к, и через дымоходы бросили еще шашки. Через пять минут стрельба стихла, удалось подорвать дверь и начать эвакуацию потерявших сознание людей. Несколько человек умерло: у кого сердце не выдержало, кто задохнулся в собственной рвоте. Они забаррикадировали двери так, что из этой мышеловки было не выскочить. Как назло, епископ Джозеф погиб, и устроить суд над ним не удалось. А в Англии его сделали святым и образовали орден святого Джозефа, который долго еще портил кровь и нервы канарцам. В соборе оказалось много скрытых помещений и даже подземный ход к источнику воды. Были запасы продовольствия, много пороха, пуль, зарядов картечи для пушек. Правда, пушек у обороняющихся не было.
Сразу после подавления восстания начались работы по укреплению мостов. Жители были выселены из крепости в город. На работу в порт они ходили вокруг крепости. Исключение составили рабочие трех мануфактур, расположенных в самой крепости. Сами мануфактуры были выкуплены у хозяев и стали государственными предприятиями. Они выпускали сукно и делали фетровые шляпы, пользующиеся спросом у местных жителей.
Главным приобретением в Кале был почти готовый сухой док длиной триста метров! Так называемый гостевой порт. А высота приливов здесь до пяти метров! Поэтому сразу начали делать ворота и бетонировать дно дока. Через полгода провели первое докование «Петрозаводска» в новом доке. Главное отличие от Кубы – док наполняется и осушается сам! Никаких насосов! Только в самом конце осушки откачивается около метра воды.
Собственно, легкость строительства таких доков и заложила основу создания большого флота Англии и Франции. Во многих местах в мире это требует гораздо больших усилий и совершенно другого уровня технологического развития. А здесь – удобно!
Тем не менее в настоящий момент у Дмитрия не было надобности слишком развивать этот регион. Он ограничился тем же, что сделал в Брюгге: укрепил крепость, мосты и дороги. Выселив людей, занялись канализацией и водопроводом для гарнизона. Это важно! Средневековые города представляли собой клоаку! Мусор не вывозился, отходы жизнедеятельности вываливались на улицу. Летом мириады мух разносили заразу по городу. И хотя канализацию и водопровод сработали еще рабы Рима, об этих благах цивилизации в Европе прочно забыли. В Брюгге, где население оставили на месте, были введены огромные штрафы за мусор, на деньги муниципалитета начали строить достаточное количество отхожих мест с отводом содержимого в каналы. В цитадели заработала водопроводная станция, и оттуда начали тянуть водопровод вдоль улиц. Приходилось ограничиваться колонками на улицах. Лишь достаточно богатые люди могли себе позволить провести водопровод в дом, но это поощрялось.
Второе бедствие – отсутствие бань и ванных комнат в домах. Мылись в Европе редко, многие не мылись никогда. Поэтому в обеих крепостях началось массовое строительство бань и котельных к ним, организовано строительство цехов по изготовлению мыла, как твердого, так и жидкого. Если в Новгороде, Ревеле, Риге и Венте это проходило без осложнений, то здесь этому воспротивились и церковь, и население. Дело в том, что в это время существовало религиозное течение святого Фомы, который требовал угнетать тело и укреплять дух.
Самое сложное было вынести за территорию города бойни. Скот забивали прямо на улицах и во дворах, отходы начинали гнить, вокруг роились мухи. Тут же бегали крысы и другие животные, часто на месте бойни просто не было воды, или был колодец, куда обратно просачивались сливные воды. Запретили совсем и крупно штрафовали за это. Еще не написаны замечательные слова:
«Вместо прекрасного латинского языка – двадцать варварских наречий, вместо культуры и законов – только варварские обычаи. Цирки и амфитеатры, возвышавшиеся во всех провинциях, сменились хижинами, крытыми соломой. Большие дороги, такие красивые и прочные, проведенные от подножия Капитолия до гор Тавра, покрылись стоячими водами. Такой же переворот произошел в умах; Григорий Турский и монах Фредегар из Сен-Галлена – это наши Полибии и Титы Ливии. Человеческий разум огрубел среди самых подлых и бессмысленных суеверий… Вся Европа коснеет в этом унижении до XVI в. и освобождается от него лишь путем ужасных судорог» (Вольтер, «Опыт о нравах….»). Эти судороги и приходилось видеть, когда пришлось вводить банную повинность в Брюгге, а по утрам пускать по улицам крепости «Студебеккеры» с высоконапорными насосами и пятитонной цистерной для смыва грязи с улиц. Но не все улицы были проезжими! Множество узеньких, на одного человека, улиц со стоящими вплотную домами, где пришлось вводить повинность ежедневных уборок.
В конце концов санитария победила, но битва была долгой и упорной!
Герцогиня Марго посетила Брюгге в разгар войны за санитарию. Ей Дмитрий и сказал, что устал бороться с мухами, что выбить из этого города грязь, похоже, не получится никогда! Марго, довольная тем, как выставили на позор Генриха, подарила ему недостроенный форт Дамме, что в пяти километрах от Брюгге.
– Вы – король-воин! Живете везде и нигде, а у вас явный талант градостроителя! Мне очень понравились переделки в Брюгге и Остэнде. С них смыта пыль веков, они просто сияют! Здесь неподалеку есть мое владение, его мне подарил мой великий муж, упокой Господи его душу. У меня самой руки не доходят все там сделать, да и с деньгами последнее время туго стало. А за все надо платить! Мои стряпчие оформят все на ваше имя, и я давно жду возможности познакомиться с вашей женой, королевой Олорой, слухи о красоте которой долетели и сюда. Мне кажется, что вы истинный рыцарь, у которого все должно быть прекрасным. А мне бы хотелось, чтобы папа признал незаконнорожденным Генриха, как оно и есть на самом деле.
– А кто вместо него?
– Маргарет Поул, графиня Солсбери, у которой два сына, и каждый из них имеет больше прав на престол, нежели этот бастард!
– Я подумаю, как это можно будет сделать, – ответил Дмитрий. Продолжение внутренних разборок в Англии, благодаря которым они проиграли Столетнюю войну, было на руку Дмитрию. Поэтому прошение на имя папы, написанное герцогиней и подписанное несколькими верными Маргарите епископами и кардиналами, было отправлено в Рим. Дмитрий съездил в Дамме и оценил подарок: правильной семиугольной формы недостроенный форт, полностью окруженный рвом и рассеченный пополам каналом Дамс-Ваарт-Зюйд. Внутри маленькая уютная деревенька в десяток домов. Матвеев запросил Совет о возможности постройки форта, прикрывающего Брюгге с севера, и строительстве внутри нормального дома, так как жить в замках надоело хуже горькой редьки. А мотаться туда-сюда на Канары и обратно тяжеловато. Проживание семейства в Брюгге было признано небезопасным: слишком много посторонних людей. Совет не возражал, но советовал привлечь к постройке итальянцев и канарцев. Разработали общий проект, вписываясь в указанную семиконечную звезду. Срединный канал огорожен стенами с обеих сторон, под каналом – три тоннеля, мостов нет. C Кубы приехал Юра Ходырев и лично осмотрел место.
– У меня возражений нет! Рвы расширить до ста метров, Центральный канал – тоже. За счет этого грунта создать анвелопы и контрэскарпы. Грунт отличный, кембрий. В принципе, можно приступать. А то, действительно, в Европе стоим, а столицы нет.
Он внес предложения в проект и подписал. Через несколько недель на каналах закипела работа. В отличие от остальных крепостей того времени, здесь активно применялся бетон, а стены облицовывались гранитом и базальтом. На вид крепость получалась как игрушечная, если бы не новейшее вооружение, задействованное во всех узлах обороны. Предусматривалась даже газовая атака противника, стояли ФВУ на всех бастионах. Строили на века! Большой и малый дворец разрабатывал архитектор Трезини, и большое участие в этих работах принял Леонардо да Винчи. Малый дворец предназначался для проживания и малых приемов, а большой – был парадным. Перед ним большой плац, на котором можно было проводить смотры и парады. Все улицы были выложены гранитной плиткой, как на Дворцовой площади в Ленинграде. При разработке Дмитрий больше склонялся к этому, привычному для него, стилю архитектуры. Когда разработчики уезжали в сторону, их приходилось поправлять. Ведь создается новый стиль! Новый строй, и все должно соответствовать. Кроме дворцов в крепости строились обычные склады и инженерные сооружения: электростанция, водоочистительная станция, система канализации, подземное бомбоубежище, противопожарная и осушительная системы. Компактность постройки, всего около четырехсот тысяч квадратных метров, позволила довольно быстро ее построить и привести в полный порядок как саму крепость, так и территорию вокруг нее.
В следующем году царь Иван окончательно передал бразды правления Дмитрию Первому и удалился от дел, занявшись поездками по монастырям, правда, заодно проверяя их на исполнение указа о секуляции, все остальные дела вел уже Дмитрий. Ему было всего девятнадцать лет, но рядом с ним неотлучно находился князь и боярин Василий Иванович Патрикеев. Праправнук великого князя Гидемина, двоюродный племянник Василия III. Его отец, Иван Юрьевич, умер в монастыре в Сергиевом Посаде, куда был сослан по навету. И сам князь был пострижен в монахи в то же время и отбывал ссылку в монастыре на Белом озере. Положение у Дмитрия I было сложным: ему в спину дышали пять братьев Палеологов, трое из которых были старше его, но ненамного, а двое – младше. Один неверный шаг, и начнется братоубийственная война. Плюс отец мог в любую секунду изменить завещание. Он еще жив и носится по монастырям, грехи замаливает. Однако князь Холмский, главный воевода, хранит верность ему, плюс нарождающееся дворянство – служивые люди и приказные дьяки, которые получили наделы в бывших монастырских землях – поддерживают реформы и Дмитрия, зная, что возвращение старых порядков грозит им гоном с земли. В целом, 1502 год прошел тихо и незаметно, а весной умерла в монастыре опальная царица. На похороны приехали все дядьки молодого царя, сыновья Софьи, вернулся из Троицкой лавры и сам Иван. Состоялись пышные похороны, осиротевшим сыновьям Иван пожаловал еще по одному городу каждому, но без права передачи по наследству. С их смертью города возвращаются в казну. И взял с них слово признать главенство Дмитрия. Подкупом и уговорами сумел рассеять надвигающуюся грозу. Надолго ли?