Не дойдя шагов двадцать до того места, где прятались хоббиты, меньший орк вдруг остановился.
— Хватит, пошли домой! — буркнул он, махнув рукой в сторону крепости. — Надоело носом камни тереть. Я тебе говорю, след кончился. Все из-за тебя, я тебе сразу сказал, что след ведет в гору, а ты меня потащил вниз, на дорогу. Я был прав, вверх они лезли.
— От таких охотничков, как ты, все равно толку мало, — оборвал его второй, — мои глаза надежнее, чем ваши сопливые нюхала.
— Ну вылупил ты глаза, а что высмотрел? — возразил первый. — Ты даже не знаешь, кого ищешь.
— Я, что ль, виноват? — огрызнулся солдат. — Мне начальники путаный приказ дали. Сначала говорили о большом эльфе в блестящем вооружении, потом о каком-то карлике, а под конец о банде взбунтовавшихся Урук-Хай, или обо всех сразу.
— Начальники головы потеряли, вот что, — сказал следопыт. — Могут и совсем без них остаться, если не врут слухи. Говорят, что враги пробрались в башню на перевале, сотни ваших там погибли, а пленник удрал. Если вы так же ведете себя в бою, неудивительно, что участились плохие вести.
— Кто разносит плохие вести? — зарычал боевой орк.
— А кто слышал хоть одну хорошую?
— Бунтовские сплетни! Кончай слюни пускать, а то ножом получишь! Понял?
— Понял, понял. Я молчу, но думать ты мне не запретишь. Интересно, при чем здесь тот пройдоха с перепонками на лапах, который жрет, как прорва?
— Не знаю. Может, ни при чем. Но что-то он тоже замышляет, лезет, куда не надо. Чтоб он сдох! Только умотал куда-то, как пришел приказ найти его и взять живьем, да поскорее.
— Надеюсь, что его поймают, и он свое получит! — заворчал следопыт. — Это он следы спутал, надел кольчугу, которую те бросили, и все место истоптал.
— Кольчуга его спасла, — отозвался боевой орк. — Я не знал о приказе брать его живым и шагов с пятидесяти выстрелил ему в спину, а он не упал и побежал дальше.
— Просто ты промахнулся. Сначала стреляешь куда попало, потом догнать не можешь, а в конце зовешь на помощь следопытов. Сыт я по горло.
С этими словами следопыт повернулся и побежал обратно.
— А ну вернись! — завопил боевой орк. — Вот доложу куда следует!
— Кому? Своему славному Шаграту? Он больше не командует.
— Сообщу твое имя и номер Назгулам, — ответил боец, понижая голос до свистящего шепота. — Теперь в крепости командует один из них!
Меньший орк приостановился. Голос у него задрожал от злости и страха.
— Доносчик, подлец, изменник! — закричал он. — Дело делать не умеешь, а такой подлый, что своих предашь ни за грош. Иди, иди к тем каркалам, пусть они тебе заморозят кровь в жилах, пока сами живы. Говорят, самого главного из них уже прикончили, если не врут. Надеюсь, что так и есть.
Рослый орк погнался за ним с копьем в руке. Но следопыт нырнул за камень, молниеносно поднял лук и пустил стрелу прямо в глаз преследователю. Тот тяжело рухнул на землю, а удачливый стрелок быстро исчез в глубине ущелья.
Некоторое время хоббиты сидели в оцепенении. Сэм очнулся первым.
— Вот здорово, — сказал он. — Если в Мордоре все так крепко дружат, нам будет вдвое легче.
— Молчи, Сэм! — прошептал Фродо. — Рядом могут быть и другие. Нас чуть-чуть не схватили. Оказывается, погоня ближе, чем мы думали. Ты прав, Сэм, раздор — это дух Мордора, он проникает в самые отдаленные углы. Если верить старым легендам, орки всегда такими были, даже когда жили одним племенем. Только нам от этого не легче. В ненависти ко всем чужим они едины, и эта ненависть в них сильнее всего. Если бы эти двое нас поймали, они бы помирились и нас убили.
Оба опять надолго замолчали. Прервал молчание снова Сэм, на этот раз шепотом.
— Господин Фродо, вы слышали, как они говорили про «пройдоху с перепонками»? Помните, я вам сказал, что Голлум удрал и остался живой?
— Помню. Я тоже догадался, что речь шла о нем, — ответил Фродо. — Нам лучше до вечера отсюда не вылезать. Пока еще светло, давай посидим, и ты мне, наконец, как следует, расскажешь обо всем, что произошло, пока я был в плену, и все, что знаешь о Голлуме. Только не шуми, пожалуйста!
— Постараюсь, — согласился Сэм. — Хотя, когда вспоминаю этого вонючку, мне кровь ударяет в голову и охота громко выругаться.
Они уселись поудобнее и стали терпеливо ждать, когда мутный свет дня сменится черной беззвездной мордорской ночью. Тем временем Сэм на ухо Фродо рассказал все, что смог, о злодейском нападении Голлума, о страшной Шелобе и о своих приключениях в ее пещере и с орками. Когда он закончил рассказ, Фродо, не найдя слов, лишь благодарно посмотрел ему в глаза и крепко сжал руку.
Наступила ночь. Фродо встал и сказал:
— Теперь, наверное, пора. Интересно, долго ли нам удастся пробыть незамеченными и когда кончится прятанье и ползанье? Какая же это мука, да еще, может быть, зря! Как здесь темно. И нельзя вынуть флакон Галадриэли. Пусть он пока будет у тебя, Сэм. Мне его некуда спрятать, разве что держать в кулаке, а руки нужны, чтобы щупать дорогу. Жало я тебе дарю. У меня есть орчий клинок, но я думаю, что за оружие я больше не возьмусь.
Идти ночью без дороги было невероятно трудно и опасно, но хоббиты, спотыкаясь и натыкаясь на камни, медленно брели час за часом все дальше на север, по восточному склону каменистого ущелья. Когда западные вершины осветились поздним бледно-серым рассветом, часа через два после наступления дня в соседних странах, путники снова затаились под кустами и поспали по очереди до наступления вечера. Пока был его черед бодрствовать, Сэм думал о еде. Когда Фродо проснулся и заявил, что не мешало бы перекусить и приготовиться к дальнейшим трудам, Сэм задал ему давно наболевший вопрос:
— Вы меня, конечно, простите, но, господин Фродо, вы хоть имеете понятие, сколько нам еще идти?
— Весьма приблизительно, — ответил Фродо. — Когда мы собирались в поход, мне в Райвенделе показывали карту Мордора, нарисованную еще до возвращения Властелина Тьмы. Я ее не очень хорошо запомнил, но на ней было одно место, где сходятся горные хребты, западный с северным. Их отроги почти встречаются, как длинные языки. Это примерно в двадцати гонах от восточного перевала и моста. Лучше всего попробовать свернуть на плато именно там. Конечно, это нас не приблизит к Роковой Горе, а миль на шестьдесят отдалит. По-моему, мы отошли от моста гонов на двенадцать. Даже если все сложится удачно, не меньше недели проходим. Боюсь, что ноша моя станет еще тяжелее, тогда чем ближе к цели, тем я буду идти медленнее.
Сэм вздохнул.
— Именно этого я и боялся. У нас ведь почти не осталось запасов, не говоря уже о воде. Еще раз перекусить — и переходим на последние крохи эльфийских сухарей. Надо или идти быстрее, или есть меньше, во всяком случае, пока идем по долине.
— Я постараюсь идти немножко быстрее, — сказал Фродо, набирая воздуху в легкие. — Пошли! Сделаем еще один переход!
И они пошли, хотя еще не полностью стемнело. И шли всю ночь. Проходили часы, а хоббиты терпеливо пробирались вперед, только изредка позволяя себе короткие привалы. При первом тускло-сером луче рассвета на краю неба путники снова залезли в укрытие. На этот раз их приютила небольшая пещерка под скальным выступом.
День наступал медленно, но был светлее, чем предыдущие. Сильный ветер с запада теперь выметал мордорские дымы из поднебесных просторов.
Наконец хоббитам открылся вид на несколько миль вокруг. Ущелье, отделяющее главную горную цепь от Моргайи, шло все выше и становилось все уже; дальше горы смыкались: внутренний хребет превращался в уступы на крутом боку Эфел Дуат, которые почти отвесно обрывались на плато Горгорот. Впереди, где в камнях начиналось русло высохшего потока, к востоку вытягивался горный хребет, крутой, как крепостная стена, без единого признака растительности. Еле видный в тумане серый северный хребет Эред Литох вытягивал ему навстречу такой же длинный отрог-стену, так что между ними двумя оставался узкий проход, Карх Ангрен, Железная Пасть. В кольце скал между ней и Моранноном лежала глубокая долина Удун, где находились подземные оружейни, выстроенные рабами Мордора, и оборонные сооружения. Здесь, за Черными Вратами, Властелин Тьмы спешно собирал крупные силы для отпора войскам Западных Полководцев. На скалах высились башни, горели сторожевые костры, проход Карх Ангрен перекрывался земляным валом и глубоким рвом, через который был переброшен мост.
В крутой складке горного хребта мили на две севернее и значительно западнее Железной Пасти спорили с вершинами гор башни старинного замка Дуртханг, который теперь стал одной из опорных орчьих крепостей, стерегущих долину Удун. С того места, откуда смотрели хоббиты, уже видна была дорога, вьющаяся от стен замка вниз. В полутора милях от них эта дорога сворачивала к востоку, спускалась по каменным карнизам, как по ступеням, на плато, а затем шла к Железной Пасти.
Разглядев все это, оба хоббита поняли, что весь путь на север проделали зря. Мрачная, серая от пепла долина, над которой плыли полосы дыма, лежала справа; на ней не было заметно жизни, но ее надежно охраняли грозные укрепления Карх Ангрен.
— Похоже, что мы зашли в тупик, Сэмми, — мрачно произнес Фродо. — Если идти дальше по горам, попадем прямо к оркам в крепость: вниз можно сойти только по дороге, идущей из этой же крепости. Там, откуда мы пришли, спуска на плато нет, и назад на запад мы через горы не пройдем.
— Значит, пойдем по дороге, господин Фродо, — сказал Сэм. — Придется рискнуть. Будем надеяться на удачу, если она вообще бывает в Мордоре! Дальше по горам бродить тоже нельзя, а возвращаться — это все равно, что сразу сдаться в плен. Еда у нас на исходе. Пошли вперед, и чем скорее, тем лучше. Бегом можете?
— Нет, — ответил Фродо. — Бегом не могу. Ты веди, а я потащусь следом. Веди, пока у тебя есть надежда… У меня ее уже нет. Иди вперед.
— Ладно, — согласился Сэм. — Но даже для того, чтобы тащиться, как вы говорите, надо есть и спать. Давайте-ка понемногу и того, и другого.