вления и способы выживания. Причина такой неразберихи, по-моему, во многом социальная. Как вы знаете, значительная часть населения страны, прямо, скажем, живёт бедно. Это даже мягко сказано.
– А я думаю, у них всего так много, что они не могут этого переварить, – встрепенувшись, как ото сна, сказал Хасэгава. – Большая территория, малая численность населения и прочее, и прочее, что, к сожалению, им не пошло на пользу.
– Возможно, – согласился Моримура. – У них действительно всего много. И даже чересчур. Нам хотя бы половину того, чем наградила их природа.
– Но это, извините меня, господин Моримура, уже политика, а наша проблема – наука. И сейчас нас в первую очередь интересует судьба сибирского мамонта. Того самого, которого мы видим на этом экране. Я думаю, вы из-за него сюда пришли?
На мгновение в кабинете наступила тишина, в окно влетел шум улицы. Стало слышно, как, мягко шелестя шинами, по улице несутся сотни машин.
– Да-да, конечно, господин Хасэгава, – быстро сориентировавшись, поддакнул Моримура. – Ради этого я осмелился вас побеспокоить. В любом другом случае я бы к вам никогда не решился прийти. Вы авторитет с мировым именем, и отрывать вас от дел я просто не имею права. Ваше время святое, вы работаете на благо всей нашей нации.
На лице Хасэгавы появилась самодовольная улыбка. Ему понравилось, что собеседник хорошо знаком с его заслугами и разговаривает в таком уважительном тоне.
– Как я вижу, господин Моримура, вы человек, знающий тонкости не только в мамонтовой фауне, но и в политике. К тому же вы ещё неплохой дипломат и довольно решительный человек. – Остановив поток лестных слов в свой адрес, в ответ произнёс Хасэгава. – Вы хорошо знаете проблему и очень быстро ориентируетесь в жизни. В наше время – это ценное качество, которое дано немногим. Вы – один из них. Я рад, что познакомился с таким человеком.
Кэйдзо Моримура даже растерялся, не зная, как отнестись к словам собеседника. На его испуганном лице прошла тень волнения, и тут же мелькнула мысль, что Хасэгава сейчас извинится и выпроводит его за порог, не выслушав самого главного. А тот между тем продолжал:
– А теперь о главном. Мамонт может погибнуть, так сказать, навсегда исчезнуть с лица нашей планеты. Этого нельзя позволить и, пока есть хоть малейший шанс, его надо использовать. Сибирского мамонта надо найти и вернуть мировому сообществу. Для любой страны обладать таким уникальным экспонатом – это великая честь, но это, видно, не относится к России. Поэтому надо приложить все силы, чтобы этот мамонт достался нам, а не пропал бесследно в бескрайней тундре этой загадочной страны. Понимаете, сибирский мамонт может погибнуть.
Хасэгава стал повторяться и, видно, сообразив, что это он уже говорил, остановил поток своего красноречия. Прокашлявшись, он подался в сторону Моримуры и после короткой передышки тихо заговорил:
– Для того чтобы спасти этого мамонта, нужно срочно лететь в Сибирь, вернее на Колыму. Понимаете меня, господин Моримура? Раз вы пришли ко мне с этим сообщением, то судьба мамонта, я вижу, вам тоже небезразлична. Будем считать, начало положено, а теперь дело по спасению мамонта надо продолжать. Так сказать, провидение выбрало именно вас для этого великого дела.
Для Кэйдзо Моримуры это стало полной неожиданностью, от услышанного перехватило дыхание. Предложение о поездке в Сибирь он хотел озвучить сам; для чего он, собственно говоря, сюда и пришёл. В его планы входило попросить у эксперта денег, а получилось так, что Хасэгава сам облегчил ему задачу. Однако Моримура вида не подал и спокойно ответил:
– О да, господин Хасэгава, конечно, я вас полностью поддерживаю. Это просто необходимо, чтобы сохранить сибирского мамонта. Он нужен всей мировой цивилизации. Человечество нам будет благодарно, и мы войдём в историю, а для начала, я думаю, попадём в Книгу рекордов Гиннесса. Потрясающее начало…
Кэйдзо ещё долго бы говорил общие фразы, если бы его не остановил Хасэгава.
– Вы согласны с моим предложением? – посмотрев на него, прямо спросил он собеседника. Он ждал ответа, от которого сейчас зависела судьба этого мамонта.
– О да, конечно. Я не против, – твёрдо сказал Моримура.
Весь его вид выражал решительность, готовность в любую секунду броситься на выполнение поручения Хасэгавы.
– Очень хорошо, я так и думал, господин Моримура. Только, скажите мне, пожалуйста, как мы будем это дело продвигать? – неожиданно спросил он его. На лице эксперта промелькнула тень озабоченности. – Откровенно говоря, я пока об этом не думал и даже не знаю, с чего начинать. Мне сейчас ясно только одно: самим нам такое дело не одолеть. Нужна серьёзная финансовая помощь. Эти варвары запросили слишком много денег. Такой суммы у меня нет. Я, думаю, она и вам не под силу.
– Конечно, конечно, – поспешил с ответом Моримура. – Таких денег у меня нет. Это просто немыслимые деньги. Откуда эти нищие взяли такую цену? А может, нам поможет Палеонтологический музей в Нагано?
Своей находчивостью он остался доволен. Об этом говорило его резко поднявшееся настроение. Ожидая ответа, он с нетерпением смотрел на эксперта.
– Музей – это вам не банк и не благотворительная организация. На такие проекты у музея нет денег. Конечно, музей мог бы их найти, но на это потребуется какое-то время, а у нас с вами его совсем нет. С музеем можно успешно работать, когда возможный экспонат уже находится в твоих руках. В этом случае можно быть уверенным, что он не пропадёт и рано или поздно попадёт в коллекцию музея.
– Господин Хасэгава, а зачем нам весь мамонт, может, мы ограничимся только частью этого исполина? – неожиданно спросил Моримура.
Словно испугавшись своих слов, он сразу замолчал, испытывающе посматривая на Хасэгаву, но по его невозмутимому лицу узнать реакцию было невозможно, и Моримура продолжал:
– Возьмем одни яйцеклетки и голову с бивнями. Яйцеклетки продадим в лабораторию клонирования доктору Микимото, а голову – в музей. Можем ещё чего-нибудь прихватить в придачу. По-моему, из четырех тонн там есть что взять. Как вы относитесь к такому проекту?
– Отрицательно! Такая постановка вопроса вообще неприемлема и даже оскорбительна для меня. Так размышлять могут только мясники, которым всё равно, чем торговать на рынке. А настоящий учёный до обыкновенного членовредительства никогда не скатится. Не забывайте, я специалист по ископаемой фауне ледникового периода и меня в первую очередь интересует весь мамонт, а не фрагменты его тела и тем более чудо генной инженерии из пробирки. Это уже другие материи. А что касается клонирования, я вас немного огорчу: доктор Микимото давно отказался от идеи получения потомства мамонта путём нормального полового размножения. Он занимается клонированием из живых клеток животных.
Хасэгава на мгновение замолчал, и внимательно наблюдавший за ним Моримура заметил промелькнувшую тень сомнения на его лице.
– Хотя Микимото, кажется, ещё проводит исследования и в этом направлении, но это можно уточнить. А сейчас я знаю одно: он очень принципиальный и требовательный учёный. О таких людях обычно говорят, что они с претензиями к жизни. Поэтому пока господин Микимото сам не убедится, что мамонт хорошей сохранности, он никогда не купит эти яйцеклетки. Значит, насколько я представляю требования Микимото, мамонт нужен неповрежденный.
Подъехав на кресле ближе к столу, Хасэгава шёпотом сказал:
– Ваша мысль, господин Моримура, неплохая: яйцеклетки смогут принести дополнительный доход, который поможет компенсировать наши физические и материальные затраты. А главная цель – это, конечно, мамонт.
Эксперт встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
– Я с вами свяжусь, а сейчас, пока эти русские не расчленили и не продали мамонта на рынок, надо срочно искать деньги.
Весь день Моримура ходил сам не свой. Предчувствие великих дел не покидало его с той самой минуты, как он увидел в Интернете сообщение о мамонте. И теперь всё его существо было нацелено на решение этой проблемы.
Он уже несколько раз успел пожалеть, что неправильно провёл переговоры с Хасэгавой и, главное – не решил вопрос с оплатой за свою очень непростую и рискованную миссию по спасению мамонта. Хотя денег на проведение работ у Хасэгавы ещё не было, тем не менее он мог бы уже сейчас обозначить свою цену, чтобы в дальнейшем она фигурировала в переговорах. Для себя цену этого вопроса он наметил сразу, и выражалась она совсем немалой суммой.
По контракту, который Моримура вчерне успел набросать, в его задачу входили раскопки мамонта в тундре и его транспортировка до границы. Ответственность за перевозку мамонта через границу он на себя не брал. Для этого были очень веские причины.
Ещё будучи студентом, он с однокурсниками ездил на каникулы в Англию и запомнил ту поездку на всю жизнь. В его багаже таможенники нашли наркотики, которых он до этого в глаза не видел. Моримуру сняли с самолёта, грозили посадить в тюрьму, а когда выяснили, оказалось, что это был не его чемодан, хотя внешне и даже почти всем содержимым он был очень похож.
После полудня позвонил Хасэгава. Радостным голосом он сообщил, что на очень выгодных условиях договорился с банком о кредите на проведение экспедиции. Деньги уже лежат на его счету. Хасэгава также связался с авиакомпанией и решил вопрос с перевозкой. Вылетать можно было хоть сейчас, но надо было доделать дела, которых ещё было великое множество. На утро ему назначил встречу учёный Микимото, а вечером он ждал Моримуру у себя.
Моримура тоже не терял зря время. В Горной академии он провёл консультации со специалистами по открытым горным работам. Главный вопрос, который он им задавал, заключался в том, как из вечной мерзлоты извлечь мамонта неповреждённым. Для сотрудников академии неожиданным он не оказался, и они охотно согласились помочь. Общими усилиями с представителями одной крупной фирмы был составлен длинный список необходимого оборудования и снаряжения, и теперь в папке у Моримуры лежал счёт на приличную сумму, который ждал оплаты. Для обслуживания своего оборудования фирма давала инженера, но командировочные расходы она не оплачивала. Из-за этого Моримура хотел от него отказаться, но, поразмыслив, решил, что без инженера ему не обойтись.