Поднявшись по ступеням, мы прошли через главный вход и оказались в круглом сводчатом помещении. Стены были увешаны произведениями искусства, так или иначе связанными с наукой, портретами знаменитых ученых, фотографиями инопланетных пейзажей и набросками классических формул. В качестве экспонатов были выставлены «Теория происхождения жизни» Корманова, «М-теория», «Теория частиц» Кармайкла, «Формула темной энергии» Голдмана, уравнения Шредингера и теорема Пифагора. Видное место занимал помещенный над диваном «Анализ Брикмана» – подробное исследование работы человеческого мозга.
Несколько посетителей любовались произведениями искусства, а в центре зала сидел за столом молодой человек; судя по стоявшей перед ним табличке, его звали Рафаэль Итурби. Увидев нас, он поднял взгляд от монитора.
– Да? – спросил он. – Чем могу помочь?
– Господин Итурби, – сказал Алекс, – не могли бы вы найти астероид, который в древности, в третьем тысячелетии, назывался Лариса? Какой у него номер по каталогу?
– Еще раз по буквам, господин…
– Бенедикт. Алекс Бенедикт.
Он написал название астероида на листке бумаги.
– Подождите, господин Бенедикт, – ответил Итурби, взглянув на бумажку. Расправив плечи, он ввел название в компьютер, скрестил руки на груди, посмотрел на меня, улыбнулся и снова перевел взгляд на экран. Улыбка исчезла с его лица. – Поиск ничего не дает.
– Есть у вас документы, не существующие в электронном виде?
Итурби на мгновение задумался.
– Подождите минуту, пожалуйста.
Встав из-за стола, он пересек зал и скрылся за дверью.
– Не слишком хорошее начало, – заметила я.
Алекс ответил своей обычной оптимистической улыбкой. Мы немного подождали, глядя на входящих и выходящих посетителей, и наконец из той же двери появился пожилой бородач, который направился к нам.
– Здравствуйте, – сказал он. – Господин Бенджамин?
– Бенедикт, – поправил Алекс.
– Прошу прощения, господин Бенедикт. Я Мортон Уильямс. Так, значит, астероид называется Лариса?
– Да, господин Уильямс.
– Понятно. К сожалению, у нас нет о нем сведений. Мы можем опознать некоторые астероиды, но данное название нам, увы, незнакомо. Откуда вам известно, что он вообще существовал?
– Есть все основания полагать, что астероид с таким названием действительно был. Имеется его изображение. Вдруг у вас найдется то, с чем его можно сопоставить?
– Разрешите взглянуть?
Алекс показал обложку «Флекса», с которой мы убрали чудовище и двоих астронавтов. Уильямс тем не менее нахмурился.
– Это же рисунок, – сказал он.
– Ничего лучшего нет.
С минуту или две он разглядывал картинку.
– Можно узнать, в чем причина вашего интереса?
– Пытаемся кое-что выяснить.
Похоже, ответ его удовлетворил.
– У нас есть немало изображений основных астероидов, для которых отсутствуют данные об их древних названиях. Может, нам повезет.
Сев за стол Итурби, он уставился на дисплей с невидимыми для нас изображениями. Периодически он что-то ворчал, покусывал нижнюю губу и наконец покачал головой:
– Ничего подходящего. Вообще-то, астероиды давно уже никого не интересуют. В старые времена на них добывали минералы, но от того периода не осталось почти никаких сведений. На астероидах и сейчас живут люди, которые дают им названия – разумеется, неофициальные. Возможно, вы ищете один из них?
– Нет, – ответил Алекс. – Этот астероид был известен еще в третьем или четвертом тысячелетии.
– Мне очень жаль, – пожал плечами Уильямс. – Ничем не могу помочь.
Вряд ли мы многого ожидали, но результат тем не менее разочаровал.
– У нас еще есть варианты, – сказал Алекс.
Пройдя через вестибюль, мы поднялись на лифте в номер. Едва успев войти, Алекс снова стал возиться с коммуникатором.
– Что ты делаешь? – спросила я.
Он посмотрел куда-то влево от меня. Повернувшись, я увидела еще одно изображение Алекса, сиявшего улыбкой. Сначала он стал чуть мускулистее и на пару дюймов выше, затем осветлил волосы и изменил очертания лица, превратившись в незнакомца, а потом вновь начал обретать знакомые черты.
Саутвик.
Неужели за всем этим стоял он?
– Как ты собираешься подделать голос?
– Я взял с собой одно его интервью по головидению.
Загрузив голос и изображение в память, он позвонил Хели.
– Хели сейчас не на связи и не может ответить, – послышался голос автоответчика. – Прошу оставить сообщение.
Алекс объяснил голосом Саутвика, что он в деловой поездке и с ним невозможно связаться, но он попробует еще раз.
Мы идеально рассчитали время приезда. Местные жители отмечали праздник Милиланди: судя по гостиничному справочнику, они делали это уже около трех тысяч лет. На пляже стояли палатки, на набережной слышалась громкая музыка, дети катались на колесе обозрения, взрослые проигрывали кучу денег. Выступали комедианты, с неба свалилась целая команда акробатов на антигравах, и все танцевали от души целую ночь.
На следующий день мы отправились осматривать достопримечательности и посетили ряд островов. Достаточно долго пробыли в музее Мауи, где купили несколько книг, в основном исторических. Пока мы бродили по музею, появились репортеры и начали интервьюировать Алекса. Слегка поотстав от них, я нашла сборник Уэнделла Чали. Рассказы Чали мне всегда нравились – отличные детективные истории, правда им шестьсот лет и, увы, две трети их утрачены.
Я также купила роман двадцать первого века о женщине-пилоте, жившей в самом начале эры межзвездных путешествий. По иронии судьбы эта книга сохранилась, тогда как от Уэнделла Чали осталось мало. И все же мне хотелось поставить себя на место героини, которую звали Хатчинс. Помню, я тогда подумала, что не отказалась бы поговорить с ней.
Еще два звонка – и мы наконец связались с Хели. Она сидела в вестибюле отеля, позади нее сквозь огромное окно виднелся океан.
– Да, Лоренс? – сказала она, думая, что говорит с Саутвиком. – Не знала, что ты вернулся. Где ты сейчас?
– На Гавайях. По делу. Буду здесь всего пару дней.
– Ясно. Чем могу помочь?
– Просто хотел тебя предупредить, что Бенедикт не оставил своих попыток. Несколько дней назад он прилетел сюда. Он с тобой не связывался?
– Нет.
– Хорошо. Будь осторожна. Держись от него подальше, ладно?
– Не беспокойся, Лоренс. Этот простофиля ничего от меня не получит. Он даже не знает моего имени.
– Ладно. Не очень высовывайся, вот и все. Я сообщу, когда он улетит на Окраину. И еще одно: похоже, он знает об астероиде. Этот, как его… Кей-Эл чего-то там?
– Кей-Эл – сорок пять шестьдесят один, – сказала она.
– Угу, верно. Память начинает подводить. Если будут признаки того, что он делает успехи, дай знать. Это известный хвастун, и если он в самом деле что-то обнаружит, буду удивлен, если он тут же не объявит об этом на весь мир. Ладно?
– Хорошо, Лоренс.
– Кстати, я не отвечаю по личному коммуникатору. Я в отеле «Мажестик». Когда я понадоблюсь, оставь сообщение, и я с тобой свяжусь.
Алекс отсоединился и с торжествующим видом откинулся в кресле.
– Наконец-то, Чейз!
– Откуда ты знал про Кей-Эл?
– Все крупные тела в Поясе астероидов имеют обозначение Кей-Эл.
– С чего ты взял, что он в Поясе?
– Большинство астероидов расположены именно там. Я решил рискнуть.
– Ладно. Но почему ты считаешь, что это крупный астероид?
– У него было название.
– Неплохо для профана, – заметила я. – А если она позвонит и выяснит, что Саутвика здесь нет?
– Я позаботился об этом при регистрации. Они думают, будто «Саутвик» – мой псевдоним.
Мы нашли данные об астероиде KL-4561 – несколько изображений и информацию о размерах. Диаметр – тридцать семь километров, находится во внешней части главного Пояса, совершает оборот вокруг Солнца за восемь с небольшим лет. Алекс достал обложку «Флекса» и сравнил ее с изображением.
– Что ж, – заметил он, – астероиды почти ничем не отличаются друг от друга.
Как только я вышла из душа, позвонил Халед. Я оставила один звук, без изображения.
– Привет, Чейз, – сказал он. – Очень удивился, узнав, что ты здесь. Почему ты не позвонила? – В голосе его слышалось неподдельное разочарование.
У меня не было никакого желания с ним разговаривать и тем более сообщать ему о том, что мы узнали.
– У нас почти нет свободного времени, Халед, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. – И мы ненадолго.
– Вот как? – Похоже, он и впрямь был расстроен. Что все это значило, черт побери? – Что вы делаете на Гавайях?
– Мы прилетели на праздник Милиланди. Тут должны выставить множество артефактов. Может быть, нам удастся что-нибудь приобрести. Алекс постоянно этим занимается.
– Твой голос как-то странно звучит. У тебя все в порядке?
Мне захотелось закричать: «Ты продал нас, Халед! Сбросил нас в океан. Выставил нас идиотами. И ты еще хочешь, чтобы все было в порядке?»
– Конечно, – сказала я. – Все отлично. Наверное, я просто устала. Пришлось основательно побегать. Как ты узнал, что мы здесь?
– Увидел по головидению сюжет про Алекса и решил, что ты прилетела вместе с ним.
– Ладно. В общем… слушай, мне пора. У нас дела.
– Когда вернешься, Чейз? Мы сможем встретиться до вашего отлета?
– Вряд ли, Халед. Нет ни одной свободной минуты. Слушай, мне действительно пора. Алекс зовет.
– Ладно, не буду мешать. Знаю, ты бываешь очень занята.
– Пока, Халед.
Глава 44
Большинство из нас намного способнее, чем мы думаем. Мы растем под присмотром родителей, учителей, начальников, которые говорят нам, чего нельзя делать. «Не трогай, сломаешь». Они хотят нам добра, но внушают нам, что мы ни на что не способны. Но когда придет время – если придет – и ты поверишь в себя, весь мир станет твоим.