Моримура задумался. Ладошкой он аккуратно причесал волосы, стряхнул сор с брюк, но никакой связи между мамонтом и пропажей Степана не нашёл.
«Да мало ли бывает совпадений, – думал он, слушая Сычёва. – Вся наша жизнь – это цепь каких-то случайностей. Если бы я тогда пораньше лёг спать, не увидел бы то сообщение о мамонте. Если бы Хасэгава отказался, я бы не попал сюда, если бы…»
Тут он вспомнил, что тот топор с овальным клеймом, с которым бегал Тагирян, он видел в сайте Кольки Горохова. И был он в руках у того же Саньки Тагиряна.
«Интересно, кто это его мог сфотографировать, если мамонт ещё был в земле? А топор – вот он тут, лежит прямо у меня под ногами, и Тагирян здесь».
Какое-то время он поразмышлял на эту тему, да так ни до чего не докопавшись, переключился на другое. А виновником этого был всё тот же Сычёв, который как клещ пристал к японцу.
– У вас в Японии таких кадров, наверное, не увидишь, господин Моримура, а у нас они вот так запросто ходят и даже без намордника.
Он показал на Тагиряна. Тот засмеялся и потянулся за кружкой, а потом, переварив слова Сычёва, парировал:
– Эй, Петя, а при чём здесь я? Ты вроде говоришь о Кольке Горохове, ну и продолжай себе на здоровье в том же духе, а меня не трогай. Ещё раз услышу, я тебе накостыляю. А сейчас…
Он хотел встать, но покачнулся и снова сел на место.
– Нет у вас таких кадров, это точно, – нисколько не смутившись, продолжал Сычёв. – Вообще этот Колька Горохов такой продвинутый малый. Много он чего может на своём компьютере. Я сам видел, в какие он игры играет. Это просто высший класс!
– Колька, Колька, – перебил его Тагирян. – Ну что Колька? Кому это интересно? Мужики, скажите, вот почему никто не спросит: откуда у меня такая армянская фамилия? Это, я думаю, всем будет интересней, чем говорить про какого-то пацана. Отвечаю, слушайте внимательно. Мои предки были политическими ссыльными. Прадедушку – армянина по национальности, до революции сослали в Сибирь на пожизненное поселение. В этих местах он нашёл себе красивую охотницу Варвару и на ней женился. А потом наделал мой прадед полдеревни детей, но почему-то маленькие армяне появились и в других семьях. Так что много нас в деревне. Я вот, например, все крови собрал и теперь, как седьмая вода на киселе, но женщин страсть как люблю. Не меньше своего предка. Правда, Петька?
– Правда, правда, только ты смотри, чужих баб не тронь, а то тебе голову оторвут.
Моримура нашёл фотографию мамонта, сканированную из Интернета, и сравнил со своей. Внешне они были похожи.
«Очень интересно, – подумал он, рассматривая фотографии, размещённые на экране компьютера. – Этот снимок мамонта, которого мы сейчас выкопали из земли, а тот непонятно откуда взят. И тем не менее они как две капли воды. Даже цвет шерсти, хобот, ну всё сходится».
Он развернул на экране снимки и наложил их друг на друга. Очертания мамонтов полностью совпали.
– Это невозможно! – закричал японец. – Тут какая-то мистика. Нечистая сила! Мамонт ещё был в мерзлоте, а его уже кто-то сканировал. Так не бывает. Нет такой техники. У меня последняя разработка фирмы Олимпус. Для того чтобы его снять, нужно провести зондирование, раскопать и установить датчики. Исикава, скажите мне, что это? Как могло такое случиться, кто это мог сделать?
Инженер подтвердил, что сфотографировать мамонта в таком ракурсе, не раскопав хотя бы одну сторону, невозможно.
– Господин Моримура, Господь с вами, – не на шутку всполошился Сычёв. – До нас тут никого не было. Что вы говорите? Кто его фотографировал, какие датчики? Да вы что, в своём уме? Не было тут никого. Когда мы приехали, из земли торчал только один бивень.
– Нет-нет, ничего больше не говорите. Я сам знаю, сделать это невозможно. У этого Горохова связь с нечистой силой, она ему помогла. Он дал в Интернет фотографию, вес и другие параметры этого мамонта. Вот смотрите, всё полностью совпадает.
На экране появились две таблицы. В строках «масса» и «размер» стояли одни и те же цифры.
– Фантастика! Такого не может быть.
Неожиданно подул сильный ветер. Палатка затрепетала, как осиновый листок, на пол упала открытая бутылка сакэ, посыпались рюмки. Пушинками с тарелки разлетелись крабы. Через полотно палатки стало видно, как, едва коснувшись поверхности земли, стало подниматься солнце. Красный диск осветил землю, ярким лучом проник в палатку. Ни с того ни с сего заглох движок, у Моримуры погас экран компьютера. Когда ветер стих и все пришли в себя, на стенках палатки и на потолке висели крабы, а на полу валялись рюмки и бутылка сакэ. Соколов поднял одну рюмку, она оказалась цела. Целыми были и все остальные, а из бутылки не вылилось ни грамма саке.
В палатке возникло какое-то необъяснимое напряжение. Все словно окаменели. Скрючившись в три погибели, сидел протрезвевший Тагирян, Сычёв с полуоткрытым ртом смотрел на Моримуру, а того всего трясло. Неожиданно он почувствовал совершенно неземной страх. Страх, какой недавно испытывал у Хасэгавы в кабинете, когда по стене прошла таинственная женщина. Ни с того ни с сего на голове Моримуры поднялись волосы, а по спине побежали противные мурашки. Каждая клетка тела подверглась страшному давлению, возникшему откуда-то извне – не зависящему от него самого. Казалось, будто кто-то его сжимает. Страх не проходил. Перед глазами Моримуры появился мамонт. Он ходил по степи, питался росшим повсюду кустарником, Моримура даже услышал его крик. Потом откуда-то сверху, словно он находился над поверхностью земли, Моримура увидел каких-то дикарей, мамонта и себя с суетящимися рабочими и Исикавой. В следующее мгновение мамонт повис на тросе, и тут же перед глазами Моримуры возник доктор Микимото.
– Господин Моримура, я вам ещё раз напоминаю, мамонт должен быть неповреждённый, – услышал он его голос. – Смотрите, чтобы с него не упал ни один волос. Отнеситесь к этому с полной ответственностью. Запомните, повреждённое животное столько стоить не будет, сколько вы получите за хорошо сохранившейся экземпляр. Берегите мамонта как зеницу ока. Не забывайте о технологическом процессе, который нужно выдерживать при разморозке. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы был повреждён хоть один орган, – говорил он назидательно, – иначе при его оживлении у животного может начаться гангрена. А это грозит серьёзными последствиями и даже хирургическим вмешательством. Для продолжения рода мне нужна живая клетка от здорового животного, а не от инвалида, у которого уже на генетическом уровне будет заложен страх и боль. Вам понятно? – строго спросил Микимото.
Их глаза встретились, Моримура увидел жёсткий гипнотизирующий взгляд и снова весь задрожал.
– Всё, что будет от меня зависеть, я непременно сделаю, но если вмешается провидение, тут я бессилен, господин Микимото, – глядя в его глаза, с трепетом в голосе сказал Моримура. – Господь превыше всего, а я только его скорбный слуга. Будем надеяться на удачу, только она может принести нам победу.
Когда мамонта загрузили в контейнер, Моримура наконец-то успокоился. Сразу прошёл ночной страх, который он испытал накануне, живой огонёк появился в его глазах. Теперь он точно знал, что мамонта непременно довезёт.
Вертолёт летел на юг. Здесь было значительно теплее. Вместо многочисленных белых пятен с замёрзшими озёрами над тундрой заблестела водная гладь озёр. Извилистые ручьи и речушки, прорезавшие бескрайние пространства тундры, соединялись с другими водотоками. А сбоку за ними гналась тень вертолёта с висевшим на нитке ящиком. Наконец внизу показалась Колыма. По обе стороны вертолёта была вода. Потом пошли горы.
«Уже совсем немного – и будет Якутск, а там нас ждёт грузовой самолёт. Останется переправить мамонта через границу, и работа будет сделана. Пока мне не заплатят, я не отдам его никому. Утром деньги, а вечером стулья», – ни с того ни с сего вспомнил он слова переводчика.
Только сейчас он понял смысл этой поговорки и, посмотрев на Соколова, улыбнулся. Тот молча кивнул.
«Вот уж тонко подметили эти русские: вначале нужно получить деньги, а потом всё остальное. А вообще они неплохие ребята, я их буду долго вспоминать. По-моему, на меня они не обиделись. Может, эта короткая встреча со мной поможет им в жизни: у них теперь появился очень хороший шанс начать новую жизнь. Охотники этого заслуживают».
Мысли сами собой побежали за вертолётом, оставляя в прошлом всё, что осталось позади.
В конторе таможни выстроилась длинная очередь. Люди сидели и стояли, заполнив всё тесное помещение. Первое время Моримура не знал, как на это реагировать: никогда в своей жизни такой очереди он не видел. Выручил переводчик: он принёс стопку разных бумаг и сразу стал их заполнять. Глядя на него, Моримура постепенно пришёл в себя. В характеристике груза появилась запись: свежемороженое мясо.
Эту мысль он вынашивал давно и теперь, чтобы уйти от сложной процедуры оформления мамонта при перевозке через границу, Моримура умышленно пошёл на такую хитрость. Но его мучила мысль, что контейнер проверят, и тогда… От этого законопослушному и ответственному Моримуре становилось не по себе, к горлу то и дело подкатывал комок.
А в коридоре, как в муравейнике, было постоянное движение, люди медленно растекались. Только в тот кабинет, куда он стоял, очередь почти не двигалась.
– В этой очереди можно стоять два дня, – с раздражением в голосе сказал он Соколову. – Ничего не пойму, как можно собрать столько людей в таком тесном коридоре. В нашей стране такого не бывает.
Соколов, как мог, успокаивал и даже рассказал несколько забавных анекдотов, которые до сих пор не решался произносить даже шёпотом. Развлечённый своеобразным русским юмором, Моримура на какое-то время успокоился, усиленно думая, как ускорить продвижение к заветной двери. Он уже перебрал все мыслимые и немыслимые варианты и остановился на том, что предложит чиновнику взятку. Да-да, самую банальную взятку.
«Пусть мне будет не совсем удобно, но другого выхода у меня нет. Вся эта система, видно, на это рассчитана».