Однако может статься (так теперь считают гномы), что Саурон с помощью колдовства обнаружил обладателя этого Кольца, последнего из еще свободных, и что странное злосчастье наследников Дюрина во многом объясняется его злыми кознями. Ибо оказалось невозможным приручить гномов с помощью Кольца. Единственное, что удалось Саурону, – разжечь в их сердцах жадность к золоту и драгоценностям, так что все прочее представлялось гномам никчемным и они загорались гневом и жаждой мести, если кто-то лишал их богатства. Однако гномы оказались слеплены из такого теста, что упрямо не покорялись никакой власти. Их можно было убить, но нельзя превратить в порабощенные чужой волей тени, и по той же причине никакое Кольцо не могло влиять на их жизнь, делая ее длиннее или короче. Тем сильнее ненавидел их Саурон и желал истребить.
Возможно, отчасти из-за недоброго влияния Кольца Траин через несколько лет почувствовал беспокойство и недовольство. Жажда золота давно сжигала его душу. Наконец, когда она стала нестерпимой, Траин задумался об Эреборе и решил вернуться туда. Он ничего не сказал Торину о том, что творилось в его душе, но вместе с Балином, Двалином и несколькими другими гномами собрался и, распрощавшись, ушел.
О том, что случилось с ними впоследствии, известно немного. Теперь кажется вероятным, что, когда Траин находился в дороге, за ним охотились слуги Саурона. Его преследовали волки, поджидали в засаде орки, злые птицы следили за ним, и чем упрямее он стремился на север, тем больше препятствий встречал. Наконец однажды темной ночью (он со своими товарищами блуждал в земле за Андуином) проливной дождь заставил гномов искать убежища на окраине Мерквуда. Поутру Траин ушел из лагеря, и товарищи напрасно звали его. Много дней они искали его и наконец, утратив всякую надежду, вернулись к Торину. Лишь много лет спустя стало известно, что Траин был взят в плен и живым доставлен в подземелья Дол-Гулдура. Там его пытали, отобрали у него Кольцо, и он умер.
Так Торин Щит-Из-Дуба стал наследником Дюрина, но наследником без надежды на наследство. Когда пропал Траин, Торину сравнялось девяносто пять; это был солидный, важный гном. Казалось, он был доволен своим положением в Эриадоре. Он много работал, торговал и, как умел, наживал богатство, а его народ пополнялся теми из бродячего Народа Дюрина, кто прослышал о жизни на западе и пришел. Теперь у них были прекрасные чертоги в горах, и припасы, и жизнь не казалась такой уж тяжелой, хотя в песнях по-прежнему говорилось о далекой Одинокой Горе.
Годы шли. Угли в сердце Торина разгорались, когда он размышлял о зле, причиненном его роду, и об унаследованном долге мести дракону. И когда его большой молот гремел в кузнице, он думал об оружии, армиях и союзах... но армии давно рассеялись, союзы распались, и топоров в его распоряжении было мало; и сильный, но безнадежный гнев сжигал Торина, когда он бил молотом по раскаленному железу на наковальне.
Но наконец случайная встреча с Гэндальфом изменила судьбу рода Дюрина и стала причиной иных необычайных и грандиозных событий. Однажды [55] Торин, возвращаясь из путешествия на запад, остановился на ночь в Бри. Там же был и Гэндальф. Он направлялся в Шир, который не навещал уже около двадцати лет. Колдун устал и хотел немного отдохнуть.
Помимо множества иных забот его беспокоило опасное положение дел на севере – чародей знал, что Саурон замышляет войну и намерен, как только почувствует себя в силах, напасть на Ривенделл. Но помешать каким бы то ни было попыткам Востока вновь захватить Ангмар и северные проходы в горах могли только гномы Железных холмов. А перед ними лежала Драконья пустыня. Дракона Саурон мог использовать ужаснейшим образом. Как же уничтожить Дымогара?
Как раз когда Гэндальф размышлял над этим, рядом с ним остановился Торин и сказал: «Мастер Гэндальф, я знаю вас только в лицо, но сейчас был бы рад поговорить. Ибо с недавних пор я часто думаю о вас, словно непременно должен вас отыскать. Да что там! знай я, где вы, я давно уже разыскал бы вас».
Гэндальф удивленно взглянул на него. — Как странно, Торин Щит-Из-Дуба, — сказал он. — Я тоже думал о вас, и хотя я сейчас иду в Шир, мне приходило в голову, что та же дорога ведет и в ваши чертоги.
— Называйте их так, если угодно, — согласился Торин. — Это лишь бедные жилища изгнанников. Но если вы туда придете, вас примут с радостью. Говорят, вы мудры и больше всех знаете о том, что творится на свете, а я рад был бы поделиться с вами своими мыслями и получить совет.
— Я приду, — сказал Гэндальф, — ибо полагаю, что у нас самое малое одна общая тревога. Мне не дает покоя дракон из Эребора, и я не думаю, что внук Трора забудет о нем.
В другой книге рассказывается о последствиях этой встречи: о необычном замысле Гэндальфа в помощь Торину, о том, как Торин со товарищи ушел из Шира на поиски Одинокой Горы, и о том, к каким непредвиденным великим событиям это привело. Здесь же упомянем лишь о том, что непосредственно касается народа Дюрина.
Бард из Эсгарота убил дракона, но в Доле произошла битва. Ибо, прослышав о возвращении гномов, орки нагрянули в Эребор; их вел Болг, сын Азога, коего в дни своей юности убил Даин. В этой первой битве при Доле был смертельно ранен Торин Щит-Из-Дуба; он умер и был похоронен под Горой с Аркенстоуном на груди. Пали там и дети его сестры Фили и Кили. Но Даин Железноногий, его двоюродный брат, пришедший на подмогу из Железных холмов и объявленный законным наследником Торина, стал королем Даином II, и Королевство Под Горой было восстановлено, как того и хотел Гэндальф. Даин оказался великим и мудрым королем, и при нем гномы вновь процветали и вошли в силу.
На исходе лета того же (2941) года Гэндальф наконец убедил Белый Совет напасть на Дол-Гулдур вопреки мнению Сарумана, и Саурон отступил в Мордор, где, как он полагал, ему не был страшен никакой враг. Потому-то главный удар разразившейся в конце концов Войны Кольца был направлен на юг, но Саурон – руки у него были длинные! – и на севере мог бы натворить немало зла, не встань на его пути король Даин и король Бранд. Так Гэндальф сказал впоследствии Фродо и Гимли (они некоторое время жили вместе в Минас-Тирите), незадолго до того, как известия о событиях на далеком севере достигли Гондора.
— Я скорбел о гибели Торина, — сказал Гэндальф, — а теперь мы слышим, что пал Даин, сражавшийся при Доле, пока мы бились здесь. Я сказал бы: тяжелая утрата... если бы не дивился, что он, в его-то годы, так славно орудовал топором и продержался над телом короля Бранда перед воротами Эребора до темноты.
И все же дело могло бы обернуться гораздо хуже. Вспоминая о великой битве при Пеленноре, не забывайте о сражениях в Доле и о доблести народа Дюрина. Подумайте, что могло бы случиться. Пламя драконов и свирепые мечи в Эриадоре, ночь в Ривенделле. Гондор мог бы остаться без королевы. Одержав здесь победу, мы могли бы вернуться к развалинам и пеплу. Но это не случилось – потому что однажды вечером в начале весны мне встретился в Бри Торин Щит-Из-Дуба. Дело случая, как говорят у нас в Средиземье.
Дис была дочерью Траина II. Она единственная женщина из племени гномов, какая упоминается в этих историях. Гимли рассказывал, что у гномов мало женщин – вероятно, не более трети всего народа. Они редко выходят наружу, разве что при крайней необходимости. С точки зрения других племен, по голосу и наружности (а также по одежде, если дела призовут их в дорогу) они ничем не отличаются от гномов-мужчин. Поэтому среди людей возникло глупое мнение, будто женщин-гномов не существует и что гномы «родятся из камня».
Из-за малочисленности женщин племя гномов растет медленно и, не имея безопасных жилищ, рискует полным исчезновением. Ибо гномы женятся лишь раз в жизни и ревнивы (как и по отношению к другим своим правам). Число гномов, вступающих в брак, в действительности меньше одной трети. Ибо не все женщины выходят замуж – одни не хотят, другие хотели бы выйти за того, за кого не могут выйти, и потому остаются безмужними. Что касается гномов-мужчин, то очень многие из них тоже не хотят жениться, будучи безраздельно увлечены своим ремеслом.
Прославлен Гимли, сын Глоина, ибо был среди Девяти Путников, вышедших с Кольцом, и во время Войны сопровождал короля Элессара. За великую дружбу, возникшую между ним и Леголасом, сыном короля Трандуиля, и преклонение перед Госпожой Галадриель, он был прозван Другом Эльфов.
После падения Саурона Гимли привел на юг часть народа Дюрина из Эребора и стал Владыкой Блистающих Пещер. Он и его подданные на славу потрудились в Гондоре и Рохане. Для Минас-Тирита они выковали из митриля ворота взамен разбитых Королем-Колдуном. Друг Гимли Леголас привел на юг эльфов из Гринвуда, и те поселились в Итилиене, который вновь превратился в прекраснейшую страну запада.
Но когда король Элессар испустил дух, Леголас выполнил наконец желание своего сердца и уплыл за Море.
Мы слышали, будто Леголас по великой дружбе, какой до той поры не бывало меж эльфом и гномом, взял Гимли, сына Глоина, с собой. Если это правда, то поистине странно, что гном ради дружбы и привязанности решился покинуть Средиземье, что Старейшие приняли его и что властелины Запада допустили это. Но говорят, будто Гимли двигало также желание вновь увидеть красоту Галадриели, и может статься, она, благодаря своему влиянию среди Старейших, оказала ему такую милость. Больше об этом сказать нечего.
Приложение BСказание о годах(Хронология Западных земель)
Первая Эра окончилась Великой Битвой, в которой войско Валинора разрушило Тангородрим [56] и свергло Моргота. Тогда большая часть нолдоров вернулась на дальний Запад