то успокоительное. Надо же, не думала, что у зеленых такой приятный голос, когда они почти шепчут. Или это только у моего? Ой, мне что, подумалось «у моего»?
«Светка, ты чего? Он же орк!» — одернула я сама себя.
«Ну и что, зато посимпатичней некоторых человеческих парней. И сильный! И умный!» — ответила себе же.
«Сильный — согласна. А о разуме откуда данные? Ты же на его языке всего три слова знаешь».
«Неправда, целых пять!»
«Это не меняет положение дел».
«Глупый не стал бы вождем!»
«Ну ты и дура!»
«Сама такая!»
Такой шизофренический прием я давно придумала и применяю в случаях, когда колеблюсь с ответом и перед принятием важного решения требуется взвесить все «за» и «против». А личные отношения — вопрос серьезный.
Пока одна моя половина пыталась убедить другую, притопали к центру лагеря. Рука непроизвольно напряглась, а пятки вонзились в твердь планеты. Но тут упираться бессмысленно: остановить задумавшегося орка не легче, чем движущийся железнодорожный состав.
Опять его укусить, что ли? Я обнажила зубки, но краем глаза заметила, что клыкастый красавчик тащит меня не в свой огромный шатер (к сожалению), а к той палатке, что поменьше. Кажется, в ту, куда затянули истекающего кровью толмача. Снова любопытство победило мой воинственный пыл, и я захлопнула рот.
Раненый тихо постанывал и стеклянным взором пялился в потолок. Рядом, дымя благовониями, вытанцовывал Мархвадахл. Затрудняюсь понять причину, по которой шаман устроил пляски с бубенцами: либо скорбел и надеялся вытащить горемыку с того света, либо, наоборот, провожал его туда и ликовал, что коллега по цеху вот-вот освободит место в их колдовской иерархической лестнице.
Как только мы вошли, переводчик взглянул на нас и попытался приподняться.
— Бурх-гыр-хыр, Уругвай, — очевидно, Ытаргх сказал, чтобы тот лежал.
— Здрасте, — кивнула и я орку с именем страны.
Больной сфокусировал на мне взгляд и попросил замершего Мархвадахла подать четки из сушеных ягод шиповника.
Зеленый судорожно перебирал бусины и что-то бормотал под нос. Мы ждали. Наконец зрачки кочевника расширились, морщинистые пальцы остановились на одной из ягод, крепко стиснули ее, а потрескавшиеся от старости губы разомкнулись.
— Ты меня понимаешь, эльфийка? — осведомился шаман на чистом… русском языке!
Урукхвай
— Ты меня понимаешь, эльфийка?
— Да. — От изумления собеседница захлопала ресницами.
Волшебство Четок Тарджумана у многих вызывает подобную реакцию. Видно, что магичка не ожидала, что с ней заговорят на редком наречии. Честно говоря, сам слегка удивлен. Сколько светлых допрашивал, но на моей памяти впервые потеплела именно эта бусина.
— Ну и прекрасно, — кивнул я девушке и перевел взгляд на Ытаргха. — Вождь, задавай вопросы. Только предупреждаю, силы со скоростью степного ветра покидают старого шамана.
— Хорошо, постараюсь быть краток, Урукхвай. Извини, что вообще потревожили тебя. Просто необходимо срочно выяснить, чем она напугана. Объясни, что мы — ее друзья.
— Дитя, поведай, что беспокоит тебя? Смелее, брагхки не причинят тебе зла, — обратился я к солнцеволосой.
— Пусть расскажет, почему он схватил меня, куда тащил и что при этом орал на всю округу? — ткнула эльфийка пальчиком в обидчика.
Перевел.
Ытаргх виновато ответил:
— Просто она сказала, что желает добровольно войти в мой шатер. Я обрадовался, так как она мне тоже симпатична, и поспешил поведать о новой невесте как можно большему числу соплеменников до захода солнца. Иначе, сам знаешь, согласно традициям, мне бы пришлось ждать следующей ночи, чтобы осчастливить ее. А так хочется сегодня. Но потом почему-то Свел’Тана начала сопротивляться.
Тут в разговор влез Мархвадахл с выпученными глазами:
— Извини, вождь, но как тебе может нравиться эти кожа да кости?
— Ты ничего не понимаешь в красоте, шаман.
— Зато разбираюсь в политике. Признайся, это такой дипломатический ход? Породниться со светлыми эльфами, да не абы как, а взяв в жены архимагичку. Мудро, придумано! — восторженно воскликнул Мархвадахл.
— Нет, это не брак по расчету! Наш союз основан на любви! — заявил Ытаргх.
— Ну конечно, так всем и скажем, — хитро прищурился шаман.
— Я серьезно!
— Какая любовь, вождь, вы знакомы всего полдня? И даже общаетесь через переводчика.
— Зато я чувствую ее!
— О чем они спорят? — не дождавшись ответа, поинтересовалась девушка.
Перевел.
— Что?! — задохнулась от возмущения Свел’Тана и топнула ножкой. — Этот наглая ложь! Я не напрашивалась в невесты!
Спор орков прекратился. Ытаргх и Мархвадахл в ожидании уставились на меня.
— Девушка утверждает, что не давала согласие входить в твой шатер, вождь, — превозмогая боль от ран, сказал я.
— Но она произнесла: «Желаю навеки соединить наши сердца», — опешил молодой орк. — Я еще переспросил. И тогда эльфийка повторила сказанное, даже сомкнула ладони, закрыла глаза и опустила голову на левое плечо. Все точь-в-точь, как требуют наши обычаи.
— Вранье! Я только сообщила, что хочу спать, и для ясности показала, как лежу на подушке, — нахмурилась светлая.
— А ну-ка, детка, повтори слово в слово фразу и телодвижения, которые ты демонстрировала Ытаргху.
Эльфийка согласилась.
— Ытаргх, Светлана желает навеки соединить с тобой свое сердце, — заявила она и показала жест признания в любви.
Однако это на орочьем языке. Четки же Тарджумана сообщили, что смысл выражения, составленного девушкой из смеси двух языков, заключается именно в желании уснуть.
Теперь ясно. После тяжелого вздоха я объяснил:
— Дитя, вышло недоразумение. Ты ошибочно произнесла слово, которое вкупе со знаками, принятыми у нашего народа, приобрело иной смысл.
Потом взглянул на Ытаргха:
— Боюсь тебя разочаровать, вождь, но эльфийка оговорилась. Она действительно хотела только отдохнуть.
Расстроенный несостоявшийся жених развел руками:
— Так что, я ей противен?
Перевел.
Светлая, к моему удивлению, смутилась, к лицу ее прилила кровь.
— Ну почему же, нравится, — призналась она и добавила: — Но пока только держи это втайне от него! Скажи лучше, что меня смущает столь быстрое развитие отношений.
— Вождь, ты ей тоже симпатичен. Но не ликуй раньше времени. Она просила об этом не говорить.
— Почему?
— Эльфийские законы требуют длительных ухаживаний.
— Понятно, с их-то продолжительностью жизни. Однако она согласна стать моей женой, но попозже, верно?!
— Она еще колеблется. И от тебя зависит: взлелеешь ли ты ее чувство или она замкнет подступы к своему сердцу.
— Скажи, что я извиняюсь за свое поведение. Больше не позволю никому и никогда ее обидеть. И даже сделаю ее старшей женой!
— Что?! — вновь возмутился Мархвадахл (естественно, ведь этот престижный пост ныне занимает его племянница). — Вождь, она ведь эльфийка! Рагнар запрещает оркам иметь совместных детей с женщинами других рас.
— Но позволяет любить! А наследников принесут другие жены.
— Уркхадал! Но зачем же сразу старшей? Пусть сначала проявит себя в хозяйстве, в постели, в бою наконец, — не унимался Мархвадахл. — Ты молод и горяч, поэтому иногда принимаешь поспешные решения.
— Она уже показала себя, когда метала молнии в заурлахов! — раздул ноздри Ытаргх. — Этого недостаточно? Много ли наших шаманов смогут повторить такое? И вообще, почему твои личные интересы заставили вдруг засомневаться в рассудительности главы государства? Думаешь, не понимаю, что за племянницу печешься? И не выражайся при дамах, грубиян.
— Извини, вождь.
— А сейчас о чем речь? — вновь полюбопытствовала Светлана.
— Конфликт исчерпан. Ытаргх все понял и просит прощения за то, что поставил тебя в неловкую ситуацию, — ответил я.
— А спорят почему?
— Вождь выдвигает встречное предложение, просит тебя поскорее стать его супругой. И немедленно сыграть свадьбу. Мархвадахл советует ему повременить.
— Да какая, к лешему, свадьба? Ни фига себе! Да у меня вообще в мыслях отсутствует подобная тема! Мне еще рано думать об этом! Так и он же орк, а я чел… эльфийка! Почему так скоро? У меня даже платья нет!
— Дело в том, что новость уже облетела весь лагерь. Ты обязана войти в его шатер, иначе отказ нанесет непоправимый удар авторитету вождя. Это очень серьезно. Ытаргх так долго и упорно объединял народ, шел к заветной цели, а теперь вмиг все может разрушиться. Не исключено, что начнется междоусобица.
— Очуметь! Но я же не ведала, что творю. И он тоже хорош — недопонял и сразу же расхвастал на всю округу. А если сказать, что я как бы согласна, но правила моей семьи запрещают сразу входить в шатер мужа, что необходимо сначала выдержать испытательный срок? Случай-то неординарный, ведь так? Или орки постоянно таскают в ЗАГС эльфиек?
Запомнил новое слово и перевел.
Ытаргх задумался:
— Хорошо. Пока поставим для Свел’Таны рядом с моим белый шатер невесты. А дней через пять — десять сыграем свадьбу.
— Через сколько?! Я думала месяца три хотя бы! — вытаращилась девушка.
— Это долго. Скажи ей, максимум могу продлить дней до десяти — двенадцати, — пошел на уступки Ытаргх. — Но потом переедет ко мне. Иначе нельзя — пойдут ненужные толки.
— Что-то мне вконец разонравилась эта затея! Я против! Что за дикие нравы?
— Пусть не беспокоится. Не стану принуждать ее к выполнению супружеских обязанностей. Придет на брачное ложе, когда у самой возникнет желание.
— Пусть не надеется! С таким отношением оно, возможно, никогда и не возникнет! И только пусть попробует принудить, герой!
— Сделаю вид, что не заметил ее притворства и взора охотящейся самки. Убеди, что жить в шатре вождя она обязана! Не то мы ее съедим!
— Ытаргх, ты серьезно? — икнул я.
— Нет, конечно, но припугнуть не мешает, — оскалился вождь.
— Зашибись! — побледнела эльфийка.
Перевел и это.