта! Вас инструктировали по этому поводу?
– Так точно!
– Вы нарушили мое приказание, подвергли экипаж и взвод разведки совершенно не нужной опасности, могли потерять людей, и мы вынуждены объявить карантин на корабле. Трое суток ареста каждому!
– Есть, товарищ адмирал!
– Пал Иванович! Хабарцева ко мне, срочно!
Поставив начальнику госпиталя задачу по карантину, дератизации и дезинфекции, Дмитрий приказал взять курс на Гранд-Теркин. Для дератизации использовали индейские яды растительного происхождения. Через пару дней все убедились, что предосторожность не оказалась лишней. По доковому отсеку поплыл характерный запах дохлой крысы. Два трупика нашли на «Персее», а один лежал в уголочке на главной палубе. Двум разгильдяям было приказано присутствовать при этой процедуре, а потом дезинфицировать все и вся на «Персее». Плохо то, что чуму переносят не столько сами крысы, сколько блохи с них. В общем, из-за них рейс затянулся на две недели. Стояли возле Гранд-Теркина в карантине. Слава богу, все прошло гладко. Лишь у одной из рабынь была обнаружена какая-то сыпь, ее на Кубу не пустили, так и оставили на Теркине.
Вернувшись на базу, укомплектовали из добровольцев два взвода, придали четыре миномета, и «Безудержный» смотался на Канары. А в плавдоке заложили строительство двух элцеушек, взамен двух, оставленных на Канарах. Но двигателей для них и радиостанций не было. Это будут уже не LCU, а их слабое подобие. Фактически пока строим корпуса под них.
Глава 5Временная самоизоляция
Матвеев собрал всех инженеров и техников базы и объявил о необходимости начать разработку двигателей внутреннего сгорания. Решили начать с карбюраторного двигателя, который немного проще в изготовлении. В качестве основы взяли двигатель White 160AX мощностью 147 лошадиных сил. У него чугунный корпус, вставные гильзы, достаточно простой двухкамерный карбюратор. Опыты по производству роликовых подшипников прошли успешно, а там используются именно роликовые и опорные и упорно-опорные. Все механики приняли участие в работе. Четыре технолога разрабатывали технологические карты. Такой двигатель использовался на бронетранспортерах, а с дополнительным водо-водяным холодильником, и на десантных катерах, поэтому выбор пал на него. Основная масса народа работала на строительстве первой железной дороги, которая шла в угольный карьер со склада металлургического комбината. Возросли объемы перевозок, и стало ясно, что автотранспорта просто не хватает. Больше всего было отсыпных работ, довольно много мостов и мостиков. Шоссейная дорога осталась много в стороне, так как шла по горной местности, здесь решили удлинить путь, но уменьшить количество перемещаемого грунта. Дорога узкоколейная, вагоны всего двухтонные, расширять полотно будут позже уже методом отсыпки. На данный момент скорость прокладки пути около 250 метров в день. В качестве «паровоза» использовали бронетранспортер, у которого колеса и гусеницы заменили на железнодорожные – практически дрезина. Начальник строительства Лебедев говорит, что через пять месяцев дорога будет готова, но его сильно держат предмостные сооружения, которые делаются слишком медленно из-за ручного замеса цемента и ручной укладки бетона. Те машины, которые применяли для плотины, оказались слишком тяжелыми и широкими, чтобы перетаскивать их по такому узкому пути. В общем, опять «пионерия». Но сложный участок только один, после него выход на равнину, а там скорость прокладки возрастет. Лишь бы не получилось, как у Чехова, когда крестьяне растаскивали железки с чугунки. Идея связать восточное и западное побережья витала в воздухе, скорее всего так и произойдет. Тем более что паровые машины у поселенцев получается делать хорошо, и дымогарные котлы тоже, так что паровозы на жидком топливе не за горами. С появлением бумаги и электроосвещения упростилось обучение людей. Были открыты рабфаки для гуанчей и араваков, шесть техникумов для рядового состава: металлургический и обработки металлов, кораблестроительный, химический, электромеханический, машиностроительный и морской. Всех инженеров обязали преподавать в них, а на должности мастеров желающих было больше, чем было необходимо. Боцман с «Безудержного» обратился к Дмитрию с рапортом разрешить ему создать мастерскую и школу по обработке шкур и выделке кожи. А в школе он решил обучать кожевников и сапожников.
– Кожемякин я, товарищ командир, отец мастером на заводе кожевенном был, а я на флот подался. Я смотрю, мужики пообносились, «гады» у всех каши просят. Я на Ла-Пальме с командиром Злотниковым поговорил, он выделил крусайдо на кожу, я здесь у индейцев выменял нитки на дратву, ну и запасец в баталерке какой-никакой есть. Резины, правда, мало…
– Иван Порфирьевич, хорошее это дело! Обувь нужна! Каучук на резиновый лист выделим, обязательно, а командир-то с борта отпустит?
– Да я вечерами, я ж тут женился, так мы домик построили, место есть, я там и организую мастерскую и школу, но материалы надо бы выделить, за этим и пришел. А так я боцман с «Безудержного», а домик недалече от причала!
Отпустив боцмана с предписанием на склады, Дмитрий задумался, что неплохо было бы, чтобы люди начали с такими предложениями почаще заходить. Жаль, конечно, что сейчас все швейные машинки всех кораблей заняты на пошиве и раскройке парусов для «Ленинграда», надо будет наладить их выпуск. Тем более что карибские и аравакские женщины с удовольствием прядут нити и ткут прочные хлопчатые ткани, но пока этот процесс не механизирован, руки не дошли ни у кого. Специалистов по легкой промышленности было мало, впрочем, может быть, просто плохо искали! Дмитрий вспомнил, как стихийно образовался бум плетения сетей для рыбалки и гамаков. Сразу, как привезли первый хлопок с Тринидада. И это повод ввести экономические стимулы! Народ начал уставать. Работа без выходных, учеба, а ведь еще и домом надо заниматься! Да, еду готовят на всех, и достаточно разнообразную, имея рабочий номер, можно поесть всегда. Но это слишком уравнительная система. Он позвонил Владимиру Ивановичу, своему заму, и попросил того подойти вместе с новым начПО корпуса подполковником Харитоновым к нему. До утра обсуждали эти проблемы и готовили указы о кооперации и введении экономического стимулирования. Так к окончательному выводу и не пришли, разошлись по домам, решив собрать более представительное собрание и вынести проекты на обсуждение. Утром газета «Правда» опубликовала тезисы об указах и поместила фотографию новых денег – возможности выпускать банкноты не было, деньги были только металлические, довольно тяжелые. И о введении восьмичасового рабочего дня и шестидневной рабочей недели, за исключением производств с непрерывным циклом. До этого работали по десять часов – все светлое время суток. Обсуждение Закона о кооперации длилось месяц, затем Дмитрий подписал указ, и его опубликовали. Военный коммунизм канул в Лету, но на переходный период отвели три месяца. Корпусные экономисты выдали базовые цены на основные товары, минимальная заработная плата была определена в тридцать никелевых рублей, завтрак стоил двенадцать копеек, обед – тридцать шесть, ужин – двадцать четыре, табак – семь копеек. Пиво – три копейки. В общем, на минимале с голоду не помрешь. Тем более что это без учета того, что можно сорвать в джунглях, а там фруктов и овощей хватало! Да еще с Канар привезли более вкусные бананы без косточек, апельсины и мандарины, яблоки, виноград и сахарный тростник. Все это было высажено и активно взошло.
Конечно, деревья начнут плодоносить через несколько лет, а вот бананы через три месяца будет некуда девать.
Как раз к вступлению в действие закона.
Из-за карантина Дмитрий не успел к рождению дочки. Вера родила девочку, назвала Еленой. Дочка понравилась, крепкая, активно сосет мать, и в этот момент у Верочки на лице написано такое блаженство! Кормить ребенка ей нравилось. Она настороженно отнеслась к тому, как Дмитрий взял у нее ребенка, но потом успокоилась. Остальным она его не дает, даже поносить. Дочке уже месяц. Белобрысая, как мать и Дмитрий, нос пимпочкой. Похожа больше на мать, хотя еще рановато говорить о том, что и как. Вера даже не поинтересовалась тем, что было на Канарах, считала, что Дмитрий просто свозил любимую жену к родител