Далеко внизу Шаграт со своим драгоценным грузом пробежал по лестнице, пересек двор и выбежал из ворот. Если бы Сэм увидел его и узнал, причиной каких бед станет это бегство, он, может быть, усомнился бы в своем выборе. Но его мысли занимал последний шаг поисков. Хоббит осторожно приблизился к двери башенки и ступил внутрь. Дверь вела во тьму. Но вскоре глаза привыкли, и справа от себя Сэм различил тусклый свет. Он проникал через отверстие, которое вело на другую лестницу, темную и узкую: похоже было, что она поднимается на вершину, витками опоясывая изнутри стену круглой башенки. Где-то наверху мерцал факел.
Сэм осторожно начал подниматься и добрался до чадящего факела, укрепленного с левой стороны над дверью, выходившей к обращенной на запад бойнице – одному из тех красных глаз, что они с Фродо видели снизу, от выхода из туннеля. Сэм быстро прошел в дверь и поспешил на второй этаж, страшась в любой миг ощутить на горле цепкие пальцы, которые схватят его сзади. Выше обнаружились окно на восток и еще один факел над дверью. От двери в глубь башенки уходил коридор. Дверь была открыта, а коридор тонул во тьме, которую рассеивали лишь тусклый свет факела да красный отблеск, сочившийся через узкую бойницу. Сэм прокрался в коридор. С обеих сторон было по низкой, прочно запертой двери. Не доносилось ни звука.
— Тупик, — пробормотал Сэм, — стоило столько карабкаться! Это не может быть верх башни. Но что ж мне теперь делать?
Он вновь сбежал на первый этаж и толкнул дверь. Та не открылась. Сэм снова поднялся наверх; по лицу хоббита струился пот. Он чувствовал, что каждая минута драгоценна, но они убегали одна за другой, а он ничего не мог сделать. Его больше не тревожили ни Шаграт, ни Снага, ни иные орки, когда-либо рождавшиеся на свет. Он хотел только найти хозяина, увидеть его лицо, коснуться его руки.
Наконец, чувствуя себя побежденным, усталый Сэм опустился на ступеньку лестницы у коридора и опустил голову на руки. Было тихо, ужасно тихо. Факел догорел, задымил и погас. Сэм чувствовал, как над ним смыкается тьма. И тогда, к своему изумлению, в самом конце напрасного путешествия, побуждаемый мыслью, которую не мог бы объяснить, Сэм негромко запел.
Голос его дрожал в холодной темной башне – тоненький голос одинокого усталого хоббита, – и теперь ни один орк не принял бы этот голос за звонкую песню повелителя эльфов. Сэм бормотал старые детские песенки Шира, обрывки стихов старого Бильбо, возникавшие в его памяти точно мимолетные образы родного края. А потом в нем неожиданно родились новые силы, и голос Сэма обрел звонкость – и тогда, ложась на незамысловатый мотив, непрошеные, полились его собственные слова:
На милом Западе, под солнечным лучом,
Цветы весной цветут на всех полях,
Деревья могут распускать листву,
А птицы петь на буковых ветвях.
А ночь, как куполом, скрывает землю сном,
И ветви бука шелестят листвой во тьме,
И звезды эльфов разбивают светом мрак
И, как подруги, улыбаются луне.
Хотя вокруг меня сомкнулись пальцы Тьмы,
Хотя лежу я здесь в конце моей тропы,
За всеми башнями огромной высоты,
За длинными цепями гор крутых,
Над Черной Тенью утром солнце вновь взойдет.
А ночью звезды засияют вновь,
И я не верю, что навеки свет уйдет,
И я не говорю прощальных слов!
— За всеми башнями огромной высоты... — начал он снова и осекся. Ему показалось, что в ответ он слышит слабый голос. Но вот голос смолк, и возник шум приближающихся шагов. Наверху в коридоре тихо открылась дверь, скрипнули петли. Сэм пригнулся, прислушиваясь. Дверь с глухим стуком закрылась. Послышался насмешливый оркский голос.
— Хо-ла! Ты здесь, вонючая крыса? Перестань визжать, не то я приду и займусь тобой. Слышишь?
Ответа не было.
— Ладно, — прорычал Снага. — Но я все равно приду и посмотрю на тебя, что ты там удумал.
Петли снова заскрипели, и Сэм, выглядывая из-за угла коридора, увидел проблеск света за приоткрытой дверью и неясную фигуру выходящего оттуда орка. Тот, кажется, нес лестницу. И Сэма неожиданно осенило: наверх можно подняться через люк в потолке коридора. Снага поставил лестницу и поднялся по ней, скрывшись из вида. Сэм услышал, как отодвинули засов. Потом снова раздался отвратительный голос орка.
— Лежи смирно, иначе пожалеешь! Я думаю, спокойной жизни тебе осталось всего ничего, но, если не хочешь, чтобы веселье началось прямо сейчас, заткни пасть, ясно? Вот тебе на память! — послышалось что-то вроде щелканья хлыста.
Тут в сердце Сэма вспыхнул гнев, внезапно обратившийся в ярость. Хоббит вскочил, подбежал к лестнице и кошкой взобрался по ней. Голова его появилась над полом посреди большой круглой комнаты. Под потолком горела красная лампа. На запад выходило высокое и темное узкое окно. На полу у стены под окном что-то лежало, и это что-то оседлала темная фигура орка. Он опять поднял хлыст, но удара не последовало.
Сжимая в руке Жало, Сэм с криком перемахнул через всю комнату. Орк резко обернулся, но не успел и пальцем двинуть, как Сэм отрубил ему руку, державшую хлыст. Завывая от боли и страха, орк в отчаянье ринулся на врага. Сэм размахнулся для следующего удара, но потерял равновесие и повалился на спину, вцепившись в споткнувшегося о него орка. Однако не успел Сэм подняться, как послышались крик и глухой удар. Орк впопыхах зацепился за верх стремянки и провалился в открытый люк. Но Сэм больше не думал о нем. Он подбежал к фигуре, скорчившейся на полу. Это был Фродо.
Раздетый до нитки Фродо словно бы в обмороке лежал на груде грязных тряпок. Рукой он прикрывал голову, а на боку у хоббита алел рубец от удара хлыстом.
— Фродо! Мастер Фродо, голубчик! — закричал Сэм, почти ослепнув от слез. — Это Сэм, я пришел! — Он приподнял хозяина и прижал к груди. Фродо открыл глаза.
— Я еще сплю? — пробормотал он. — Но другие сны были такие страшные...
— Вы вовсе не спите, хозяин, — сказал Сэм. — Это явь. Это я. Я пришел.
— Быть не может! — Фродо сжал его в объятиях. — Здесь был орк с хлыстом, а потом он превратился в Сэма! Значит, я не спал, когда услышал внизу пение и постарался ответить? Это был ты?
— Да, мастер Фродо. Я уж потерял всякую надежду. Не мог найти вас.
— Ну, а теперь нашел, Сэм, дорогой ты мой, — сказал Фродо и, обмякнув в ласковых руках Сэма, закрыл глаза, точно полусонный малыш, когда любимый голос или рука прогонит ночные страхи.
Счастливый Сэм почувствовал, что мог бы сидеть так вечно, но увы. Недостаточно было найти хозяина, следовало еще попытаться спасти его. Он поцеловал Фродо в лоб. — Ну, подымайтесь, мастер Фродо! — сказал он, стараясь говорить так же бодро, как если бы летним утром раздернул шторы в Бэг-Энде.
Фродо вздохнул и сел. — Где мы? Как я сюда попал? — спросил он.
— Говорить будем, когда уйдем отсюда куда-нибудь в другое место, мастер Фродо! — ответил Сэм. — Мы на самом верху башни, которую видели снизу, из туннеля, прежде чем орки сцапали вас. Давно ли это было, не знаю. Думаю, больше суток назад.
— Только-то? — удивился Фродо. — Мне показалось, что прошло несколько недель. При оказии тебе придется все мне рассказать. Что-то ударило меня, верно? И я провалился в темноту и мерзкие сны, а очнувшись, обнаружил, что действительность еще страшнее. Вокруг были орки. Кажется, они как раз вливали мне в горло какое-то отвратительное жгучее питье. В голове у меня прояснилось, но она страшно болела, и я вконец обессилел. Они раздели меня до нитки, а потом пришли два больших орка и допрашивали меня, свиньи, пока у меня ум за разум не заехал. А они стояли надо мной, пускали слюнки и поглаживали ножи. Никогда не забуду их когтей и глаз.
— Нет, если будете говорить о них, мастер Фродо, — сказал Сэм. — А если мы не хотим снова их увидеть, то надо поскорее уходить отсюда. Вы можете идти?
— Да, могу, — ответил Фродо, медленно поднимаясь. — Я не ранен, Сэм. Только очень устал, и вот здесь болит. — Он приложил руку к шее над левым плечом. Сэму показалось, что Фродо одет в пламя: его кожа в свете лампы была алой. Фродо дважды прошелся по комнате. — Так-то лучше! — сказал он, немного приободрившись. — Я не смел шелохнуться ни когда оставался один, ни когда приходил стражник. Пока не начались крики и драка. Кажется. два больших орка поссорились. Из-за меня и моих вещей. Я был в ужасе. А потом все затихло, и это было еще хуже.
— Да, они, похоже, поскандалили, — ответил Сэм. — Тут, должно быть, было сотни две этих грязных тварей. Для Сэма Гэмджи, так сказать, многовато. Но они сами поубивали друг дружку. Тут нам повезло, но не стоит радоваться, пока мы не выбрались отсюда. Что же теперь делать? Нельзя разгуливать по Черной земле нагишом, мастер Фродо.
— Они все забрали, Сэм, — сказал Фродо. — Все, что у меня было. Понимаешь? Все. — Он опять опустился на пол, понурив голову: собственные слова ввергли его в отчаяние. — Все пропало, Сэм. Наш поход провалился. Даже если мы выберемся отсюда, нам уж не спастись. Только эльфы могут спастись. Прочь, прочь из Средиземья, далеко за Море. Если оно достаточно широко, чтобы уберечься от Тени.
— Нет, не все пропало, мастер Фродо. И наше странствие не окончено, еще нет. Прошу прощения, мастер Фродо, это я взял его. И сберег. Оно теперь у меня на шее, и надо сказать, это жуткая обуза. — Сэм нашарил цепочку и Кольцо. — Но, я думаю, вы должны взять его обратно. — Однако теперь ему очень не хотелось отдавать Кольцо хозяину и вновь обременять его этой ношей.
— Ты взял его? — выдохнул Фродо. — И сейчас оно у тебя? Сэм, ты чудо! — Потом ни с того, ни с сего тон его быстро изменился. — Отдай его мне! — воскликнул хоббит, поднимаясь и протягивая дрожащую руку. — Отдай сейчас же! Ему нечего у тебя делать!
— Хорошо, мастер Фродо, — ответил изрядно удивленный Сэм. — Держите! — Он медленно извлек Кольцо и снял через голову цепочку. — Но мы теперь в земле Мордор, хозяин, и, когда вы выйдете отсюда, то увидите Огненную гору и все прочее. Кольцо теперь очень опасно, и его очень тяжело нести, вот увидите. Если это слишком трудно, может, я мог бы помочь?