– Пошли… Вылезай, я захлопну.
– Только жрать-то особенно нечего! – предупредил Владимир Александрович.
Глава пятая
В любой игре существен итог: победа, поражение, пусть ничейный, но все же – результат. А этот ход – он как бы вызвал у тех фигур сомнение в своем существовании.
– Боишься?
Начальник уголовного розыска с интересом наблюдал, как медленно, стараясь почему-то не шуметь, отпирает Виноградов дверь собственной квартиры.
– Заходи! – Как обычно, ничего не взорвалось. И никто не ждал за порогом с дубьем или гранатометом под мышкой. – Кому я нужен?
Очень хотелось надеяться.
– Ботинки снять?
– Не надо… Подожди, я сигнализацию выключу. Давай, топай на кухню!
Владимир Александрович быстренько произвел необходимые манипуляции, вернулся в прихожую, повесил куртку. Вспомнив про «ориент», сунулся к ванной: лишенные подзавода часы стояли, растопырив стрелки на четверть пятого. Может быть, замерло на них сегодняшнее утро? Или вчерашний вечер, когда убивали Лелика? Прошлой, не этой ночью, они еще ходили – Виноградов проверял, уходя с приятелями из каталажки…
– Ха! – донеслось со стороны кухни.
– Чего там?
– Великая вещь – мелочи! Посеешь привычку – пожнешь характер… и наоборот.
Филимонов с ухмылкой рассматривал настенный трехстворчатый календарь с видом на Фонтанку и символикой крупного питерского банка.
– Ты о чем?
– Вон! – Гость приблизил палец к рамочке, передвинутой на вчерашнюю дату. – Знаешь, есть люди, которым наплевать, а есть такие, кто, придя домой, первым делом…
– Вот именно! – Приятно, когда тебя понимают с полуслова.
Сейчас Виноградов и не смог бы вспомнить, в какой момент, занимаясь бульоном и беляшами, он передвинул на положенное место пластиковый прямоугольник. Но он это сделал – и, значит, действительно побывал дома между двумя задержаниями!
– Веришь теперь? Что я не врал насчет часов и что возвращался просто, когда твои соколики…
– А я и раньше знал!
– Да ну? Откуда, если не секрет?
– Ну, во-первых, на твое счастье существует отдел охраны. Кстати, кто-то чаю грозился…
– Да уже ставлю! Слушай, твоя склонность к дешевым эффектам хороша, наверное, для девочек с вокзала…
– Все очень просто. Следователь – мой, из отдела, позвонил на пульт охранной сигнализации. Поинтересовался, когда и во сколько сняли вчера квартиру с охраны. И когда обратно сдали.
– Вот екарный бабай! – Стыдно было, что про такую возможность доказать свое алиби Виноградов забыл напрочь. Действительно, он же пришел, отзвонился на пульт своим кодом. Потом то же самое сделал, опаздывая в «Бастион»… – Там же время фиксируют!
– Это счастье твое, Виноградов, что не вспомнил.
– Почему?
– Да я бы в такую «отмазку» хрен поверил!
– Тоже верно. – Действительно, что стоит для отвода глаз вернуться? Отметить этот факт, потом, не сдавая квартиру на охрану, поделать на стороне свои делишки, опять зайти, чтобы отзвониться, и уйти…
– А так получается – мы сами доперли, своим умишком ментовским.
– Кокетничаешь?
– Ну, кроме того, помнишь, что у тебя из карманов при обыске выгребли?
– Тоже мне! Обшмонали, когда я успел целую кучу всего, что надо, скинуть…
– Бывает! Опыта у ребят маловато, что же попишешь. – Филимонов покачал головой. – Все да не все, опять же на твое счастье. Чек помнишь кассовый? На беляши, кажется.
– Ну? Его же заносить не стали в протокол? Я думал, выбросили…
– Дорогой ты мой бывший капитан! Бывший обэхаэсэсник… Не стыдно? Скажи спасибо, что дяди умные попались. По-ря-доч-ные! На чеках же не только цена стоит и это, как его… «Спасибо за покупку». Там еще много всяких циферок, время например.
– Все понял! – Конечно, вытащив оперативным, так сказать, путем чудом уцелевший клочок бумаги, которому сам задержанный не придавал значения, сыщики получили подтверждение: да, не врет, действительно был там-то и там-то. – То-то ты меня все про цену на беляши пытал да про то, где магазин расположен…
– Сахар-то есть? – Видно было, что Филимонов доволен.
– Есть, родимый! Да я же тебе, комиссар ты наш Мегрэ, ничего не пожалею – хоть три ложки клади, хоть четыре!
– Ну а насчет того, что вас ночку без оформления в КПЗ продержали…
– Проверил?
– Даже не стал!
– Чего же так?
– Знаешь, наврать вы бы с Дагутиным чего-нибудь покруче, но попроще придумали. Слишком уж все это было… замысловато! Такое алиби себе только сумасшедший соорудит либо идиот, начитавшийся детективов. – Филимонов хлебнул, добавил себе еще заварки. – Пусть теперь прокуратура копает. Им за это деньги платят. А я под своих копать не стану.
Виноградов припомнил тех, из отделения: сопляка у метро, дежурного с сонным лицом, седого майора…
– Раскрутят их. Как пить дать! Если возьмутся.
– Вот именно… если возьмутся.
– Да и плевать! Не жалко.
Допили чай. Помолчали.
– Значит, не советуешь соваться?
– Не советую! – Оба понимали, о чем идет речь, и ответ Виноградова прозвучал достаточно жестко.
– Мафия?
– Не знаю. Это нас не касается. Спихнул дело? Радуйся! Тоже, нашелся комиссар Катанья!..
– Да-а… Пуганый ты!
– Слушай, ты боксом в детстве занимался? Нет?
– Немного.
– Вот и выбирай себе соперника – в своей весовой категории! Мне что, Лелика не жаль? Жаль. Но он знал, наверное…
– Чем он занимался?
– Понятия не имею! Политика…
– Лицензии?
– Почему?
– Там бумаги были в основном про лицензии… Я не понял, правда…
– Еще налить? Кажется, сгущенка где-то спрятана…
– Я наспех глянул, но…
– Да плевать мне! Ясно? Чай, спрашиваю, будешь? Если нет, то давай, до встречи…
– Не надо, хватит. Ладушки, не будем об этом! Как полагаешь, они дагутинский адрес заранее знали?
– Возможно. Могли и заранее знать, если всерьез Завидовского разрабатывали – он же созванивался со мной, с Борькой… Но, скорее всего, просто твоим орлам на хвост упали.
– Как это?
– Ну, допустим, смотавшись от Кристинки, они далеко не ушли, поставили наблюдение. На случай, если Лелик все-таки появится. Я бы, кстати, на их месте и телефончик Вережко отсканировал – запросто, сейчас такая техника имеется, что нет проблем: сиди себе в машинке, слушай… Твои быстро приехали?
– Сразу же, как она вызвала!
– Ну так! Первые звонки из квартиры делали?
– Естественно. Да и потом…
– Ко мне в агентство заезжали? Домой звонили?
– Да, я же говорил.
– Спаси-ибо! Хорошо, что я такой ленивый, а то еще бы одним трупиком завоняло. Запросто. Повезло, что они верно вычислили, по дагутинскому варианту.
– Кому повезло? – вежливо поинтересовался майор.
– Мне, – смутился Владимир Александрович. – Прости, Господи, конечно! С другой стороны, могли ведь все точки сразу перекрыть: Вережко, матери Лелика, мою, Борькину… Засекли, допустим, как Завидовский в адрес зашел, сразу же среагировали?
– Это же сколько народу надо? Четыре группы, пять? Ого! Ты, Виноградов, того… не того? Не проще было подождать день-другой, пока все уляжется? И не городить огорода, как в кино!
– Не знаю! Не знаю… Может, торопились? Может, времени не было! Впрочем, давай на сегодня закончим, а? Устал… Сейчас, секундочку – я провожу.
Это было именно то, что нужно: залив, белые полоски пены, ветер, пахнущий рыбой и звездами. Парк, отделявший кирпичные корпуса от пляжа, – чистый, ухоженный – ласково шевелил вслед идущим сосновыми лапами, подстилая им под ноги упругие ленточки троп и тропинок.
Охрана старалась не лезть на глаза, поэтому ее как бы и не было вовсе.
– Поздравляю! Это победа.
– Да, недурно получилось… Что-то беспокоит?
Из-за дымчатых стекол очков непонятно было, куда конкретно посматривает старик – то ли на небо, то ли в сторону собеседника. Это нервировало, и москвич неожиданно поймал себя на желании ухватить старика за седенький хохолок, приподнять его над землей и тряхнуть как следует! Все-таки это был омерзительный тип. Хотя и нужный.
Говорят, после войны негодяй лично расстреливал заключенных. Допрашивал, пытал…
– Может начаться дождь. У нас это часто.
– Ничего. Хотелось бы прогуляться немного… Не возражаете?
– Что вы! С удовольствием.
Высокопоставленный гость брезгливо, как и подобает подлинному интеллигенту в третьем поколении, поддержал старичка под руку:
– Прекрасный вечер!
Сам он никогда и никого не убивал. Это было не в традициях семьи – большой, знаменитой некогда в Москве семьи адвокатов, врачей, инженеров. Семьи, в которой почти все старшее поколение сгинуло без следа в катакомбах ГУЛАГа…
Кстати, именно ореол потомственной жертвы сталинских репрессий сослужил гостю неплохую службу несколько лет назад, при выборах в Верховный Совет. Это была тогда очень выигрышная тема, ее оставалось только грамотно оседлать – и оба-на! Простой доцент уже с депутатским значком.
Первую взятку ему дали вроде бы ни за что – вежливо, деликатно. Потом еще раз. Еще…
Выступал он с высоких трибун темпераментно, с энтузиазмом, внешность имел и фамилию, располагавшие к доверию представителей широких народных масс. Толком ни в чем, кроме своей молекулярной астрономии, не разбирался, поэтому те, кто решает, определили: быть тебе, парень, борцом с коррупцией!
Вовремя и в нужной последовательности предав кого требовалось, гость перебрался из власти публичной и хлопотной в Его Величество Аппарат. Чины и деньги людей обычно портят, но даже в самых высоких кремлевских кабинетах гость, будучи человеком исконно порядочным, преданно выполнял волю своих настоящих хозяев.
В сущности, он был просто сытой сволочью.
– Вся эта пресса… все это очень утомляет.
– Конечно! – кивнул старик и чуть было не прибавил «ваше сиятельство».