— Опять он будет рисковать жизнью ради меня? — Тамир покачала головой. — Наверное, он самый храбрый из твоих чародеев.
— Он предан тебе. Ты позволишь мне отпустить его?
— Да. Даже если он ничего не добьется, мы хотя бы узнаем, живы ли Лута и Бареус.
Когда Аркониэль ушел, Ки вздохнул и тряхнул головой.
— Если они до сих пор с ним, значит, они сами так решили.
Больше он ничего не сказал, но Тамир знала, о чем он подумал. Значит, в предстоящей битве им придется сразиться еще с двумя друзьями.
Тамир повернулась, чтобы уйти, но Ки схватил ее за руку и шагнул ближе, пристально глядя ей в глаза.
— Ты так бледна в последние дни, и похудела, и… — Вторая его рука поднялась к ее плечу, как будто он боялся, что Тамир сбежит. — У тебя ужасно усталый вид. Нельзя же так.
— Как? — спросила она, думая, не прочитал ли он ее тайные мысли.
Ки улыбнулся, и по спине Тамир пробежали мурашки. Сквозь рукав платья она ощущала тепло его руки. Ее щеки касалось его дыхание, и Тамир почувствовала запах спелой груши, съеденной им во время собрания. Онемев, она вдруг подумала, не сохранился ли на его губах вкус сочного фрукта?
— С тех пор как пал Эро, ты не даешь себе ни минуты передышки, — продолжал Ки, не замечая ее состояния. — Тебе просто необходим отдых, Тамир. Сейчас нам не с кем сражаться, а все эти придворные доведут тебя до болезни. Давай поедем на охоту, на рыбалку — куда угодно, лишь бы отвлечься от всего этого. — Он махнул рукой в сторону зала для приемов. — Проклятье, я боюсь за тебя, и все боятся! — Его голос звучал так же, как в прежние времена, и от этого на глаза Тамир навернулись слезы. — Ну, теперь и сама понимаешь? — пробормотал он и обнял ее.
И вновь Тамир почувствовала, как борются в ней два человека: Тобин, который все еще жил в ее душе, радовался дружеской поддержке Ки, и Тамир, охваченная необъяснимыми для нее самой чувствами, думала лишь о том, какой вкус у губ Ки.
Она слегка отодвинулась, уже не пытаясь скрыть катившиеся по щекам слезы, и заглянула ему в глаза. Их губы были так близко…
«Как в моих снах», — подумала она. Стоит лишь сделать один маленький шаг и…
Но прежде чем она решилась, послышались чьи-то шаги, Тамир вздрогнула и отпрянула от Ки. Мимо прошли двое молодых вельмож и, заметив ее за колонной, на ходу торопливо поклонились.
Она с достоинством кивнула в ответ, сумев справиться с собой, а когда молодые люди удалились, увидела, что Ки отчаянно покраснел.
— Извини. Я не должен был… Слушай, я пойду распоряжусь насчет лошадей, и мы отправимся на прогулку! Давай забудем обо всем хотя бы до ужина. Только мы и компаньоны, хорошо?
Тамир кивнула и отправилась разыскивать остальных, думая на ходу: «Точь-в-точь как во сне…»
Глава 22
Зевая от скуки на очередном тоскливом ужине, Лута уже был готов предложить Калиэлю и кое-кому из молодых офицеров улизнуть в свои комнаты и сыграть в бакши, когда стражи у широких дверей начали о чем-то взволнованно переговариваться. Порион встал со своего места и широким шагом вышел из зала. Через несколько мгновений он вернулся вместе с только что прибывшим герольдом.
Молодой герольд выделялся весьма примечательной внешностью благодаря необычайно длинной светлой косе, левая рука его была забинтована окровавленным лоскутом.
— Никогда не видел раненого герольда, — с удивлением сказал Бареус.
И в самом деле, герольды были неприкосновенны.
Молодой человек шагнул вперед и изящно поклонился Корину.
— Твое величество, прошу простить меня за то, что слишком долго вез это письмо. Я должен был прибыть еще неделю назад, но меня задержали по дороге.
— Я вижу, ты ранен. На тебя напали? — спросил Корин.
— Да, твое величество. По пути я столкнулся с разбойниками, но доверенное мне послание не пострадало. — Юноша прижал руку к сердцу и снова поклонился, — Это очень важное письмо, и написавшая его персона потребовала, чтобы я передал его тебе лично и наедине, без свидетелей. Не угодно ли твоему величеству удалиться вместе со мной?
Лута оглянулся на Нирина, но на лице волшебника не дрогнул ни один мускул.
Однако Корин лишь вопросительно поднял бровь.
— И от кого же сие письмо?
— Это я тоже могу сказать только тебе одному, твое величество.
Даже король не мог потребовать от герольда, чтобы тот нарушил клятву, данную своему доверителю.
Король встал.
— Друзья мои, желаю всем вам доброй ночи. Утром мы обсудим нашу дальнейшую стратегию.
Албен зевнул и провел руками по длинным волосам, которые всегда носил распущенными, не считая воинских кос.
— Скажете Корину, я буду в своей комнате, на случай если ему понадоблюсь. Маго, найди тех хорошеньких молочниц, которых мы видели утром, и спроси, не пожелают ли они навестить нас. Спокойной ночи, юноши. — Он весело подмигнул остальным — красавцу Албену редко отказывали.
— Не хотите ли выпить еще по чаше? — предложил Нирин, прекрасно зная, что никто не захочет задержаться за столом.
— Благодарю за предложение, мой лорд, но у меня кое-какие планы на сегодняшний вечер, — холодно ответил Калиэль и тут же посмотрел на Луту. — Ты еще не передумал играть в бакши, Мышонок? Обещаю, я дам тебе фору, чтобы ты смог отыграть свои деньги.
«Мышонок?» — удивленно подумал Лута. Надо же… Это было его ласковым прозвищем в те дни, когда он только стал компаньоном, — в детстве Лута был маленьким, шустрым и драчливым, и, к несчастью, родился с такой внешностью, что его поневоле сравнивали с грызуном. Но уже много лет никто не называл его так. Он пожал плечами и ответил:
— Тебе бы лучше о себе побеспокоиться.
— Тогда пошли. Кости в моей комнате.
Нирин подождал, пока компаньоны скроются из вида, и негромко сказал:
— Присмотри за ними, Мориэль.
Он пошел к покоям Корина и перед дверью быстро начертил в воздухе пару заклинаний, прикрывающих его подлинные намерения.
Корин открыл дверь на его стук и нетерпеливым жестом предложил войти.
— Заходи, что же ты? Я хочу, чтобы ты услышал это.
Мысли герольда были совершенно открыты. Он ничуть не удивился, когда вошел Нирин, и ничего не имел против его присутствия. Волшебник осторожно прикрыл за собой дверь.
Комната Калиэля была очень похожа на комнату Луты: такая же узкая, сырая и скудно обставленная. Калиэль не стал брать себе нового оруженосца, хотя Бареус и предлагал ему помочь найти кого-нибудь подходящего. Лута вполне понимал колебания своего друга. Кому он мог бы доверять здесь? Насколько Лута знал, Калиэль и с женщинами не имел дел с тех пор, как они приехали сюда, хотя и сам Лута, и Бареус, так же как и Албен, нашли среди служанок крепости немало отзывчивых девушек.
Бареус подошел к маленькому винному столику у стены, ища чаши. Но прежде чем он успел их наполнить, Калиэль сказал:
— Бареус, ты позволишь мне поговорить наедине с твоим господином?
— Конечно, Калиэль. — Бареус недоуменно посмотрел на Луту и вышел.
— Так что, мы будем играть? — спросил Лута.
Вместо ответа Калиэль приложил к губам палец и отошел к узкому окну-бойнице.
— Мышонок? — прошептал Лута. — Ты не называл меня так с…
— Я просто хотел привлечь твое внимание. К тому же мне нужна умная крыса, чтобы выглянуть в это окно.
Лута моргнул. С этой стороны крепости была отвесная стена, и ничего больше.
— И не просто выглянуть, — уточнил Калиэль. — Иди сюда. Я подержу тебя за ноги, а ты попробуй высунуться подальше.
Калиэль придвинул к бойнице деревянный табурет, чтобы Лута мог встать на него. Лута забрался на табурет и внимательно изучил окно. В его нижней части было круглое расширение для стрел лучников; отверстие было достаточно большим, чтобы кто-нибудь некрупный и гибкий мог протиснуться сквозь него.
— Но зачем? — спросил Лута.
Калиэль бросил на него нетерпеливый взгляд.
— Разумеется, чтобы услышать, что говорит этот герольд!
— Что? Сколько ты сегодня выпил? — прошипел Лута. — Это герольд! И он прибыл к Корину! Это же…
Калиэль резким жестом зажал Луте рот, а другой рукой быстро прикрыл ставни.
— Хочешь, чтобы тебя услышали?
Лута оттолкнул руку Калиэля, но замолчал.
— Я знаю, что он приехал к Корину! — шепотом заговорил Калиэль. — Потому и хочу узнать, что там происходит. Это может быть послание от Тобина. По крайней мере, я на это надеюсь! — Он снова отодвинул ставни и выжидательно посмотрел на Луту.
— Если ты меня уронишь, клянусь Билайри, мой призрак будет гоняться за тобой всю твою жизнь!
— Справедливо. Скорей, пока мы все не пропустили.
Калиэль задул лампу. Лута поднялся на табурет и вполз в бойницу. Даже для него здесь было тесновато, но когда он протолкнул плечи, дело пошло легче. С помощью Калиэля, крепко державшего его за ноги, он сумел высунуться наружу и изогнуться в сторону окна комнаты Корина. «Я, наверное, сейчас похож на рысь, висящую на ветке», — насмешливо подумал он, напрягая каждую мышцу.
Окно спальни Корина было всего в нескольких футах от бойницы. Прижимаясь к стене и цепляясь за выступавшие камни кладки, Лута оказался достаточно близко от окна Корина, чтобы слышать происходившее внутри, хотя заглянуть туда не мог — он видел лишь кусок стены, на которой висел гобелен. Дувший в его сторону ветер помогал лучше слышать голоса.
— …от твоей кузины, ее королевского высочества Тамир, принцессы Эро и Атийона.
— У тебя неверные сведения, герольд. Такой принцессы не существует.
Лута подавил вскрик удивления. Это был голос Нирина, а не короля.
— Прости меня, твое величество, — поспешно сказал герольд, и в его голосе послышался испуг. — Мне велено передать, что твоя двоюродная сестра шлет тебе наилучшие пожелания. Могу я прочесть послание?
— Читай. — Это сказал Корин.
Лута услышал шуршание пергамента, потом зазвучал четкий, ровный голос герольда: