конец – Тронный зал. Двое остались у дверей с внешней стороны, четверо заняли позиции по углам зала, такого большого, что их фигуры затерялись и слились с интерьером.
Он с видом праздным и скучающим восседал на огромном троне, мастерски собранном из различных пород дерева. Заостренные деревянные штырьки топорщились во все стороны, казалось, за спиной короля бьется на ветру гигантское крыло. Дерево было явно здешнее, даже на вид живое, дышащее. Да и все остальное в зале: пол, стены, стулья различных размеров для подданных, столики для напитков были инкрустированы деревом. Меня слегка замутило, ведь по меркам Нутряного мира это было все равно что интерьер из человеческих костей.
Король Баал был ужасен даже на мой, в общем-то привычный взгляд. Трехметровое обезьянье тело с мощным торсом и без намека на шею копировало гордую осанку истинных королей, лишь подчеркивая этим собственное безобразие. Покрытая густым курчавым мехом голова торчала прямо из плеч. На морде животного особенно отвратительно смотрелись человеческий рот с узкими красными губами и большие выпуклые глаза с поволокой. На короле была надета белая рубашка с отложным воротником, расстегнутая на верхние пуговицы и не скрывающая звероподобность тела, – я-то привыкла, что ашерцы вечно маскируют это изо всех сил. И да, у него и корона имелась: обруч, должно быть, из белого золота с небольшими зубцами. Корона приподнимала шерсть со лба, частично скрывая розоватый петушиный гребень, выглядевший особенно отвратительно. Мощные лапы с черными острыми когтями лежали на подлокотниках, уже основательно разодранных, измочаленных, – видимо, именно когти первыми выдавали ярость короля.
– Недолго пришлось вас дожидаться, – на отличном русском протянул Баал после эффектной паузы. – Здравствуй, Орлик! Да, добыча всегда прибегает сама, стоит только перестать за ней гоняться. – Глянул в мою сторону, осклабился: – Привет, Дея!
Не зная, что отвечать, я молча кивнула в ответ.
– Садитесь! – предложил король тоном радушного хозяина.
Мы с Орликом с одинаковым отвращением глянули на деревянные стулья, дружно помотали головами.
– Ну давайте, начинайте! – Баал оторвал одну руку от подлокотника и помахал ею в воздухе, словно дирижировал. – Вам наверняка есть что мне сказать, не терпится послушать.
– Я вернулся с полпути, чтобы договориться насчет пленных, – твердо произнес Орлик. – После утраты главного пленника они, полагаю, тебе больше не нужны, но их возвращение будет положительно воспринято Властителем. По моим данным, в твоих застенках могут находиться, помимо всадника, схваченного ночью, мальчик по имени Теом и сын Гамелеха Игнаций. Также мы бы хотели получить сведения о варгане госпоже Нефеш. Она была близким другом семьи Властителя и его доверенным лицом, прежде чем под пытками ее заставили явиться в Ашер. Как ты понимаешь, любой жест доброй воли, даже простые сведения…
– Смягчат наказание мне и моему народу? – живо подхватил Баал.
Орлик промолчал, и понятно почему: ни малейшего беспокойства в голосе короля не ощущалось.
– Наверное, Орлик, ты никогда прежде не попадал в столь дурацкую ситуацию, верно? – протянул Баал откровенно издевательски. – Ты отважный всадник, вот только дипломат из тебя никакой, и блефовать ты не умеешь. Думаешь, узнав, что Гамелех пожаловал ко мне в гости с фальшивым кентроном под мышкой, я не догадался, в чем тут дело? Настоящий кентрон способен выполнить последнее распоряжение, после чего будет ни на что не годен, не так ли? Я догадался бы об этом даже без наблюдений за внешним миром, который в судорогах корчится теперь, предвидя свой конец! И это очень печально.
Баал стремительно поднялся во весь свой рост, сбежал по каменным ступеням тронного возвышения, заходил туда и сюда мимо нас, сложив лапы за спиной. Вблизи он пугал еще больше, от него веяло недоброй силой. В первый миг я задержала дыхание, боясь ощутить животную вонь, но нет, король благоухал изысканными здешними маслами. Я судорожно напомнила себе, что у него даже нет никаких способностей. И ореол могущества, скорее, создан фанатичным поклонением его подданных.
– Удивительно, как далеко порой заводят детские мечты, – останавливаясь напротив нас, проговорил он задумчиво. – Ты сворачиваешь горы, переступаешь через запреты, достигаешь того, что и вообразить не смел, – и только та самая мечта, смешная и наивная, почему-то всегда оказывается недостижимой. Я изменил мир Ашера, вернул моим подданным самоуважение и веру в себя, подарил им высокие мечты и цели. Думаете, просто было проделать это с теми, кто привык себя стыдиться и во всем зависеть от Городов? А мечта-то была всего лишь править в Блишеме. Но теперь это невозможно – от нашего мира вот-вот не останется камня на камне. А жаль: он был прекрасен.
Он сделал еще шаг ко мне – Орлик напрягся, а мне пришлось закинуть голову до предела, чтобы смотреть королю в глаза, – и спросил с грустной усмешкой:
– Не правда ли, Дея? Ведь ты помнишь его расцвет?
Я не ответила и ощутила себя чуточку уверенней, когда он вернулся на свой трон.
– Так что, как вы понимаете, ни о какой передаче пленных и речи идти не может, – усаживаясь, добавил Баал скучным голосом, словно мы ему смертельно надоели. – Кое-кто из них мне еще пригодится, а кто-то уже используется для достижения моих целей. Некоторых из названных нет в живых. Впрочем, можете спросить, раз уж так не терпится. Но только по одному имени с каждого. Начинай, Дея.
Мысли мои лихорадочно заметались, и после жесточайшей внутренней борьбы я выдавила:
– Теом?
Обезьяньи полукруглые брови Баала удивленно уползли вверх, под ободок короны.
– Странный выбор. Но уговор есть уговор: мальчишка у нас. И вы скоро к нему присоединитесь, так что выбор был неудачен. Ты? – повернулся он к Орлику.
– Госпожа Нефеш? – хриплым голосом задал свой вопрос Орлик.
Баал зычно расхохотался:
– С каких пор всадники переживают за судьбу природного духа? Похоже, мне снова удалось невозможное: заставить два таких разных народа объединиться против меня. Но вот мой честный ответ: не знаю. Похоже, упрямая деревяшка предпочла каким-то образом прикончить себя, нежели служить мне. Недавно мои слуги весь день пытались вернуть Нефеш уже известным вам образом – истязая ее главное тело. Сами измучились, а варгана не появилась, значит, мертва.
Я усилием воли подавила готовый вырваться стон отчаяния. Баал с интересом глянул на меня и добавил:
– Из оставшихся двоих один жив и используется мной как раз в этот момент. Другой мертв. Вот такой расклад. А что, Дея, твой визит на родную поляну прошел не зря?
Я внутренне похолодела, недоумевая: откуда он знает? Хотя чему удивляться: он мог вытрясти это из Егора, вернее, всадники могли или одаренные ашерцы. Но кто мертв, кто?!
– Как именно он используется? Можешь не называть имени, но все же любопытно, – на удивление спокойным голосом спросил Орлик.
Баал наконец перестал пожирать меня глазами, хмыкнул:
– Ну а как сам думаешь, всадник? Кентрон кончился, и отныне у меня только одна цель – неуловимая девица, тысячу лет просидевшая в неприступном дворце. Пара-клея.
Я едва сдержала рвущийся с губ крик.
– Вы знаете, что мне нужно, – продолжал Баал. – При всех несомненных достоинствах дочери Гамелеха есть в ней нечто, что перекрывает все прочие. Для меня, по крайней мере. Хотя при ином раскладе я был бы счастлив и горд назвать ее своей женой и королевой Ашера, а затем, возможно, и всего мира, не только этого. Но с тех пор, как одна старая варгана попыталась предательством купить спасение Хаваима и рассказала мне, какая великолепная и чудовищная сила заключена в этом хрупком детском тельце, – он сокрушенно покачал головой, – выбора у меня не осталось. Слишком многие судьбы могут измениться к лучшему… Речь о моем народе, само собой, – уточнил он, как будто кто-то мог в этом усомниться. – И уже в этот момент, надеюсь, девица в руках или лапах моих подданных. По крайней мере, я все для этого сделал и не представляю, что могло бы помешать моим планам.
Орлик сделал шаг ко мне и обнял рукой за талию, потому что от ужаса ноги мои превратились в желе и чудом держали меня.
В этот момент один из стражей, тот, что оставался за дверью, вдруг пугливо втиснулся в Тронный зал, на своих козлиных ногах добежал до трона, весь дрожа, запрокинул голову. Баал недовольно поморщился, но все же снизошел до того, чтобы перевеситься через подлокотник и позволить невысокому стражу прошептать себе что-то на ухо. И сразу же ответил в полный голос:
– Так пропустите его, пусть войдет.
Ашерец с заметным облегчением припустил в обратном направлении, а Баал потер косматые ладони:
– Ну, теперь разговор станет еще интереснее.
Орлик после этих слов повернул голову ко входу, а я даже не шевельнулась. Думать я могла только о Клее, и какая разница, кто там пришел.
За спиной раздались шаги, торопливые и вполне человеческие. Потом незнакомый голос нервно спросил на языке Блишема:
– Я помешал?
– Ну что ты, друг, – добродушно отозвался король. – Но я удивлен: ты так спешил уйти, а теперь вдруг снова здесь?
– Да я каждую минуту считал, чтобы отсюда убраться, – продолжал негодовать голос. – Всей кожей чувствую, как этот круг сосет из меня молодость и саму жизнь. Но возникла какая-то заминка в месте перехода, всех отослали назад. Я пришел предупредить, Баал, что пока вернусь в Блишем, – я слышал, теперь там спокойно. Но ты, конечно, не забудешь отправить кого-нибудь за мной, когда ситуация с переходом изменится к лучшему?
В голосе звучала тошнотворная смесь развязности и трепета, так что я все же решила оглянуться и вскрикнула:
– Господин Багай?
Он тоже оглянулся: редко мне приходилось видеть выражение большего изумления на лице. Потом перевел взгляд на Орлика, слегка побледнел и затоптался на месте, словно прикидывая, бежать прочь или остаться.
Я бы, может, и не узнала брата советницы Хоры, помешанного на всяких химических экспериментах господина Багая. Я… нет, Дея когда-то мимолетно познакомилась с ним на очередном приеме. Ну а я, Богдана, видела его в свой первый визит в Блишем во дворце рядом с советницей, потому и сейчас припомнила. Но встретить здесь, в замке заклятого врага Блишема…