Коннер согласился.
– Уж поверь, я не горю желанием, чтобы люди узнали о том, что я вижу умерших, – поёжился он.
Алекс посидела с братом, пока он не пришёл в себя и не вылез из постели. Коннер оделся, и близнецы пошли в покои Красной Шапочки.
Новая спальня королевы была вдвое больше дома близнецов. С потолка свисала люстра с хрустальными подвесками, разноцветная мягкая мебель уютно расположилась вдоль стен, а у дальней стены на помосте стояла огромная кровать с балдахином, на которой с удобством могли бы разместиться десять человек.
– Ау-у-у, мы здесь! – из-за двери сбоку до близнецов донёсся голос Красной Шапочки.
Ребята пошли на зов и очутились в большом зеркальном зале, который был по размеру не меньше спальни. Шаги гулко отдавались по деревянному, до блеска отполированному полу, на стенах были нарисованы плакучие ивы, а с потолка свисали люстры, заливавшие помещение невероятно ярким светом.
– Здесь так красиво, Шапочка! – воскликнула Алекс. – Это твоя бальная зала?
– Бальная? – звонко рассмеялась королева. – О, конечно, нет. Это моя гардеробная.
Близнецы огляделись. Между каждой парой зеркал в стены были встроены огромные комоды. В дальнем конце комнаты вдоль стены стояли позолоченные сундуки. Должно быть, в них хранились горы одежды и украшений.
Шапочка стояла на табуреточке лицом к зеркалу в длинной шубе из серого меха. Служанка подкалывала ее булавками по низу, подгоняя по росту королевы.
– Красивая шуба, – сказал Коннер.
– Спасибо! – улыбнулась Шапочка. – Это для нашего путешествия. Наверно, высоко в небе будет прохладно, особенно в Северных горах, где Снежная королева живёт. А у вас тёплая одежда есть?
Алекс и Коннер помотали головами.
– Ваше счастье, что я всегда думаю наперёд, – сказала Шапочка. – У меня есть две шубки, сшитые из обрезков, они как раз вам подойдут.
Служанка бросила близнецам две шубы, и они их примерили. Фасон у них был самый обычный, не то что у Красной Шапочки, но сидели они хорошо. Близнецов удивила доброта королевы.
– Спасибо, Шапочка, – сказала Алекс.
Коннер с подозрением разглядывал шубу.
– Что это? Или, вернее, кто это?
– Эта шкура раньше лежала в библиотеке, – ответила Шапочка.
Алекс и Коннеру стало не по себе.
– То есть на нас шкура Страшного Серого Волка?! – с отвращением спросил Коннер.
– Ага, – беспечно отозвалась Шапочка. – Мягонькая, правда?
Близнецы напряжённо замерли, словно опасаясь, что шкура может ожить в любую секунду.
– Даже не знаю, что сказать… Спасибо, что позаботилась о нас, – пробормотала сквозь зубы Алекс.
– Пустяки, – отмахнулась Шапочка и сошла со стула. – А теперь залезайте сюда по очереди, нужно подогнать длину. Даже если спасаешь мир, нельзя, чтобы одежда плохо сидела.
Алекс первой залезла на стул, и служанка занялась её шубой.
– Кстати, хотел спросить, а в этом замке никто не умирал?
Алекс метнула на Коннера предостерегающий взгляд, но он не смотрел на сестру.
– Нет, хвала небесам, – сказала Шапочка. – А почему ты спросил?
Коннер пожал плечами.
– Да так, просто. А если бы кто-то умер, ты бы об этом узнала?
Шапочка подозрительно сощурилась.
– А что, хочешь быть первым? – осведомилась она.
– Что ты, конечно нет! – быстро ответил Коннер. – Просто любопытно. А, ладно, забудь…
Служанка укоротила шубу Алекс, теперь настала очередь Коннера. Через пару минут в гардеробную вошла Златовласка и заморгала, щурясь от яркого света.
– Где я? – спросила девушка, заслонив глаза ладонью.
– В моей гардеробной. – Красная Шапочка закатила глаза. – Бедняжка так долго жила дикаркой, что отвыкла от нормальной жизни, – шепнула она близнецам.
– Я на секунду подумала, что оказалась на солнце, – сказала Златовласка. – Корабль почти достроили, и скоро мы полетим. Мне нужен сундук. Фрогги сказал, что можно его здесь взять.
– Да неужели? – сказала Шапочка, раздосадованная тем, что Фрогги отправил Златовласку в её покои. – Боюсь, он ошибся. Все сундуки заняты.
Златовласка даже не удостоила её взглядом. Она увидела ряд сундуков возле дальней стены и пошла туда.
– В самый раз! – воскликнула девушка, открыв один сундук и вывалив из него груду туфель на высоких каблуках.
– Что ты себе позволяешь?! Он мне нужен! – раскричалась Шапочка.
– Ну а нам он нужен прямо сейчас, – отрезала Златовласка и потащила пустой сундук из гардеробной.
– Для чего? – спросила Шапочка.
– Положим туда припасы: оружие, верёвки, светильники – вещи, которые нам действительно пригодятся в путешествии.
Златовласка утащила сундук, а Шапочка озадаченно смотрела ей вслед со странным выражением на лице.
В полдень близнецы решили пойти с Джеком за компанию сажать волшебные бобы. Джек сказал, что лучше бы их посадить в ту же почву, куда он сажал их в прошлый раз, так что они отправились в деревню к старому дому Джека на окраине города. Он нёс на плече лопату, а в руке крепко сжимал мешочек с волшебными бобами.
– Корабль получается замечательный, – сказал Джек. – Строителям осталось совсем чуть-чуть его доделать, и к вечеру он будет готов.
– Когда мы полетим? – спросил Коннер.
– Сегодня в полночь.
Близнецы и обрадовались и забеспокоились.
– У нас будет пять остановок, вернее, шесть, когда узнаем, где Колдунья хранит свою самую ценную вещь, – посчитала Алекс. – А куда мы сначала отправимся?
– Нам лучше не следовать чёткому плану, – сказал Джек. – Вдруг Колдунья узнает о наших поисках? Нужно её запутать. Мы начнём со Снежной королевы, потом отправимся на юг в поместье Злой мачехи. К этому времени бобовый стебель уже вырастет, и мы вернёмся и полезем в замок великана. После этого полетим на северо-восток, чтобы найти осколки зеркала Злой королевы, ну а потом снова на юг за драгоценностями Морской ведьмы.
– Всего-то? – с сарказмом спросил Коннер.
– Надеюсь, мы узнаем, что Эзмии дороже всего, до того как отправимся к Морской ведьме, – сказала Алекс.
– Ага, я тоже, – кивнул Коннер.
Вскоре впереди показался старый дом Джека – оба дома. Перед большим красивым поместьем, построенным после того, как Джек забрал богатства великана, стояла старая покосившаяся лачуга, в которой Джек жил с матерью, когда они были бедны.
Джек замер на месте, увидев свои старые дома.
– Что такое? – спросила Алекс.
– Ничего, – тихо пробормотал он. – Просто давно здесь не был.
– Мы понимаем, – сказал Коннер. – Мы с Алекс раньше каждый день проходили мимо нашего старого дома, когда возвращались из школы. Нам было так грустно…
– В том-то и дело, – сказал Джек с печальной улыбкой. – Я думал, мне будет грустно, но на самом деле – наоборот. В этом доме я каждую минуту скучал по Златовласке и беспокоился за неё. Без неё любой дом – не дом.
Он похлопал близнецов по плечам и пошёл вперёд пружинистой походкой. Алекс улыбнулась: Златовласке было бы приятно услышать эти слова.
Джек подошёл к краю огромной ямы в земле, из которой раньше рос бобовый стебель.
– Посажу бобы здесь, – сказал он и, выкопав маленькую ямку рядом, бросил туда три волшебных боба. – Предыдущий бобовый стебель вырос за день.
– А кто-нибудь будет за ним присматривать, пока нас нет? – спросила Алекс.
Джек задумался на мгновение.
– Есть у меня кое-кто на примете, – сказал он и направился к поместью.
Но не успел он подойти к дому, как ставни вдруг распахнулись настежь. За окном стояла красивая девушка-арфа, отлитая из чистого золота. Она пела высоким звучным голосом, а струны на спине ей подыгрывали:
День новый и чудесный настаёт!
«Сегодня» мы зовём теперь «вчера»,
Но вечером, лишь солнце пропадёт…
ДЖЕК!
– Здравствуй, Арфа, – улыбнулся Джек, увидев старую подругу.
– Силы небесные! – воскликнула арфа, тут же расчувствовавшись. – Это и правда ты, или глаза меня обманывают?!
– Я, Арфа, – смущённо сказал Джек. – Прости, что не писал и не появлялся. Меня могли заметить.
Счастливая арфа радостно запела во всё горло:
Вернулся Джек – какое счастье!
Остались в прошлом все напасти.
От радости сердечко бьётся,
Я знала – Джек вернётся!
Близнецы захлопали в ладоши: Арфа умела устроить представление.
– А я помню вас! – воскликнула она. – Сто лет вас не видела!
– Всего год, – поправил её Коннер.
– Год? – поразилась арфа. – А я думала, сотню, не меньше! Время течёт медленнее, если целыми днями смотришь на траву да на старую лачугу, а компанию тебе составляют белки.
У арфы задёргался глаз. Алекс и Коннер ей сочувствовали, когда Джек ещё жил в этом доме, потому что даже тогда она чувствовала себя одинокой; они даже не представляли, каково ей теперь, когда рядом ни души.
Струны арфы заиграли вступление к грустной балладе:
Живу здесь одиноко день за днём,
Одна как перст, с тоски я умираю.
Не верит мне никто, идут своим путём,
А одиночество меня снедает!
Алекс и Коннер снова захлопали, но уже не так бурно.
– Но ты прекрасно выглядишь, – сказал Конер, пытаясь разрядить обстановку.
– Прости, что тебе было так одиноко, Арфа. Мне правда жаль. Если бы мне было безопасно возвращаться, я бы непременно вернулся, – объяснил Джек.
– Всё позабыто, Джек, – сказала арфа. – Сегодня счастливый день! Ты наконец вернулся домой! Но внутри такой беспорядок… я бы прибралась, если бы знала, что ты вернёшься, и если бы умела ходить.
– Я не возвращаюсь, – мотнул головой Джек, – мы просто заскочили ненадолго.
– О. Ясно, – холодно процедила арфа. Её струны тихо заиграли что-то грустное, и она совсем пала духом.
– Но мы подумали, что ты могла бы оказать нам услугу, – сказал Джек.