Последние силы быстро покидали хоббитов. Идти было некуда. Они добрались до невысокого шлакового холма у подножия и оказались словно на острове, охваченном гибелью, посреди стремительно плавящейся земли. Ородруин хрипел. Вокруг Горы земля лопалась трещинами и целыми пропастями, в крутящихся клубах дыма мелькал огонь. Судорожно вздрагивала Гора, на склонах появились неожиданные прорехи. Вниз устремились медленные реки пламени. Несмотря на обманчивую неторопливость, очень скоро они достигнут равнины. Сверху непрестанно валили хлопья горячего пепла.
Сэм все еще бережно держал руку Фродо.
— Надо же, в какую мы с вами сказку попали! — с деланным оживлением начал он и вздохнул. — Хотелось бы мне послушать ее. Как вы думаете, сударь, скажут ли когда-нибудь: «Вот повесть о Фродо Девятипалом и о Кольце Всевластья»? И все примолкнут, как мы тогда, в Дольне, помните, когда слушали сказание о Берене и Сверкающем Камне… А еще мне интересно, что будет потом, после нас… — Он говорил, пытаясь словами прогнать страх, говорил и все поглядывал на север. Не хотел смотреть, а все-таки смотрел с мольбой и надеждой. С севера дул ветер. Он разогнал мрак и тучи, открыл холодное, ясное небо.
Зоркие глаза Гваихира заметили две крошечные темные фигурки, окруженные со всех сторон лавой. Вот они упали от очередного подземного толчка, а от островка, приютившего их, откололся большой кусок. Вокруг содрогались и рушились скалы, из-под земли выплескивались все новые потоки огня. Презрев страшную опасность, птица-гигант ринулась вниз. За ним устремились Ландроваль и Менельдор. Ничего этого хоббиты не видели. Их маленький холмик трясся как в лихорадке, все вокруг плавилось от страшного жара. Они закрыли глаза руками, чтобы не видеть смерти.
Когда орлы подхватили их, они были без сознания. Птицам так было даже удобнее. Их ноша безвольно висела в громадных когтях, бережно державших маленькие тела. Орлы взмыли над огнем и дымом и скоро растаяли высоко в небе.
Очнувшись, Сэм обнаружил, что лежит на чем-то мягком. Над ним плавно покачивались ветки буков, их молоденькие листья просвечивали на солнце золотым и зеленым. В воздухе разливался нежный аромат весны. Он вспомнил: так пахло в Итилиене.
— Ох! — пробормотал он. — Интересно, долго ли я спал? — Запах перенес его к тем дням, когда он развел свой маленький костерок на солнечном берегу. Что было после? Он не помнил. — Ох, — повторил он, — ну и сон мне снился! Как я рад, что проснулся. — Сэм сел и увидел рядом спокойно спящего Фродо. Одну руку он положил под голову, другая лежала на одеяле. Это была правая рука и на ней недоставало третьего пальца!
Воспоминания разом нахлынули на Сэма, и он вскричал:
— Так это был не сон? Где же мы?
Чей-то голос ласково произнес позади него:
— В Итилиене. Вы в гостях у Короля, и он ожидает вас.
Сэм обернулся, как ужаленный. Перед ним стоял Гэндальф, одетый в белое, с белоснежной бородой, сверкающей на солнце.
— Ну, Сэмиус, как ты себя чувствуешь? — спросил он.
Сэм, не в силах вымолвить ни слова, смотрел на мага, открыв рот. Наконец он сказал сиплым от волнения голосом:
— Гэндальф! Я думал — ты мертвый! Я думал — я и сам мертвый. Значит, все грустное, что было — это неправда? Гэндальф! Что такое с миром стало?
— Великий Мрак исчез, — ответил Гэндальф и засмеялся, и этот смех был как музыка, или как вода в знойный полдень. Сэм подумал, что очень давно не слышал смеха. В глазах его вспыхнула радость, но неожиданно для самого себя он заплакал. Впрочем, слезы высохли так же быстро, как появились, он счастливо рассмеялся и вскочил с ложа.
— Как я себя чувствую? — вскричал он. — Я даже не знаю, как сказать! Я чувствую… — Он взмахнул руками. — Чувствую, как весна после зимы, как солнце на листьях, как трубы и арфы, и все песни, какие только есть на свете! — Он спохватился и обернулся к другу. — Слушай, Гэндальф, посмотри, как досталось его руке! Ему столько пришлось вынести! Ну хоть в остальном-то он здоров?
— Да здоров я, здоров, — сказал Фродо, садясь на постели и тоже улыбаясь. — Я уснул, ожидая тебя, Сэм, лентяй ты эдакий! Проснулся-то я рано утром, а сейчас уже полдень.
— Полдень? — растерянно переспросил Сэм. — А какого дня?
— Сегодня четырнадцатый день Новой Эпохи, — ответил Гэндальф, — восьмое апреля по Ширскому счету, вы ведь в марте считаете тридцать дней. Но в Гондоре Новый Год теперь всегда будет отмечаться двадцать пятого марта, в день падения Саурона, в день, когда вас вынесли из огня. Король исцелил вас и ждет теперь. На сегодня назначен большой пир. Когда вы будете готовы, мы пойдем к нему.
— Пойдем к Королю? — спросил Сэм. — А кто он?
— Король Гондора и Правитель Западных Стран, — важно ответил Гэндальф. — Под его рукой снова все исконные владения. Скоро он отправится на коронацию, он ждал только вас.
— А что же мы наденем? — забеспокоился Сэм. Рядом с постелями лежали только их старые изношенные одежды, в которых они проделали весь путь.
— То, в чем шли в Мордор, — ответил маг. — Даже ваши орочьи лохмотья надо сохранить. Никакие шелка, ни полотно, ни доспехи, ни гербы не могут быть почетнее. А потом посмотрим.
Маг протянул им руки. Одна из них странно светилась.
— Что там? — вскрикнул Фродо. — Неужели?..
— Да, это ваши сокровища. Они были у Сэма, когда вас спасли. Дары Владычицы Галадриэль: твой фиал, Фродо, и твоя коробочка, Сэм. Все цело вам на радость.
Хоббиты умылись, оделись и, конечно, слегка перекусили, а тогда уж последовали за Гэндальфом. Из буковой рощицы они вышли на большой зеленый луг, окруженный высокими деревьями с пышной листвой и большими алыми цветами. Позади шумел водопад, а впереди, по краю луга, струился поток, весело журчал, пел и искрился на солнце.
На лугу собралось множество рыцарей в великолепных доспехах и статных воинов, одетых в черное с серебром. Все почтительно приветствовали хоббитов и кланялись. Пройдя под деревьями вдоль ручья, они вышли на обширное поле. Дальше в серебристой дымке текла широкая река и виднелся остров. Там стояли корабли. Все поле заполнили войска. Они выстроились блестящими рядами в строгом порядке. При приближении хоббитов над рядами взметнулись разом выхваченные из ножен мечи, прокатилась волна склоняемых копий, запели рога и трубы, а люди закричали на многих языках:
Долгая жизнь полуросликам!
Славьтесь великою славою!
Куйо и Периайн ананн! Аглар ни Перианнат!
Славьтесь великою славой, Фродо и Сэмиус!
Даур а Бераэль, Конин эн Аннун! Эглерио!
Славьтесь!
Эглерио!
А лайта те, лайта те! Андаве лайтувалмет!
Славьтесь!
Кормаколиндор, а лайта тиерианна!
Славьтесь, Хранители, славьтесь великою славой!
Позабыв себя от восторга и изумления, Фродо и Сэм прошли вперед и увидели три возвышения, сложенные из зеленого дерна посреди поля. Над правым из них развевалось знамя, на котором по зеленому полю мчался неоседланный белый конь, над левым было знамя с изображением серебристого корабля на синем фоне, разрезающего волны форштевнем в виде лебедя, а над средним, самым высоким из трех, реяло по ветру большое черное знамя с белым цветущим деревом, семью звездами и сияющим венцом. Под знаменем сидел человек с мечом, лежащим на коленях, в кольчуге, но без шлема. При их приближении он встал, высокий, статный, темноволосый и сероглазый. И тогда они узнали его, хоть он и сильно изменился.
Фродо бросился ему навстречу, Сэм — за ним по пятам.
— Ну вот, теперь еще и это! — кричал он. — Это же Колоброд, или я сплю!
— Я рад, что ты признал Колоброда, — ответил Арагорн. — Далековато отсюда до Брыля, где я так тебе не понравился. Долго пришлось идти к сегодняшнему дню, но ваш путь был самым мрачным.
И тут, к изумлению и крайнему смущению Сэма, Арагорн преклонил перед ними колено, затем взял обоих за руки, подвел к трону и посадил на него, а потом, повернувшись к войскам, крикнул громко:
— Славьте их, славьте героев!
А когда отзвучал радостный гул приветственных криков, то к окончательному и полному удовольствию Сэма, вперед вышел менестрель из Гондора и, поклонившись низко, попросил разрешения спеть.
— Вожди и рыцари, доблестные воины, короли и князья, славные Люди Гондора, и Всадники Рохана, сыновья Элронда и Дунаданы Севера, Эльф и Гном, великие герои Шира и весь свободный народ Запада! — обратился он к собравшимся. — Слушайте меня! Я спою вам о Фродо Девятипалом и о Кольце Всевластия.
От этих слов Сэм счастливо рассмеялся, вскочил и воскликнул:
— Вот это да! Исполняются все мои желания! — И снова заплакал.
Смеялись многие, но кое-кто и плакал тоже, а светлый голос менестреля звучал как серебро, и все затихли, слушая. Он пел то на эльфийском, то на Всеобщем, и сердца слушателей переполнялись страданием высочайшего наслаждения; песня увела их за собой в страну, где горе и счастье сливаются вместе и где слезы скорби превращаются в чистое вино блаженства.
Песня кончилась. Арагорн, а вслед за ним и все остальные встали и перешли в приготовленные шатры, чтобы пить, есть и веселиться до конца дня.
Но Фродо с Сэмом задержались. Их отвели в палатку и переодели в чистое полотно. Прежние одежды аккуратно свернули и уложили с почетом. Пришел Гэндальф и, к удивлению Фродо, принес его меч, эльфийский плащ и кольчугу из мифрила, а для Сэма — вызолоченную кольчугу и серый лориенский плащ, вычищенный и аккуратно починенный. Потом маг положил перед ними два меча.
— Не надо никаких мечей, — помотал головой Фродо.
— Сегодня тебе придется взять хоть один, — мягко, но настойчиво проговорил Гэндальф.
Фродо выбрал тот, который поменьше, Сэмов.
— А Шершень я тебе отдал, Сэм.
— Нет уж, сударь! Бильбо вам его подарил вместе с кольчугой, ему не понравилось бы, попади он в другие руки.
Фродо подчинился. Гэндальф опустился на колени, точно оруженосец, и застегнул перевязи мечей, потом, поднявшись, возложил им на голов