— Я уже говорил, что мы теперь офицеры суда. Но у нас очень маленький штат. Я бы чувствовал себя куда спокойнее с несколько большим личным составом. Скажем… тысяч десять!
Килгур пораскинул умом.
— А сколько АМ‑2 я могу истратить?
— Кроме того, что мы должны вернуть бхорам… того, что нам понадобится здесь, а также для флота прикрытия бхоров — остальное твое. Но чтобы все было тип‑топ!
— Снова отца учишь, паренек? Я возьму Ото для перевозки. Есть мысли, где можно будет поискать.
— Ото не трогай. Он занят. Ух, представляю твою поездку!..
— Чего улыбаешься, парень? Что‑то не нравится мне эта улыбка…
— Доверься мне, лорд Килгур. Будешь в восторге.
Корабли искорками мерцали в пространстве, будто стая гольянов, вьющихся вокруг наживки — системы Джура. Затем стая «рыбок» разделилась на две, и обе флотилии пошли на парковочную орбиту. В отличие от рыб, корабли были все разные, не блестели серебром и в большинстве своем имели необтекаемую форму.
Первая флотилия высадила один корабль на Ньютоне. Стэн ждал его.
Ен Вайлд, король контрабандистов, а в этот момент их парламентер, сошел с трапа. И снова Стэн не мог надивиться на его вид — не пират и дебошир, а клеркчишка какой‑то, а то и вовсе архивариус.
Совещание было очень коротким — просто заявление о союзнических действиях. Контрабандисту для хорошей жизни нужны четыре вещи: закон о торговле, транспорт, хитрость и, наконец, богатый клиент. Тайный Совет привел в расстройство первое и второе. Как бы ты ни был смышлен, говорил Вайлд Стэну, если нечем залить баки, то выгоднее заниматься выращиванием картошки на своем поле у дома. С другой стороны, чего хорошего, если ты и достал горючку, а заказчик не может заплатить?
— Ну и что же ты можешь мне обещать, Стэн? Помимо доступа к АМ‑2 ты, похоже, имеешь и… остальное?
— Не столько, как в добрые старые дни. После смерти Императора поток АМ‑2 пересох. Но с Тайным Советом, будь он проклят, все окончательно развалится. Мне кажется, трудно представить себе, что то, что укротит этот полный бардак, может быть хуже, чем то, что мы имеем сейчас.
— Контрабандисты, допустим, на худой конец и в хаосе могут существовать, — протянул Вайлд. — Кто‑то все равно должен возить грузы. Сгодимся. Для разведки… перевозок… в крайнем случае — как боевые корабли. Вы можете рассчитывать на нас. Некоторое время — пока не станет скучно или пока мои веселые анархисты не решат, что пришло время слушать не меня, а другого.
Когда Стэн поехал наносить визит на флагман второй флотилии, он потребовал, чтобы с ним был Алекс, — месть за то, что Килгур приклеил к нему не только телохранителя, но вдобавок и почитательницу.
Он надеялся удивить Алекса. Однако затея сработала не слишком удачно.
— Подколоть, значит, решил… Меня, твоего товарища… Эх ты, жизнехранитель ничтожный. Такой прямо замечательно умный малый, думает обо всем, заботится… Совсем скурвился парень. Твоя правильная фамилия — Кэмпбелл, вот!
— Возможно. Но ты знаешь лучшего пилота? Или группу, в которой лучше всего раскроется твой потенциал как руководящего (я цитирую) офицера суда (конец цитаты)?
— Скорее язык мой сгниет, чем я соглашусь с тобой. И не буду повторять очевидное, когда откроется этот паршивый шлюз.
С той стороны «паршивого шлюза» их ждала Ида. Она стала еще толще — если это только возможно — и, судя по всему, не отказалась от склонности к свободным, разлетающимся цыганским платьям, но уж ткань платья была самой наилучшей. Сшито на заказ — хотя непонятно, как можно пошить платье на дирижабль.
И еще одна заметная перемена — ее невероятный жаргон приблизился к нормальной речи. Правда, не намного.
Ида издала возглас счастья, глядя на своего давнишнего командира по отряду «Богомолов», и успела звонко чмокнуть Алекса, прежде чем вспомнила их постоянную, беспричинную, наполовину шуточную (но наполовину всамделишную) вражду.
— Ты этого привез…
— Ему плохо, когда за ним не присматривают.
— Сейчас главное другое, — сказал Алекс. — Кто хозяин, а кто слуга? Я имею в виду — фактически…
Ида отвела их к себе. Убранство кают-компании на доисторическом морском судне, возможно, и более роскошно, но здесь было просто неописуемо. Гобелены, кресла; столы ломились, еле видные под целой галактикой блюд с деликатесами.
— И все это очищается за десять секунд, — хвасталась Ида. — Если активно действовать. То есть если нужно действовать активно. Это — активная станция; она несет противоракетную батарею — мы на ней стоим. Под полом у нас пусковые установки. Вот здесь командно-тактический центр чрезвычайных ситуаций. А ванная легким движением руки превращается в пункт медицинской стерилизации.
Она взглянула на Алекса и вспомнила:
— Вы знаете, у нас есть шотландец с Земли. Настоящий, исконный шотландец, а не поганая подделка, что лелеял, судя по рассказам, наш покойный император, царствие ему небесное. «Скотч» называется. А для тебя, Килгур, есть пиво моего собственного изготовления. Хотя ты и это не сумеешь оценить…
Ида Кальдераш была румынкой. Точнее, румынской цыганкой. Ее раса и культура до сих пор существовали и процветали; народ жил, как прежде, вне традиционного общества и его правил и, как всегда, имел необычайно острый нюх на деньги. Но теперь вместо караванов они пользовались космическими кораблями — для торговли, контрабанды и просто для странствий в погоне за приключениями и выгодой. Их традиционный закон, «Крис», требовал от них уважать верность и семью, а также платить добром за добро. Среди своих, конечно. Но даже и в своей среде эти законы были скорее заповедями, которые мало кто соблюдал.
Для цыган было неслыханным делом служить в армии, что уж там говорить о суперсекретных «Богомолах». Как и почему очутилась Ида в команде «Богомол‑13» под командой лейтенанта Стэна, было большой загадкой, расколоть которую вряд ли кому удастся. Она исполняла обязанности пилота и специалиста по электронике. А еще была их неофициальным специалистом по банкам, карточным играм и «вкладам». К моменту завершения задания все «вклады» ликвидировались, а члены команды некоторое время вели весьма обеспеченную и экзотическую жизнь.
Когда «Богомол‑13» расформировали, а Стэна направили в имперскую Гвардию, Ида отказалась продлевать контракт и исчезла среди своих цыган. Объявилась она — заочно — после того, как Стэн с Алексом сбежали из таанской тюрьмы Колдиез и вернулись на Прайм-Уорлд. Всплытие Иды на поверхность, как она объявила, произошло в связи с тем, что она получила доступ к их заработку, который удерживался, пока оба наших героя считались «пропавшими без вести», и «вложилась». Как и куда она «вложилась», объяснения не последовало, но Стэн и Алекс стали сказочно богаты. И опять будут сказочно богаты, когда Тайный Совет окажется сметенным и они перестанут считаться беглыми преступниками.
Ида нашла странную концовку для своего рассказа — повернулась к ним задом и задрала все свои юбки.
— Девица так и не носит панталон, — философски заметил Алекс.
— На пиру будут мои родичи, — сказала Ида. — Им интересно узнать, как сильно я врала, рассказывая о двух бродягах. Ты уж не огорчи их, Алекс.
Она отвела их в сторонку и налила три хрустальных бокала.
— За издохшее прошлое… И за то, чтобы это поганое настоящее поскорее к нему присоединилось.
Ида неожиданно посерьезнела.
— Твое послание, Стэн, принято одобрительно.
— Я и не ожидал, что будет такой результат.
— Ты ждал лишь меня и, от силы, моих родственников?
— Честно говоря, на большее я не рассчитывал.
— Времена изменились, и не только для вас, адмирал. Я теперь — барон, вождь племени. Другие воеводы слушают меня, хоть я и баба. У меня большой вес.
— По‑моему, такое множество людей — скорее показуха. Хотя вес у тебя действительно большой… Шутка, шутка! — поспешно извинился Стэн. — Насколько я знаю — и ты учила меня тому же, — цыгане никогда не собираются вместе, чтобы делать одно большое дело.
Он скептически посмотрел на Иду.
— Это правда. То есть то, что мы такие, было причиной ужасных трагедий моего народа в прошлом. А теперь грядет новая.
Ида пустилась объяснять. Может, цыгане и стоят в стороне от общественной жизни, однако они внимательно следят за тем, что происходит.
— Осторожная разведка, — усмехнулась она. — Проклятый Тайный Совет, погубивший Императора, решил, что мы паразитируем, как вши, на теле политики. В основном потому, что у нас всегда в достатке АМ‑2, чтобы держаться на плаву. Члены Совета считают, что у нас топлива больше, чем надо. Забывают простую истину: если цыган лишить возможности вести кочевую жизнь, они погибнут. Так вот, издан всеобщий приказ — захватывать наши корабли, отнимать груз, конфисковать горючее. Что станет потом с людьми, неважно…
— Гвардейцы не будут делать такого, — уверенно заявил Алекс.
— Гвардия теперь не та. Одни — да, не будут. А другие… почему нет? Знаешь, сколько народу считает, что жизнь во Вселенной значительно улучшится, если не будет нас, а значит, не будет похищений их кур, золота и дочерей? Ужасно много. Но мы не собираемся дожидаться сложа руки. Не собираемся и становиться невидимками или прятаться. Твой Трибунал — чертовски тонкая соломинка, Стэн, но это единственное, за что мы можем ухватиться в теперешней вонючей трясине. И потому будут праздник, и речи, и споры, и — возможно — поножовщина, черт ее дери. Но не думай плохого. Кончится все нашей клятвой в вечной верности. Или, по крайней мере, до тех пор, пока Тайный Совет не станет дохлым куском мяса, или вы неосмотрительно покинете здешний сарай и переберетесь жить на небеса…
— Ну, хватит об этом, — Ида заставила себя быть веселой. — Значит, я ставлю эту лохань на рекрутский курс, да? Вы ведь бездомные, так, что ли?
— Нет, девица. Многодомство вредит здоровью. Пью с одного краю, потому беды не знаю. Помогает держать систему в порядке.
— Ты чертовски прав, — согласилась с Алексом Ида. — Так наливай же, адмирал! Проклятье, ну как вам это нравится! Поганый босяк Адмирал Флота Граненых Стаканчиков, за работу!