— Давай скорее прыгать! — закричал Фродо.
Хоббиты перелезли через низкий парапет и, к счастью, обнаружили, что под ними уже не пропасть. Мост кончался, склон Моргайи в этом месте подходил к уровню дороги. Край его был виден, но дальше все было во тьме, так что прыгать пришлось наугад.
— Я пошел! — откликнулся Сэм. — Прощайте, хозяин!
И прыгнул первым. Фродо — за ним. Падая, они услышали топот копыт по мосту, потом шаги пеших орков. И тут Сэм чуть не расхохотался, несмотря на страх. На такое везенье они не надеялись. Рискуя сломать шею на камнях, пролетев десяток локтей, хоббиты упали в густой колючий кустарник. Сэм лежал, посасывая оцарапанную руку.
Через некоторое время, когда топот копыт и сапог отдалился, он зашептал:
— Ну и ну, хозяин! Никогда бы не подумал, что в Мордоре что-то растет. Если бы мы специально примерились, и то не прыгнули бы лучше; только колючки здесь, наверное, в локоть длиной, все, что на мне, насквозь порвали. Жаль, что я у них кольчугой не обзавелся.
— От таких колючек она не спасает, — ответил Фродо. — Мне даже кожаную куртку проткнули.
Друзья с трудом выбрались из кустов. Колючки и узловатые ветки были твердыми, как проволока, и вцеплялись в одежду, словно когти. Хоббиты в полосы разорвали плащи, пока из них выцарапались.
— Идем вниз, — шепнул Фродо. — Сначала побыстрее с гор в долину, потом на север, сколько сил хватит.
В светлом мире вставал новый день, и где-то за Мордорской Тьмой над восточным краем Средиземья поднималось солнце, но здесь царила ночь. Роковая Гора дымилась, ее огонь ушел вглубь. Красноватый отсвет на утесах погас. Восточный ветер, дувший неустанно с тех пор, как хоббиты ушли из Итилиэна, теперь стих. Медленно, с трудом путники спускались с горы — где в полный рост, где на четвереньках, цепляясь руками за камни, спотыкаясь, разыскивая на ощупь проходы между камнями, теряя силы.
Наконец, мокрые от пота, оба сели, прислонившись спинами к последнему камню на склоне.
— Теперь, если бы сам Шаграт дал мне напиться, я бы спасибо сказал, — вздохнул Сэм.
— Не говори о воде, — отозвался Фродо. — От этого только больше хочется пить.
Он опустился на землю под камнем, вытянул ноги и довольно долго молчал. Потом с трудом встал и с удивлением обнаружил, что Сэм спит.
— Сэмми, проснись, дружок, — окликнул его Фродо. — Вставай, пора дальше идти.
Сэм тяжело поднялся.
— Подумаешь! — ответил он, протирая глаза. — Я же только вздремнул. Да и правду сказать, я уже давно не спал как следует, глаза сами закрылись.
Теперь впереди шел Фродо, стараясь двигаться как можно точнее к северу. Идти между камней и обломков, густо устилающих дно большого оврага, было тяжело. Вдруг Фродо остановился.
— Не могу больше, — сказал он. — Кольчуга давит, не выдерживаю. Ослаб я, сил нет. Собственную мифриловую кольчужку мне в последнее время было тяжело носить, а эту совсем не могу. Да и зачем она? Победы бою ожидать нечего.
— Но можно ожидать, что бой будет, — сказал Сэм. — А кинжалы, а случайные стрелы? И подлец Голлум где-то бродит по свету. Как я могу быть спокоен, если от злодейского удара в темноте вас ничто не защитит, кроме тонкой кожи?
— Да пойми же ты, друг мой, что я устал, — ответил Фродо. — Я измучился, надежды нет, только долг остался. Пока могу двигаться, буду ползти к горе. Хватит с меня тяжести Кольца. Любое другое бремя меня просто убьет. Надо все лишнее сбросить. Не думай, что я неблагодарный. Я без дрожи не могу вспомнить, что тебе пришлось проделать, чтобы добыть для меня эти вещи.
— Да не о том я говорю, хозяин. Если бы можно было, я бы вас на себе понес. Ладно, снимайте, коли так!
Фродо снял плащ, а потом кольчугу, и отбросил ее подальше. Он слегка дрожал.
— Сейчас бы надеть что-нибудь теплое, — проговорил он, — здесь похолодало, или я простудился.
— Возьмите мой плащ, — предложил Сэм, развязывая мешок и вынимая эльфийский плащ. — Нравится? Орчьи лохмотья можно стянуть поясом, а этот плащик накинуть сверху. Не очень он подходит к орчьей форме, но он вас согреет, и будем надеяться, что от беды охранит не хуже оружия. Ведь его выткала Владычица.
Фродо завернулся в плащ и застегнул его эльфийским листиком.
— Теперь лучше, — сказал он. — И легче. Могу идти. Но эта слепая Тьма добирается до сердца. В тюрьме я пробовал вспоминать Брендидуим, Лесной Предел, речку с Мельницей в Хоббиттауне. А сейчас не могу их мысленно увидеть.
— Ну, а теперь кто про воду заговорил? — спросил Сэм. — Если бы нас могла видеть или слышать Галадриэль, я бы сказал: «Госпожа! Ничего не прошу, только воды и света, чистой воды и обычного дневного света, они ценнее всех драгоценностей, простите меня за такие слова!» Но увы! Лориэн отсюда так далеко!
Сэм вздохнул и махнул рукой в сторону острых вершин Сумрачных Гор, которые на фоне темного неба были чернее, чем оно само.
Хоббиты снова двинулись в путь. Вскоре, однако, Фродо опять остановился.
— Где-то над нами Черный Всадник, — сказал он. — Я его чувствую. Давай минутку переждем.
Они сели, съежившись, под большим камнем и довольно долго сидели молча, глядя на запад. Потом Фродо с облегчением вздохнул.
— Улетел! — прошептал он.
Друзья встали и с удивлением подняли головы. Слева от них, на юге, небо серело, и черные горы Эфел Дуат выделялись на его фоне резче. Становилось светлей. Дневной свет медленно распространялся с юга на север. Где-то высоко в пространстве свет боролся с тенью. Клубящиеся мордорские тучи отступали, их края рвал ветер, который дул из живого мира, загоняя дымы и зловредные испарения в глубь Страны Мрака. Хмурый полог Тьмы медленно поднимался, и под ним, как бледное утро сквозь мутное тюремное окно, в Мордор просачивался тусклый свет.
— Видите, хозяин? — спросил Сэм. — Видите? Ветер изменился. Что-то случилось. Не все подчиняется приказу Врага. Мрак над миром расходится. Если бы знать, что там делается!
Было утро пятнадцатого марта. Поднимаясь над мордорской тьмой, над долиной Великой Реки вставало солнце, ветер дул с юго-запада. На полях Пеленнора умирал Король Феоден.
Полоса света на глазах хоббитов протянулась над всей линией хребта Эфел Дуат. Вдруг они увидели в небе тень, летящую с запада: сначала это была черная точка над горами, потом точка выросла, камнем ударила в клубящуюся тучу, пролетела высоко над головами путников, на лету издав долгий пронзительный крик, крик Назгула, но в нем не было убийственной силы, он звучал жалобно и отчаянно, посылая в Черную Башню плохие вести. Вождь Назгулов встретил роковой конец.
— Я же говорил! — воскликнул Сэм. — Там что-то произошло. Шаграт уверял, что войну они ведут с успехом, но у Горбака были какие-то сомнения. Значит, он был прав, им счастье изменяет. Ну что, хозяин, появляется надежда?
— Совсем слабая, — вздохнул Фродо. — Может, что-то хорошее случилось, но это далеко за горами. Мы идем не на запад, а на восток. И я страшно устал, Кольцо очень тяжелое, Сэм. Я его теперь все время мысленно вижу, как большой огненный круг.
Радость Сэма погасла. Он с тревогой посмотрел на хозяина и взял его за руку.
— Выше голову, господин Фродо! — сказал он. — Я хотел две вещи, одна уже есть — капля света. Нам хватит, чтоб легче было идти, но и опасности теперь больше. Давайте еще немножко пройдем, а потом ляжем рядом и отдохнем. Вот съешьте кусок лепешки, и сил у вас прибавится.
Друзья поделили пополам кусок лембаса, с трудом разжевав, протолкнули в пересохшие глотки и потащились дальше. Было не светлей, чем в сумерках, но все-таки они смогли разглядеть, что идут по глубокому ущелью между горами. Оно полого поднималось к северу, его дно было ложем высохшего ручья, рядом с которым под западным обрывом бежала, извиваясь, горная тропа. Если бы хоббиты знали о ней раньше, то могли бы скорее на нее выйти, ибо она отходила от Моргульского Тракта еще перед началом моста, где спускалась вниз вырубленными в скалах ступенями. Этой тропой пользовались сторожевые отряды и гонцы, когда надо было спешить в мелкие укрепления и сторожевые посты, расположенные к северу от перевала Кирит Унгол между ним и Ущельем Исс, Железной Пастью, по-орчьи Карх Ангрен.
Хоббиты на этой тропе подвергались большому риску, но надо было спешить, и Фродо боялся, что у него не хватит сил на трудные подъемы и спуски в диких скалах по бездорожью Моргайи. Кроме того, он думал, что преследователи будут их искать не на этом направлении. Тропа вела на север, а погоня, наверное, пойдет на восток или на западный перевал. Поэтому было решено сначала продвинуться подальше к северу, а уж потом найти дорогу на восток и начать последний этап Похода. Так что хоббиты пересекли сухое русло и некоторое время шли по орчьей тропе. Нависшие с левой стороны ущелья скалы закрывали путников от случайных взглядов сверху, но дорога часто петляла между камней, и перед каждым поворотом они сжимали руки на рукоятях мечей и замирали.
День яснее не становился, над Ородруином по-прежнему клубился густой дым, поднимался вверх и там лежал тяжелой серой кровлей на мрачном темном столбе. Прошел час, а может, больше, когда неожиданный звук заставил их остановиться. Невероятно, но слух их не обманывал. Рядом журчала вода.
Она тонкой струйкой сочилась из узкой трещины, словно прорубленной топором тролля, капала на камни, стекала на тропу, пересекала ее и пропадала средь мертвых камней. Кто знает — может быть, это были последние капли живительного дождя с солнечных морей, случайно занесенного ветром в страну Тьмы и погибшего здесь, в камнях и пепле.
Сэм подбежал к воде.
— Если я еще встречу госпожу Галадриэль, я ей все расскажу! — воскликнул он. — Свет, а теперь вода! Чур, я первый пью.
— Места хватит и на двоих, — удивился Фродо.
— Не в этом дело, — ответил Сэм. — Вдруг здесь отрава или еще что-нибудь не так. Надо проверить, пусть лучше мне будет хуже, хозяин, поймите!
— Понимаю. Но давай поверим в удачу или в дар и попробуем вместе. Смотри только горло не застуди, она может быть холодной.