Она усилием воли отогнала от себя воспоминания годичной давности, и заставила прислушаться к тому, что говорила Настя. Эта девица умудрилась очень быстро понять, что Жанна не случайно выдаёт себя за Ирину. Но ей на это было глубоко наплевать. Она терпеть не могла Милу, и с удовольствием сделает всё, чтобы певице было плохо.
— Одного я не могу понять, — не выдержала Жанна, — как ты, которая видела меня всего лишь раз в жизни, поняла, что я — это я?
— Ну, это просто, — засмеялась Настя. — В том — то и дело, что я видела тебя всего лишь раз. И мне этого хватило, чтобы понять, кто ты на самом деле. Ну, это и неудивительно, ведь Тофик так странно себя вёл в тот день, когда увидел тебя. А Милка, которая приезжала к тебе как к дизайнеру — амулетчику, уже свыклась с мыслью, что ты просто похожа на Жанну. И, скорее всего, она уже не видит в тебе — тебя, а видит только Ирину. У неё глаз замылился, а у меня — нет! Мне тебя никто не представлял как Ирину, я видела тебя в тот момент, когда ты выходила из свадебного салона, и Тофик пробормотал : «Жанна». Этого было вполне достаточно. И поэтому, когда я увидела тебя с Милкой, хотя Тофик много раз говорил, что она — твоя соперница, то сразу поняла, что дело нечисто. Будешь? — она протянула Жанне пачку «Вог».
Та отказалась. Она давно хотела бросить курить, чтобы у Полины была самая лучшая и правильная мать на свете, и старалась постепенно отказываться от всех вредных привычек.
— Ладно, давай к делу, — Жанна бросила взгляд на часы и подумала, что ей уже надо поторапливаться домой. Дочку пора кормить. Конечно, нянечка не оставит Полину голодной, но Жанна кормила ребёнка грудью, и не хотела лишать дочь материнского молока лишний раз.
— Давай, — согласилась Настя. — Я так понимаю, ты хочешь Милке отомстить за то, что та вышла замуж за Павла?
Жанна невесело улыбнулась. Если бы только за это! Мила испортила ей жизнь, она направила её в другое русло, она намеренно обманула её, подкупив и доктора и гадалку, и Жанна думала, что скоро умрёт из-за тяжёлой болезни. Ведь отец, если бы его не убили, всё равно умер бы очень скоро: у него был рак. Поэтому у неё и подозрений на обман не возникло. Всё было слишком естественно. Тяжёлые болезни иногда передаются генетически, по наследству. Мила знала, что делает, когда уговорила доктора сказать именно про рак…
И Жанна добровольно оставила Павлика, ушла от человека, которого любила больше всего на свете, только чтобы он не видел её мучений и не смотрел, как быстро угасает в ней жизнь.
А потом случилось та амнезия. И всё это — благодаря Миле, которую Жанна просто ненавидела. Но что случилось, то случилось. Настя ничего об этом не знает, и не надо ей об этом знать.
Кроме того, есть ещё кое-что: Жанна до сих пор была уверена, что отец перед тем, как его убил Мальчик, ехал на встречу к женщине. И у неё оставались подозрения, что этой женщиной так же могла быть Мила. Жанна вполне была способна обосновать эти свои подозрения. Но чем Настя меньше знает, тем лучше для них обеих.
— Я думаю, мы можем помочь друг другу, — Настя докурила сигарету, не дождавшись ответа от Жанны.
— И как же? — вопросила та. — Откуда ты можешь знать, что мне нужно, и как можешь быть уверена, что поможешь?
— Потому что я знаю всю семью Резников, Милу, и к тому же вхожа в их дом, — подмигнула ей Настя. — Так что все вопросы, касающиеся этой семьи, я легко могу выяснить, и снабдить тебя всеми необходимыми сведениями.
Жанна с невольным уважением покосилась на собеседницу. Да уж, сплоховал Тофик, неверно оценил эту девушку.
— Ладно, допустим, — пробормотала она, — но я —то чем могу тебе помочь?
— Мне нужен Тофик, — безапелляционно заявила Настя. — Я люблю его, и хочу быть с ним.
Жанна снова усмехнулась, покачав головой.
— Это невыполнимое условие. Я же не могу заставить Тофика полюбить тебя и вернуться к тебе!
— Не надо заставлять его любить, он и так любит меня, — уверенно сообщила девушка, поднимаясь со скамьи. — Он не может простить мне, что я рассказала Анатолию Максимовичу о месте, где могут прятать Павлика, когда его похитили. Ты же знаешь, что потом случилось?
Жанна кивнула. Тофик рассказал ей всё. И она сама видела Рафата, у которого почти не было шансов излечить слепоту. По её мнению, в этом был виноват исключительно Шахид. Он взял на себя слишком большую ношу, под которой надорвался.
И в этом случае она была полностью солидарна с Настей и благодарна ей за то, что Павел отделался лёгким испугом. Но Тофик решил, что им с Настей не судьба быть вместе, и придерживался этой политики. И он тоже был прав.
Жанна поднялась со скамейки вслед за Настей.
— Ты хочешь, чтобы я постоянно напевала брату в уши о том, что он поступает неправильно, отказываясь от своей любви?
— Было бы неплохо, — расхохоталась Настенька, поправляя завиток волос, выбившихся из причёски. — Но не совсем так. Мне надо, чтобы ты привезла Тофика в одно место, о котором я сообщу дополнительно. Но чтобы он не знал, что я там буду.
— Ты и без меня можешь встретиться с ним, — удивилась Жанна. — Я-то зачем? Чтобы выполнять функции водителя? Но Тофик и сам неплохо сидит за рулём!
— Хватит издеваться, — оборвала её спутница. — Он не отвечает на мои звонки, он вообще сменил номер мобильного. Когда я его подкарауливаю возле офиса, он быстро уходит, или даже просит охрану разобраться со мной. Он ни при каких обстоятельствах не хочет оставаться со мной один на один. А мне так много надо ему сказать! Я так люблю его!
— Думаешь, ты сможешь его переубедить? Вряд ли, — вздохнула Жанна. — Тофик очень упрямый.
— Я знаю, — согласилась Настя. — Но любовь может победить все преграды!
Жанна покачала головой. Когда-то и она так думала. Оказалось — неверно. По крайней мере, в её случае это получилось совсем не так. Разве что их с Павлом любовь была не настоящей? Может быть, только иллюзия любви?
Жанна отмахнулась от воспоминаний. Она не хотела и думать о том, что перенесла столько страданий из-за человека, который на самом деле не любил её, а лишь считал, что любит.
— Хорошо, я привезу тебе Тофика, куда скажешь. А ты должна сообщать мне о передвижениях Анатолия Максимовича.
— Весь его график? — разочарованно ахнула Настя.
— Нет — нет, только его вечерние планы. Он же ужинает в ресторане с друзьями? Бывает в театрах, ходит на концерты? Те же торговые центры должен же он посещать?!
— Почти нет, — задумчиво ответила Настя. — Он всё время пропадает на работе, и очень редко ужинает со своим другом. Он даже отдыхать не ездит, хотя тётя его постоянно пилит. Постой, а что ты задумала? Ты хочешь ему всё рассказать?
Жанна загадочно молчала. Не могла же она признаться Насте, что собиралась совершить поступок, который её тёте абсолютно точно не понравится! И тогда ещё неизвестно, согласится ли девушка ей помогать!
— Пусть это пока останется тайной, — подмигнула она Насте.
И, направляясь к своей машине, подумала, что встреча с этой девицей — удача, которая в последнее время не слишком —то к ней благоволит.
Мила сидела в своей студии и задумчиво рассматривала ногти. Маникюрша у неё — чистое золото. Хотя, если перевести все деньги, которые Мила ей платит, в золотые монеты, то скоро вес этих монет приблизится к собственному весу маникюрши. Так что всё сходится.
Ногти, крепкие, очень длинные, ухоженные, на средних пальцах обеих рук увенчаны пирсингом, а на безымянных пальцах выложены стразами.
Все ногти имеют оригинальный дизайн: маникюрша тщательно и долго вырисовывала на них язычки костра на фоне леса и тёмного неба с небольшим закатом. Миле понравилось. Жаль только, что даже с помощью закрепителя картинка не держится более недели. Хотя к тому времени она как раз уже приедается владелице ногтей!
Она смотрела, как Саша Кравчук вошёл в студию, и, дурачась, подошёл к микрофону.
— Аве Мари-и-я, — затянул он, и она невольно расхохоталась.
Голос у дяди был тоненьким и пронзительным, он резал по ушам. Может, конечно, у неё не идеальный слух и не самый лучший в мире голос, но всё же есть люди, которые вообще не могут петь. И их гораздо больше, чем некоторые думают.
Мила вскочила с места и пошла навстречу Кравчуку, разбросав руки в стороны. Она попросила его приехать, потому что ей требовалась его поддержка. Ни в чьих советах она уже давно не нуждалась, и помощь тоже ей не была нужна. С тех самых пор, как она вышла замуж за Павла, всё изменилось. Но вот без поддержки Кравчука ей было не обойтись. Она привыкла с детства делиться с ним своими мыслями и чувствами, и продолжала делать это и в зрелом возрасте.
— Привет, милочка, — прогнусавил Саша. — Ты опять хочешь использовать меня в качестве психоаналитика?
— Мартини? — вместо ответа поинтересовалась Мила, и услужливо достала из бара непочатую бутылку напитка, который предпочитал дядя.
Он тут же смягчился и схватил бокал.
— Ну, что на этот раз?
Стилист уселся в кресло, разглядывая офис племянницы. Студия оказалась что надо: с великолепной записывающей аппаратурой, отличным дизайном, большими пространствами, необходимыми для акустики.
— Боюсь возвращаться домой, — призналась Мила.
— Тогда чего ж ко мне не поехала? — удивился дядя, потягивая мартини. — И мне не пришлось бы тащиться сюда! Давай, рванули, переночуешь у меня, и расскажешь всё.
— Нет, — покачала головой Мила, — если вдруг кто позвонит, я — здесь, на работе. А так, получается, смотала удочки неизвестно куда.
— Я — твой дядя, — поднял палец вверх Кравчук, — и ты вполне можешь поехать ко мне!
— Ты не понимаешь, — отмахнулась племянница, — пусть лучше я буду делать вид, что тружусь в поте лица, если вдруг свекровь позвонит.
— И вправду не понимаю, — признался он. — Ну, выкладывай!
— Любовь Андреевна застала меня сегодня выходящей из комнаты Антона, — Мила опустила голову, ожидая шквал упрёков и возгласов.
Но дядя молчал. Он с немым изумлением смотрел на холёную племянницу и поражался.