Маг рассмеялся.
— Ну-ну, — сказал он, — коли они пятерых испугались, можно на них наплевать. Мы видали врагов пострашнее. Ладно, пока мы здесь, они вас, надеюсь, в покое оставят.
— Эх, надолго ли? — вздохнул Маслютик. — Что скрывать? Задержись вы у нас подольше, только рады будем. Мы ведь к такому не привыкли, а Скитальцы все запропастились куда-то. Наверное, зря мы их не ценили до сих пор. Так ведь не понимали! Что с нас возьмешь? Разбойники эти еще не самое худшее. Прошлой вот зимой волки выли вокруг ограды. А в лесах всякие… — Маслютик пошевелил пальцами в воздухе. — В общем, жуткие твари, аж кровь стынет, как подумаешь. Очень беспокойно было, вы мне поверьте.
— Верим, верим, — кивнул Гэндальф. — Почти во всех землях беспокойно было в те дни, очень беспокойно. Но радуйся, Суслень! Тебя эти великие тревоги только краем задели, и я рад, что не глубже. Придут еще лучшие времена, да такие, что ты и представить себе не можешь. Скитальцы вернулись. Мы с ними ехали. А самое главное — теперь снова Король есть, Суслень! Он скоро и вашими бедами займется. Снова откроется Зеленопутье, его гонцы полетят на север, на дорогах людно станет, и тварей твоих злых из Пустоземья прогонит. Да и Пустоземья-то самого не останется. В глуши люди поселятся, поля зазеленеют.
Маслютик покачал головой.
— Оно, конечно, десяток приличных зажиточных путников нам не повредит. А вот всякого сброда и головорезов не надо. И не хотим мы чужаков ни в Брыле, ни около. Только бы нас в покое оставили. Если сюда опять толпа привалит на жительство — чего хорошего? Разорят только все…
— Вас оставят в покое, Маслютик, — пообещал Гэндальф. — Между Изеном и Седонной места хватит. Селиться станут прежде всего на побережьях, а оттуда до Брыля не вдруг дойдешь. Многие ведь живут и к северу, миль за сто отсюда, у дальнего конца Зеленопутья: на Северных Увалах, возле озера Дрема, мешают они тебе?
— Да кто же в этих проклятых местах жить может? — не поверил Маслютик. — Да туда никто кроме разбойников не пойдет.
— Следопыты пойдут, — улыбнулся Гэндальф. — Это проклятое место зовется, между прочим, Форност Эрайн, Северин Королевский. И Король как-нибудь заглянет туда, вот уж тогда будут у тебя гости так гости!
— Звучит заманчиво, — почесал в затылке Маслютик. — Делу на пользу пойдет, само собой. Ну все ж таки оставит ваш Король Брыль-то в покое или нет?
— Оставит, — успокоил его Гэндальф. — Брыль он знает и любит.
— Это откуда же? — Маслютик был явно озадачен. — Он же сидит, поди, на большом троне в огромном замке за сотни миль отсюда… И вино пьет небось не из моих кружек. Что ему до «Пони» с нашим простецким пивом? Нет, пиво-то у меня неплохое, прямо скажем, хорошее пиво… С прошлой осени, — с запинкой добавил он, быстро взглянув на Гэндальфа. — Вот с тех самых пор, как заговорил ты мне его. Только и радости-то посреди печалей всяких.
— Точно! Он всегда здешнее пиво хвалил, — вспомнил Сэм.
— Кто хвалил? — не понял Маслютик.
— Да Колоброд, кто ж еще! Ну, вождь Следопытов. До тебя что, не дошло еще?
Когда наконец дошло, Маслютик так растерялся, что его стало жалко.
— Колоброд! — Он с трудом перевел дух. — Это он-то — с короной да с золотым кубком? Куда ж это мы катимся?
— К лучшим временам, любезный, к самым наилучшим, для Брыля по крайней мере, — заверил его Гэндальф.
— Ну ладно, будем надеяться, — решил согласиться Маслютик. — Может, и впрямь получше будет… Я вот такой приятной беседы уж и не упомню. Нынче хоть спать с легким сердцем лягу. Тут еще всякой всячины полно, но до завтра подождет вполне. Я — спать, да и вы, поди, тоже. Эй, Ноб! — позвал он, подходя к двери. — Ноб, увалень! Так! — хлопнул он вдруг себя по лбу. — Что-то мне все это напоминает!
— Надеюсь, не еще одно забытое письмо? — осведомился Мерри.
— Эх, эх, господин Брендискок, и не напоминайте мне об этом! Вот, мысль спугнули! О чем бишь я? Ноб, стойла, корм, — забормотал он. — А! Вот! У меня тут кое-что ваше есть. Помните, как коней ваших свели? А вы еще у Хвоща пони купили. Так вот, здесь он. Сам пришел. А где был — про то вам лучше знать. Драный явился, что твой пес старый, понурый, как вешалка, но живой. Ноб за ним ухаживал.
— Как? Мой Билл? — вскочил Сэм. — Эх, везет мне все-таки, что бы там старик мой ни говорил. Еще одно желание сбылось! Где он? — Сэм так и не пошел спать, пока не навестил Билла в конюшне.
Путники оставались в Брыле весь следующий день, и уже под вечер господин Маслютик не мог пожаловаться на безлюдье. Любопытство пересилило все страхи, трактир был полон. Хоббиты посидели с гостями и ответили на множество вопросов. В Брыле долгая память, и Фродо не раз спросили, написал ли он свою книгу.
— Нет еще, — говорил он, — вот домой возвращаюсь, буду бумаги в порядок приводить.
Он обещал описать поразительные события в Брыле и тем хоть немного привлечь внимание к «далеким и наверняка неважным делам где-то на юге».
Кто-то из молодежи попросил спеть. На него зашикали. Здесь больше не хотели никаких происшествий.
На следующее утро хоббиты и маг поднялись спозаранок. Моросило по-прежнему. К ночи хотелось добраться до Шира. Собрались провожающие, и лица у них были повеселее, чем в прошлом году. Те, кто еще не видел путников в полном вооружении, разинули рты от изумления: они дивились на белобородого Гэндальфа, от которого словно исходил свет, слегка приглушенный синим плащом, и на четверых хоббитов, больше всего походивших на храбрых рыцарей из почти забытых сказок. Даже те, кто смеялся над разговорами о Короле, призадумались: а нет ли здесь доли правды?
— Удачи вам и в пути, и дома, — пожелал на прощание Маслютик. — Если верить слухам, так и в Шире у вас не все ладно. Чудные там дела, говорят. Но уж тут одно к одному, как говорится. Осмелюсь заметить только — вы в своих странствиях здорово изменились, так что со своими заботами запросто разберетесь. Наведите там порядок. Удачи вам! И чем чаще вам придется по делам или просто так заглядывать в Брыль, тем мне приятнее будет.
Они попрощались с хозяином и тронулись в путь. Пони Билл отправился с ними. Его снова нагрузили, но он, похоже, был не против и трусил рядом с Сэмом вполне довольный.
— Интересно, на что это Маслютик намекал, — задумчиво проговорил Фродо.
— Кое о чем я догадываюсь, — мрачно изрек Сэм. — Это он про то, что я в Зеркале видал: деревья рубят, и все такое, а еще старика моего небось из Тугосумов выгнали. Эх, надо бы мне пораньше вернуться.
— И в Южной Чети что-то не так, — сказал Мерри. — Отродясь такого не помню, чтобы у них с табаком плохо было.
— Табак там или деревья, а то, что во всем этом Лотто замешан, можете мне поверить, — заявил Пиппин.
— Может, и замешан, да не он причина, — сказал Гэндальф. — Не забывайте о Сарумане. Он Широм начал интересоваться раньше Мордора.
— Ну раз ты с нами, — беспечно ответил Мерри, — скоро все разъяснится.
— Пока-то я с вами, — проворчал Гэндальф, — да скоро меня не будет. Я не пойду в Шир. Свои дела сами устраивайте. За этим ведь и едете. Разве вы еще не поняли? Мое время кончилось; отныне я не устраиваю ничьих дел и даже не помогаю их устраивать. Да на что вам моя помощь? Вы выросли. А заодно вышли в первые герои Среднеземья. Я больше не боюсь за вас. Вот так, дорогие мои. Скоро мне поворачивать. Собираюсь Бомбадила навестить. За все мое время мы с ним так и не поговорили толком. Он сиднем сидит, мхом обрастает, а я — как камень перекатный. Но похоже, кончились мои катанья. Вот и посидим с ним, побеседуем по душам.
Подъезжая к развилке, возле которой хоббиты расстались с Бомбадилом, они приподнялись на стременах, надеясь увидеть знакомую коренастую фигуру в шляпе с пером, но на дороге никого не было. Над Упокоищами висел серый туман, и Древлепуща вдали скрылась под его покровом.
Они остановились, и Фродо с тоской поглядел на юг.
— Как бы мне хотелось повидать его снова, — сказал он. — Как он там поживает?
— Хорошо по-прежнему, будь уверен, — заверил Гэндальф. — он нашими делами не очень интересуется, разве что — энтами… Может, ты еще и повидаешь его… попозже. А сейчас я бы на вашем месте поспешил к дому, а то закроют ворота у Брендидуинского моста, что делать будете?
— Нет там никаких ворот, — усмехнулся Мерри, — и ты это лучше меня знаешь. А в Заскочье меня в любое время пустят.
— Ты прав. Там не было ворот. — Гэндальф сверкнул из-под шляпы хитрым глазом. — А теперь могли и появиться. Даже у ворот в Заскочье хлопот может оказаться больше, чем ты думаешь. Но вы справитесь. До свидания, милые мои, пока еще — до свидания!
Маг наклонился к уху Сполоха. Огромный конь легким прыжком перемахнул ров у обочины и исчез в тумане, словно порыв северного ветра.
— Вот мы и остались вчетвером, как когда-то, — сказал Мерри. — Мне кажется, мы спали и видели сон, и только теперь просыпаемся.
— А мне, — отозвался Фродо, — кажется, что мы, наоборот, опять засыпаем…
Глава VIIIСнова дома
Глубокой ночью, продрогшие и усталые, путники добрались наконец до Брендидуинского моста. Здесь их встретила первая неожиданность. Поперек моста из конца в конец высились крепкие ворота, утыканные металлическими шипами. На том берегу реки виднелось несколько новых домов — двухэтажных, с узкими прямоугольными окнами, без всяких украшений. Вид у домов был мрачный. Совсем не хоббитский вид.
Друзья долго стучали в ворота, и непонятно было, то ли их не слышат, то ли и слышать некому. Но потом неожиданно где-то близко протрубил рог, в домах кое-где появился свет, и чей-то голос прокричал из темноты:
— Эй, кто там? Уходите отсюда! Не видите, что ли, там же написано: «От заката до восхода вход воспрещен»!
— Да что ж тут разглядишь в такой темноте! — крикнул в ответ Сэм. — Что за дела? Из-за какой-то надписи хоббитам из Шира всю ночь торчать на мосту! Уж если я ее разгляжу, надпись вашу, первым делом порву в клочья!