А отряды все шли; их встречали приветственными криками. В Ворота вливались жители Внешних земель, явившиеся в мрачный час защищать столицу Гондора. Но их было чересчур мало, гораздо меньше, чем надеялись горожане, меньше, чем требовалось. Жители долины Рингло шли пешком за сыном своего повелителя, Дерворином, – триста человек. С нагорий Мортонда, из Блэкрутской долины, прибыл высокий Дуинхир с сыновьями, Дуилином и Деруфином, и пятью сотнями лучников. Из Анфаласа, с далекого Лангстранда, тянулась длинная цепочка самого разного люда – охотников, пастухов, жителей маленьких деревушек, —вооруженного скудно, за исключением челядинцев Голасгиля, их предводителя. Из Ламедона явилась кучка угрюмых горцев без вождя. Рыбаки из Этира, несколько сотен снятых с судов моряков. Хирлуин Прекрасный с зеленых холмов Пиннат-Гелина, а с ним три сотни нарядных людей в зеленых одеждах. И последний, самый гордый – Имрахиль, великий князь Дол-Амрота, родич повелителя Гондора, под золочеными знаменами с изображением Корабля и Серебряного Лебедя, с отрядом рыцарей в полном вооружении на серых конях. А за ними – семьсот вооруженных воинов, высоких, сероглазых и темноволосых.
И все – меньше трех тысяч. Больше некому было прийти. Крики и топот затихли в городе. Зрители некоторое время стояли молча. В воздухе стояла пыль – ветер утих, и вечер был душный. Приближался час закрытия ворот. Красное солнце опустилось за Миндоллуин. Тень накрыла Город.
Пиппин задрал голову, и ему показалось, будто небо стало пепельно-серым, словно над ними нависло огромное облако пыли и дыма, едва пропускавшее свет. Но на западе это марево пылало, подожженное лучами закатного солнца, и в тлеющей россыпи пылающих углей чернел Миндоллуин.
— Ясный день несет грозу, к ночи грянет буря гневна! — вслух припомнил Пиппин, забыв о мальчике.
— Ох, грянет, если до вечернего колокола я не вернусь, — подтвердил Бергиль. — Пошли! Уже трубят к закрытию Ворот.
Рука об руку они последними прошли перед закрытием в город, а когда достигли улицы Ламповщиков, все городские колокола торжественно зазвонили. В многочисленных окнах вспыхнули огни, а из домов и казарм донеслось пение.
— До завтра, — сказал Бергиль. — Передайте привет отцу и поблагодарите за посланного им товарища. Завтра приходите снова, ладно? Эх, если б не война! Тогда мы смогли бы весело провести время. Поехали бы в Лоссарнах, в дом моего деда, там так хорошо весной, когда поля и леса в цвету. Но, может быть, мы еще побываем там вместе. Нашего повелителя никому не победить, а отец у меня очень храбрый. До свидания! Возвращайтесь!
Они расстались, и Пиппин поспешил в цитадель. Путь показался хоббиту долгим, он вспотел и сильно проголодался. Быстро стемнело. В небе не было ни звездочки. К обеду в отряде Пиппин опоздал, но Берегонд встретил его с радостью, усадил рядом с собой и принялся расспрашивать о сыне. После трапезы Пиппин совсем немного посидел и распрощался – его охватило странное уныние, и ему очень захотелось увидеть Гэндальфа.
— Найдете дорогу? — спросил Берегонд на пороге маленького зала в северной части цитадели, где они обедали. — Ночь темная, к тому же приказано спрятать все городские огни и не зажигать огня на стенах. А относительно вас получено новое распоряжение: завтра рано поутру вам надлежит явиться к повелителю Денетору. Боюсь, в Третьем отряде вам не служить. Но я все же надеюсь на встречу. До свидания – и спите спокойно!
В комнате было темно, только на столе горела маленькая лампа. Гэндальфа не было. Пиппину стало еще тоскливее. Он взобрался на скамью и выглянул в окно, но это оказалось все равно что смотреть в чернильное озеро. Хоббит слез со скамьи, закрыл ставни и лег в постель. Некоторое время Пиппин лежал, прислушиваясь, не возвращается ли Гэндальф, а потом забылся неспокойным сном.
Он проснулся среди ночи и увидел, что Гэндальф вернулся и расхаживает по комнате. На столе стояли свечи и лежали свитки пергамента. Пиппин услышал, как чародей со вздохом пробормотал: «Когда же вернется Фарамир?»
— Привет! — сказал Пиппин, высовываясь из-за полога. — Я уж думал, вы обо мне забыли. Рад, что вы вернулись. День был очень длинный.
— Зато ночь будет слишком короткой! — отозвался Гэндальф. — Я вернулся, потому что должен немного побыть в одиночестве. Спи, пока есть постель. На восходе солнца я вновь отведу тебя к повелителю Денетору. Вернее, когда позовут, а не на восходе. Тьма пришла. Рассвета не будет.
Глава IIПоход Серого отряда
Гэндальф ускакал на Обгоняющем Тень, и топот копыт затих в ночи. Мерри вернулся к Арагорну. У него был с собой лишь легонький узелок – свой мешок он потерял в Парт-Галене, и теперь все его имущество составляли лишь несколько полезных вещиц, подобранных в разрушенном Исенгарде. Хасуфель был уже оседлан. Леголас и Гимли со своей лошадью стояли рядом.
— Итак, нас еще остается четверо из Товарищества, — сказал Арагорн. — Мы поедем вместе. Но, я думаю, мы будем не одни. Король решил выступить немедленно. С тех пор, как появилась Крылатая Тень, он хочет ехать к горам под покровом ночи.
— Куда же потом? — спросил Леголас.
— Пока не знаю, — ответил Арагорн. — Что касается короля, то через четыре ночи он отправится на сбор, который назначил в Эдорасе. Там, я думаю, он выслушает новости о войне, и роханские всадники двинутся в Минас-Тирит. Что же касается меня и тех, кто захочет идти со мной...
— Я захочу! — воскликнул Леголас.
— Гимли тоже! — прибавил гном.
— Так вот, что касается меня, — продолжал Арагорн, — то мой путь окутан мраком. Я тоже должен явиться в Минас-Тирит, но какой дорогой, еще не знаю. Долгожданный час близок.
— Не бросайте меня! — взмолился Мерри. — До сих пор от меня было немного пользы, но я не хочу, чтобы меня отставили в сторону, как какой-нибудь баул, и вспомнили обо мне, только когда все закончится. Не думаю, чтобы Всадники теперь стали тратить на меня время. Хотя, конечно, король сказал, что я буду сидеть с ним рядом и рассказывать о Шире, когда он вернется домой.
— Да, — согласился Арагорн, — я думаю, Мерри, у вас с ним одна дорога. Но не ждите веселья в конце пути. Боюсь, пройдет немало времени, прежде чем Теоден вновь спокойно воцарится в Медусельде. Много надежд увянет этой горькой весной.
Скоро отряд – две дюжины всадников (причем Гимли сидел позади Леголаса, а Мерри – перед Арагорном) – был готов выступить. Вскоре они уже мчались сквозь ночь. Едва отряд миновал курганы близ Исенских бродов, как из арьергарда прискакал всадник.
— Повелитель, — обратился он к королю, — позади всадники. Когда мы пересекали брод, мне показалось, будто я слышу их. Теперь мы в этом уверены. Они едут быстро и догоняют нас.
Теоден тотчас приказал остановиться. Всадники развернули коней и взяли копья наизготовку. Арагорн спешился, опустил Мерри на землю и, обнажив меч, встал у стремени короля. Эомер с оруженосцем отъехали в конец отряда. Мерри острее прежнего почувствовал свою ненужность и стал размышлять о том, что же ему делать в случае схватки. Предположим, маленький отряд короля угодит в засаду и будет разбит, а ему удастся скрыться в темноте... что он станет делать один в диких полях Рохана, не имея никакого представления о том, где он, в какой части этих бескрайних просторов? «Плохо!» — подумал хоббит, вытащил меч и потуже затянул пояс.
Клонящаяся к горизонту луна, скрытая большим плывущим облаком, вдруг показалась вновь, и вокруг посветлело. Теперь все услышали топот копыт и в тот же миг увидели темные фигуры, быстро приближавшиеся к ним от бродов. Лунный свет блестел на остриях копий. Число преследователей определить было трудно, но казалось, что их не меньше, чем всадников короля.
Когда их разделяло каких-нибудь пятьдесят шагов, Эомер громко крикнул: — Стой! Стой! Кто скачет в Рохан?
Преследователи остановились. Наступило молчание. В лунном свете было видно, как один из всадников спешился и неторопливо пошел вперед. Руки его, когда он протянул их ладонями вверх в знак мира, оказались белыми. Но люди короля взялись за оружие. В десяти шагах человек – высокая темная тень – остановился. Послышался звонкий голос:
— Рохан? Вы сказали, Рохан? Радостно слышать. Мы спешим издалека и ищем эту землю.
— Вы нашли ее, — сказал Эомер. — Перейдя через броды, вы ступили на землю Рохана. Но это владения короля Теодена. Никто не смеет разъезжать по ним без его дозволения. Кто вы? И почему спешите?
— Я дунадан Халбарад, следопыт с Севера, — ответил человек. — Мы ищем некоего Арагорна, сына Араторна, и слышали, будто он в Рохане.
— Вы нашли его! — воскликнул Арагорн. Передав Мерри поводья, он бросился вперед и обнял прибывшего. — Халбарад! Из всех радостей эта самая нечаянная.
Мерри вздохнул с облегчением. Он решил было, что это последняя уловка Сарумана, решившего подстеречь короля, когда того будут охранять лишь горстка воинов. Но, очевидно, погибнуть, защищая Теодена, не придется – по крайней мере, сейчас. Хоббит вложил меч в ножны.
— Все в порядке, — сказал Арагорн, оборачиваясь. — Это мои товарищи из далекой страны, где я живу. Халбарад расскажет нам, сколько их и зачем они прибыли.
— Со мной тридцать человек, — сказал Халбарад. — В спешке мы не сумели собрать больше, но с нами, желая принять участие в войне, едут братья Эльладан и Эльрохир. Мы спешим на ваш зов.
— Но я не звал вас, — изумился Арагорн, — разве что в мыслях. Я часто думал о вас и никогда – столько, сколько сегодня, однако не посылал ни слова. Впрочем, все это может подождать! Вы застали нас в минуту спешки и опасности. Поезжайте с нами, если король позволит.
Теоден искренне обрадовался новости. — Хорошо, — сказал он. — Если ваши товарищи хоть немного схожи с вами, мой Арагорн, то тридцать таких рыцарей – сила, которую нельзя измерить числом голов.
Всадники вновь пустились в путь, и Арагорн некоторое время ехал с дунаданами. И когда они обменялись новостями с Севера и Юга, Эльрохир сказал: