ы, сами понимаете.
– Понимаю. Тогда вот что… Запишите телефон, пусть когда придет – свяжется… Хорошо?
– Да, хорошо. Сейчас, ручку возьму… вот!
Виноградов продиктовал, что требовалось, объяснил, кого спросить.
– Спасибо. Примите мои самые искренние…
Но трубку уже повесили.
– В адрес не хочешь сходить?
– Придется, видимо. По обстановке. – Владимиру Александровичу абсолютно не хотелось без нужды оказаться в орбите чужого семейного горя. Проще вызвать вдову, допросить, выдать ей что положено…
– Знаешь, у меня в восемьдесят девятом случай был. Характерный… – Начальника уголовного розыска вдруг потянуло на воспоминания. Виноградов знал за ним такую слабость и вынужден был терпеть ее по двум причинам: во-первых, потому что уважал субординацию, а во-вторых – это иногда бывало забавно. Тем более что можно было на законных основаниях побездельничать.
– Здесь уже?
– Нет, я тогда в области трудился. Так вот… Нашли мужика. Посреди колхозного поля – картошку, видимо, воровал, потому что рядом мешок был, наполовину наполненный… Башка проломлена, как кувалдой, – от макушки до шеи, практически мозги нараспашку! Следов нет, потому как дождик прошел, свидетелей тоже… Чистый глухарь.
– Фермеры?
– Какие, на хрен, фермеры! Это сейчас за мешок овощей на тот свет отправят, а тогда… «Все вокруг колхозное, все вокруг ничье!» В худшем случае морду начистят да участковым пуганут.
– И чего?
– Да ничего! Конец квартала, сдохни – но процент раскрываемости не похабь… Я тогда как раз «Науку и жизнь» почитывал, жена таскала из библиотеки. Кое-какие мысли возникли, съездил в Пулково, получил справку, что ежесуточно в верхние слои атмосферы вторгается столько-то тысяч метеоритов, что столько-то процентов из них достигает земной поверхности. Институт такой есть, теоретической астрономии, – так я не поленился, получил еще справку там насчет состава их, массы, скорости…
– Ну вообще! – Виноградов неприлично и неинтеллигентно заржал, предвкушая концовку.
– Вынес постановление об отказе в связи с отсутствием события преступления. Дескать, небесное тело, состоящее из воды в замороженном состоянии… Шел мужик, шел, а по башке ему – хрясть!
– И прошло?
– А почему нет? Потом, конечно, постановление отменили, возбудились уголовным делом – но это уже после, в девяносто первом. Я тогда уж сюда перевелся.
Филимонов замолк, и каким-то своим сыщицким чутьем Владимир Александрович понял, что последует продолжение.
– Уже когда в архив списали, кто-то из деревенских стуканул: якобы пацаны на танцы шли, в клуб – за речку. Не по шоссе, а срезали, прямиком. Поддатые, конечно, как водится! Там с тринадцати лет молодежь на бражке, а в пятнадцать уже и самогон хлестали… Короче, натолкнулись на мужика, не местного. Докопались до него.
– Насчет картошки?
– Да был бы повод! Может, ответил что не так… Завалили мордой в грязь, подтащили валун – и с размаху по черепу. Потом не поленились, откатили камушек в центнер весом в сторонку, землей присыпали… А там и дождик пошел как нарочно.
– Раскрутили дело?
– А кому надо? Мужик – бомжина, заявы на розыск не поступало, родственников нет… Пацанье по-быстрому в армию отправили, от греха подальше. – Филимонов вдруг весело, как случайно возникшему в памяти анекдоту, улыбнулся: – Между прочим, один из тех говнюков, папаша у него механизатор был, Герой Соцтруда, сейчас в органах. Школу милиции заканчивает! Просился сюда, в уголовку…
– Возьмете?
– Не-а! – Филимонов встал, направился к выходу. – Обедать пойдешь?
– Вряд ли! Попробую в кафе, на халяву.
– Тоже верно. – Все равно идти допрашивать бармена придется, так уж лучше сочетать приятное с полезным. – Может, и мне с тобой? Ладно, шучу.
– Всего доброго! До вечера тогда.
В принципе, Виноградов давно уже научился раскраивать свое служебное время, так что сегодня он мог, ни на что не отвлекаясь, выполнить максимум формальностей по отдельному поручению вислоносого следователя. В доблестных органах внутренних дел, казалось, никто не работал на конечный результат – в сущности, на романтические устремления просто не оставалось ни минуты, важен был сам процесс и далекие от него цифры статистики.
Адвокаты трудятся за деньги. За хорошие деньги! Сам преступник прекрасно знает, во имя чего рискует свободой и даже жизнью… Сотрудникам милиции приходится довольствоваться зарплатой, ожиданием льготной пенсии и концертом мастеров эстрады к десятому ноября.
Во дворе, перед самым крыльцом, сменившийся с суток взводный насиловал стартер своего «жигуленка».
– Помоги, Саныч!
– Толкнуть?
– Ага! А то моих никого нет, а эти жлобы из дежурки даже задницы оторвать не желают…
– Завидуют твоему, Вань, богатству!
– Чего? – Но машина уже завелась и ответа он не расслышал.
– До «Мутона» подбросишь?
– Элементарно! – Взводный дождался, пока Виноградов займет свое место, воткнул вторую передачу и спросил: – Говорят, переводишься? На повышение?
– Да вы чего все, сговорились? Откуда?
– Ладно, брось… Мне-то что? Хотя, если по-честному… Я бы отсюда тоже рванул куда подальше. Надоело!
Больше к этой теме не возвращались и всю дорогу до кафе проболтали о пустяках.
– Спасибо!
– Спасибо – много, а десять баксов – в самый раз! – отшутился взводный. – Будь здоров. Мало ли, если вдруг…
– Счастливо. Я буду иметь в виду.
На входе стоял другой швейцар, не вчерашний. С мордой отъявленного бульдога и планками многочисленных юбилейных медалей на пиджаке.
– Здравствуйте.
– Ну?
– Я из милиции. По поводу…
– Да, прошу! – Лучше бы уж он не улыбался. – Прошу…
– Саша здесь?
– Конечно!
Этого следовало ожидать, но вот что удивило Виноградова, так это охранник на привычном месте.
– Ты чего? Из ментовки – прямо сюда?
– Ага… Подмену не нашли, поэтому пока придется.
– Ну вы, братцы, даете! – Владимир Александрович вспомнил сразу несколько поговорок из серии «дураков работа любит» и «кто везет – того и грузят», но озвучивать их не стал. – Где хозяин?
– Секундочку!
– Здравствуйте, вы ко мне? – С барменом и одновременно формальным хозяином заведения Виноградов вчера почти не общался, но друг друга они узнали. – Присаживайтесь. Пообедаете?
– Непременно!
– Я распоряжусь. Сюда, пожалуйста!
Оставив Владимира Александровича в одиночестве разглядывать силуэты на плохо застиранной скатерти, бармен скрылся на кухне. Затем вернулся, присел напротив:
– К вашим услугам.
– Я решил не отрывать вас от работы, не дергать к нам…
– Спасибо, это очень любезно! – Хозяйская физиономия сочилась профессиональным дружелюбием.
– Необходимо составить протокол допроса, в качестве свидетеля… Формальность, конечно, но…
– Я же уже все вчера рассказал?
– Да, конечно! Но я уже объяснял вашему охраннику, что…
– Нет, если надо – всегда пожалуйста. Тем более такое дело. – Он без особого энтузиазма посмотрел на разложенные на столике орудия виноградовского труда: папку, бланк, авторучку. – Но, может, сначала закусите? Уже несут.
– Ну что же… – Действительно, откуда-то из недр появилась женщина с подносом. Вид у нее был совсем не развратный, выглядела труженица кухни вполне безобидно и чистоплотно. – Заодно и побеседуем, чтоб пока время сэкономить. Хорошо?
– Пожалуйста!
– Господи, какая прелесть…
Владимир Александрович переложил свое служебное имущество на пустующий стул и принюхался: глиняный горшочек, доверху наполненный наваристой лапшой с потрошками, источал ароматы, лишавшие всяких трудовых устремлений. И остальное было под стать: хлеб, нарезанный крупно, по-деревенски, пряности, свежая, осыпанная росой зелень…
– А вы? – Очень хотелось сразу же взяться за ложку, но Виноградов выдерживал приличествующую случаю паузу.
– Нет, спасибо. Кушайте! Может быть, насчет?..
– А вы? – повторил вопрос уже безотносительно к закуске Владимир Александрович.
– За компанию, пожалуй…
– Тогда и я! – Он очень легко уговорил себя, заглушив рабские возражения дисциплинированной совести необходимостью установления психологического контакта со свидетелем. – Водочки, граммов пятьдесят.
– Дина, пожалуйста – сто граммчиков «Кремлевской» и мне коньячку! Попозже – кофейку. – Дождавшись, когда женщина отойдет за стойку, бармен пояснил: – Моя жена. Только днем здесь! Сами понимаете – лишние заморочки… Вообще-то мы первые блюда не подаем, но для своих, в обед – как же иначе?
– А вечером что?
– Вечером посудомойка только приходит, Дина все до пяти приготавливает, мне остается только сервировать.
– Нет, я про ассортимент – почему только закуски для посетителей? По меню, кажется, бутерброды, салаты… Народ бы на домашнюю кухню валом повалил, нет?
– Ох, не надо о грустном! Пробовал… Столько проблем: СЭС, пожарники, всякая шушера… – Бармен спохватился, что и его собеседник относится к той же плеяде, осекся, поднял возникший на столике бокал: – Будьте здоровы!
– Спасибо. Вам того же!
Выпив и закусив под аккомпанемент восторженных стонов Виноградова, к деловой части встречи они перешли уже в атмосфере конструктивного взаимопонимания:
– Да, могло и похуже закончиться, если бы не парнишка ваш, охранник!
– А с ним все в порядке? Только честно, хорошо?
– Да обойдется… Сегодня его допросил, наверное, больше дергать не буду.
– A-а! Все равно придется замену искать.
– Ну, недельку бы ему отлежаться не грех…
– Нет, я в принципе говорю! Жаль, но надо расставаться.
– Почему?
Хозяин задумчиво покачал головой:
– Хотели сэкономить… Вы же знаете, что он без охранной лицензии?
– Да, конечно. И сторожем оформлен. Я еще удивился!
– Это племянник мой.
– Ясно…
Конкуренция, семейный подряд, минимум накладных расходов: все эти нынешние «Заслоны», «Бастионы», «Тарантулы» и прочие лицензированные структуры лупят за свои услуги такие расценки, что только на собственную безопасность и работаешь. Многие считают – себе дороже! Да и вообще, неизвестно, кто за всем этим стоит…