– Тридцатое сентября три тысячи одиннадцатого года.
– Что-то важное? – спросила я.
– В ведомости упоминаются несколько передатчиков, но модели не называются. Погоди-ка… зато указаны серийные номера.
И тут самый несообразительный из присутствующих в комнате вышел из комы.
– Корбетт, – сказала я.
– Да, – с нескрываемым волнением проговорил Алекс. – И цифры сходятся. В списке есть то самое устройство гиперсвязи, которое было у Бэйли. Всего их было три. – Он взмахнул кулаком. – Да! Отлично!
– Ты хочешь сказать, – спросила я, – что Бэйли нашел экспонаты из музея в Хантсвилле?
– Похоже на то.
– Ясно. Что будем делать дальше?
– Думаю, мы заслужили отпуск на планете-родине.
– Путь неблизкий, Алекс. И мы до сих пор не знаем, где искать.
– Не совсем так. Но если хочешь, можешь остаться. Я пойму.
Ну конечно же он поймет.
– Ладно. Но находка артефактов из Хантсвилла – это величайшее археологическое открытие. А Бэйли после этого возвращается домой и бросает передатчик в кладовку? И никому не говорит ни слова?
– Большого смысла нет, да?
– На мой взгляд, никакого.
– Что ж, давай забудем обо всем и вернемся к нашей бухгалтерии.
– Знаешь, Алекс, порой ты все-таки способен на сарказм.
– Обижаешь, – скромно улыбнулся он.
– Ладно, – сказала я. – Когда вылетаем?
– До появления «Капеллы» еще несколько недель. Мы вернемся намного раньше. Но все же стоит поторопиться.
– Куда именно мы отправимся?
– Гейб предложил один вариант: Лес Фремонт. Есть еще один: Лучана Моретти. – (Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, кто это: консультант фонда Саутвика.) – Веришь или нет, Чейз, но она еще и преподает музыку. Играла вместе с Бэйли в любительском оркестре. Кто-нибудь из них наверняка в курсе, что замышлял Бэйли.
– Понятно, – кивнула я.
– Позвони Марисе. Скажи ей, что цена передатчика в ближайшие несколько недель вполне может возрасти. Пусть никому его не уступает.
На следующее утро мы сели в челнок и отправились на Скайдек. Едва мы оторвались от земли, Алекс спросил, знакомо ли мне имя Монро Биллингса. Я слышала о нем, но не более того.
– Писатель-фантаст, – сказал Алекс. – Достаточно известный среди любителей жанра.
– Ясно, – ответила я. – Не слишком увлекаюсь фантастикой. А почему ты спрашиваешь?
– Речь не совсем о фантастике.
– Ясно.
– Он написал несколько весьма своеобразных романов. В одном из них экспедиция отправляется к Андромеде и обнаруживает, что она живая.
– Кто?
– Андромеда.
– И ты говоришь, что это не фантастика?
– В другом – людей помещают в память компьютеров и они становятся бессмертными.
– С нетерпением жду, когда такое станет возможно.
– Еще он написал «Счастливые времена».
– Наверное, сам роман не такой оптимистичный, как его название?
– Автор описывает генетическую модификацию, делающую всех счастливыми.
– Не так уж плохо.
– У его книг всегда плохой конец. Можешь представить жизнь с тем, кто всегда счастлив? – Алекс вздохнул. – Ладно, отвечаю на твой вопрос: у него есть книга «Путешественники во времени никогда не ждут в очереди». Герои отправляются назад, в четвертое тысячелетие, – знаешь зачем?
– Понятия не имею.
– Они ищут то, что называют «Храмом Аполлона».
– И там спрятаны артефакты из Хантсвилла?
– Да.
– Шутишь? И они его находят?
– Да. И забирают все артефакты с собой в наше время. А потом переправляют их в безопасное место.
– Похоже на счастливый конец. И где это безопасное место?
– В Виннипеге.
– Что ж, столица Земли – вполне разумный выбор. Но мне кажется, конец выглядел бы куда счастливее, если бы все предметы выставили на аукцион.
Мы поднялись выше облаков.
– Возможно, – заметила я, – в первую очередь стоит поискать именно там.
Глава 14
Какое счастье идти по длинной извилистой тропе
Вниз по горному склону и через мост,
Бродить по лесам и широким полям,
И прийти наконец в теплые объятия
Тех мест, где начиналась моя жизнь.
Я была на Земле несколько лет назад, и сам процесс прибытия мне не слишком понравился. Мы передали управление «Белль-Мари» их диспетчерской, чтобы те могли сопроводить нас к причалу. Так делается во всей Конфедерации, и обычно этим все заканчивается – но только не на станции Галилео на орбите Земли.
– «Белль-Мари», – послышался голос по радио, – прошу сообщить имя пилота.
– Чейз Колпат.
– Госпожа Колпат, у вас есть пассажиры? – спросил усталый баритон.
– Один. Алекс Бенедикт.
– Прошу назвать фамилию по буквам.
Я назвала.
– Как долго вы намерены здесь пробыть?
– Точно не знаем. Вероятно, около месяца.
– Какова цель вашего визита?
– Мы проводим исторические изыскания.
– На борту имеются животные?
– Нет.
– Хорошо, спасибо.
– У меня есть вопрос.
– Слушаю.
– Мне хотелось бы воспользоваться нашим челноком для посадки на планету. Это возможно?
– Одну минуту, пожалуйста.
Земля заполняла собой все небо. Мы находились на ее ночной стороне, и планета сияла огнями, но я не знала в точности, какие континенты были под нами.
– «Белль-Мари», вы заранее договорились об использовании собственного челнока?
– Нет. А надо было?
– Прошу прощения, но таковы требования. – Голос его смягчился. – Воздушное движение достаточно плотное, и вам вряд ли разрешат это без серьезных причин.
– Ладно, пусть, – сказал Алекс.
Насколько мне известно, планета-родина – единственное место, где есть таможня и иммиграционная служба. Все являются гражданами Конфедерации, но на Земле сохранились законы из далеко прошлого, когда здесь хватало проблем с перенаселением, пиратами, террористами, контрабандистами и чем-то там еще.
Мы причалили, и я открыла люк, за которым уже ждал таможенник.
– Госпожа Колпат, – спросил он, – у вас есть ценности, которые вы планируете оставить на планете?
– Нет, сэр.
– А у вас, господин Бенедикт?
– Нет, никаких.
Он окинул взглядом наш багаж, затем показал на один из чемоданов Алекса:
– Откройте, пожалуйста.
Алекс послушался. Таможенник заглянул внутрь, поворошил одежду и извлек сканер:
– Зачем он вам?
– Мы собираемся проводить археологические исследования.
– Понятно. У вас есть лицензия?
Алекс достал документ, но таможенник покачал головой:
– Здесь она не действует, сэр. Прошу прощения, но нам придется это забрать. Неприкосновенность частной жизни. – Он выписал квитанцию и протянул нам. – Можете получить обратно перед отлетом.
Алекс сунул квитанцию в карман:
– Как я могу получить лицензию?
– Можете подать заявление в бюро обслуживания, сэр, в зале «Альтаир». Но имейте в виду, что на одобрение потребуется время. Эти устройства здесь не слишком любят.
– Пожалуй, я понимаю почему, – заметил Алекс.
– Вы собираетесь пробыть здесь около месяца?
– Да, – кивнул Алекс.
Таможенник ввел данные в компьютер и выдал нам две красные карточки:
– Разрешаю пребывание в течение шести недель. Если решите задержаться, следуйте инструкциям на обратной стороне карточки. – Он улыбнулся, давая понять, что проявляет неслыханную щедрость. – Накануне отлета не забудьте сдать их.
Мы прошли под большой мигающей вывеской с надписью: «Добро пожаловать на Родину» – и оказались в зале «Центавра», где смешались с толпой туристов: в основном здесь были молодые пары и семьи. Наш челнок до Аркона отправлялся через десять часов.
– Не хочешь снять номер? – спросил Алекс.
– Незачем. Багажа у нас нет, а я могу посидеть и здесь, идти в отель необязательно.
На Американском континенте, куда мы направлялись, в этот момент была середина утра по восточному времени. Я настроила часы на «Белль-Мари» соответствующим образом, так что мы проснулись незадолго до прибытия на станцию Галилео.
Стены украшали фотографии главных городов и туристических достопримечательностей, а также призывы улучшить свою внешность с помощью спрея «Миранда» для здоровой кожи. В число достопримечательностей входили Большой каньон, остров Нью-Йорк, гора Эверест, Берлинский парк, пирамиды и Великая Китайская стена. Демонстрировались также видеоролики с изображениями основных городов – Балаклавы, Юн-Вэя, Кладно, Таксона, – в которых объяснялось, почему там стоит побывать. Нам показывали исторические и культурные памятники, театры и парки, сверкающие в лучах солнца серебристые башни, плещущихся в воде детей.
– Пожалуй, и впрямь стоит устроить небольшой отпуск, – заметила я.
Алексу, кажется, понравилось мое предложение.
– Если сумеем выяснить, где Бэйли раздобыл передатчик, – ответил он, – с удовольствием отдохну недельку.
Мы побродили по магазинам с сувенирами и одеждой. Я не удержалась и купила блузку цвета морской волны с изображением двух полушарий Земли. Пройдя мимо магазинов с играми и развлекательных центров, мы зашли в ресторан «Ванова», заняли столик у окна и заказали обед.
Думаю, мы оба были немало впечатлены. Мы бывали на Земле и раньше, но тогда у нас хватало дел. Теперь же у меня впервые появилась возможность спокойно посидеть и посмотреть на планету-родину, где все началось. Я попыталась представить, как жили люди, когда они были привязаны к одной планете или – еще раньше – когда Землю считали центром Вселенной.
Впервые я поняла, как многое мы воспринимаем как данность. В те годы обозрение достопримечательностей сводилось к их осмотру с борта судна или летательного аппарата. Чтобы взглянуть, скажем, на Сатурн, требовался телескоп. Люди порой поговаривали о конце света, и одно время, в период атомного противостояния двадцатого века, казалось, что он вполне возможен. Если бы на Окраине вдруг начали наращивать ядерный арсенал, я убралась бы оттуда. Я смотрела на планету и думала о том, как мне повезло родиться там, где я живу.