– Да тут каждый отличиться мог. Кроме тебя и меня. Мы ж их за козлов и держим. Козлов отпущения. "Ибо каждому воздастся по грехам его–о–о…" пропел батюшка. – Не впадай в умственный блуд, лучше о кандидатуре нашего вещателя подумай. Чистейший, вроде, человек нужен. Жаль, Сахаров умер.
– Не нужен нам никакой Сахаров, – возразил Альберт, сосредотачиваясь. – Мужик должен быть вроде чистенький, но с гнильцой. Этакий новоявленный Христосик, возомнивший себя Богом. Когда потом копнут вокруг осуществленного им взрыва, должны обнаружить компру. Нечто порочащее в биографии. Тем более, что мученик и фанат отмыться уже не сможет.
– Техническая сторона всей операции требует точнейшей отработки. Не ошибись. – Федул Степанович громко и не кстати икнул.
– Стараюсь, ночами не сплю, для иных действий "Виагру" пью. Но и на бабе покоя нет. С банкета сбежал, тебя вызвал – наколки испугался. Шарль этот обещал повлиять на несговорчивых "прогрессистов". А они же, родимые, ни о каком Мефистовиче, ни о каких поисках клада ни сном ни духом не ведают! Назвал я де Боннару первых, что пришли в голову, дабы придать реализм игре. А заодно проверить – не жмут ли нам на психику партнеры? Ой, не пугают ли?
Альберт опасливо покосился на экран, где разворачивалось действие очередного эротического триллера.
– А что мы у экрана–то бдим? Порнухи не видели? – удивился Федул.
– Перманентова и Барнаульского отслеживать будем. Господин де Боннар на них воздействовать обещал и по ТВ информировать, – хмыкнул Альберт, стесняясь уже своих страхов.
– Прямо ночью? Пустой звон, – при упоминании о Шарле Федул снова икнул и тут, увидав взволнованное лицо скандального тележурналиста, включил звук.
" – Мы только что получили материал, снятый на заседании Государственной Думы. Судя по всему, заседание произошло полчаса назад в неплановом, возможно даже, секретном порядке…" – с необычным трепетом объявил бесстрашный разоблачитель, удивленно таращась в монитор.
Глава 20
Показывали запись заседания Госдумы. С очередным предложениями по выходу из кризисной ситуации выступал министр финансов.
Искусное юление вокруг государственных долгов и задолженностей, вокруг бастующих, голодающих и негодующих впечатляло. У докладывавшего министра было мужественное, страдальческое лицо. Смело глядя в камеру, он врал до изнеможения. Поперхнувшись на слове "инфляция", откашлялся и продолжил речь с неожиданными для себя интонациями сказителя:
– В регионы не доходят миллионы. Госказна что черная дыра. От валютных займов мы имеем крохи и курс доллара не можем удержать…
– Ни в склад, ни в лад! Рифму давай! – донеслось из рядов.
К микрофону прорывался какой–то замухрышка–депутат, в котором Альберт и Федул не без удивления узнали Перманентова. С тоской смертника перед расстрелом тот оглядел зал и вдруг, вытаращив глаза от ужаса перед собственной смелостью, выкрикнул петухом:
– Да врет он все! Они сами займы и разворовывают! Одна шайка–лейка. Перечисляю в алфавитном порядке лиц, виновных в злоупотреблении служебным положениям и крупных финансовых хищения. Значит так – А… Ародин, Алошин… Ой, чуть не упустил из сферы внимания метод физического воздействия… – Подскочив к докладчику, Перманентов нанес ему физическое оскорбление в виде бытовой пощечины. – Это рекомендовано в первую очередь.
На сцену вынесло сразу нескольких искателей правды. Самый бойкий и драчливый, прорываясь к микрофону, вначале оттащил даму–депутата за волосы, а потом стал плескать из бутылки воду в представителей народной власти. Разнимали парламентарии споривших горячо, но кое–как все же установили порядок и призвали к ответу крупнейшего финансиста. Тот взошел на трибуну с видом человека, несущего голову на плаху. Вместо головы он положил перед собой толстобрюхий старомодный портфель, с которым в старых комедиях ходили бюрократы. Зал загалдел, полагая, что начнется демонстрация отчетной документации по разным направлениям финансирования.
Щелкнули замки и вместо бумаг в кулаке ответственного лица появилась плотная пачка зеленых купюр в банковской упаковке. Сорвав бумажную ленту, человек широко размахнулся и метнул пачку в зал жестом сеятеля. Словно взорвавшись, она распалась на отдельные листки и дождем осыпала ряды сидевших. Сложилось впечатление, что финансист бросил новенькие сто долларовые ассигнации. Установилась тишина и полное оцепенение, как в детской игре "Замри". В этой тишине, выкрикивая суммы голосом ведущего аукцион, солидный человек продолжал вышвыривать из портфеля все новые и новые пачки.
– Два миллиона… три… восемь…
Бумажки вертелись, их разносило в стороны, забрасывало в задние ряды и на сцену. Через несколько секунд денежный дождь, все густея, затопил весь зал. Господа, товарищи и просто граждане стали бумажки ловить. Поднимались сотни рук, люди сквозь купюры глядели на свет и видели самые верные и правдивые водяные знаки. Тревога охватила зал. Всюду гудели слова: "баксы", "грины", слышались вскрики "провокация!" и нервный смех. Кто–то уже ползал, шаря под креслами. Многие стояли на сидениях, ловя вертлявые, капризные бумажки. Стоял нечищенными ботинками на красной обивке кресла и депутат Перманентов, но купюры не ловил, а тихо плакал, словно мальчик, водруженный на стул для рассказа гостям стихотворения и забывший слова. Последним, что запечатлел оператор, был ботинок кудрявого либерала, прижавший к ковровой дорожке руку "коммуняки" с пучком собранных хрустящих зеленых ассигнаций.
Появился скандальный журналист с усталым лицом человека, вынужденного созерцать и осмысливать подобные вещи с утра до ночи. И зачастил скороговоркой:
" – …Специалисты по общественному мнению и руководство ФСБ, к которым мы обратились за комментарием происшествия, пока отказываются объяснить случившееся. Единственная версия касается экстрасенса, вернувшегося недавно в страну после зарубежных гастролей. Возможно, имел место коллективный гипноз. Министр финансов госпитализирован и проходит медицинское обследование. Сдать валюту, подобранную в ходе инцидента, присутствующие отказались. Парламентарии аргументировали тем, что честно заработанные ими в ходе заседания средства поступят в различные благотворительные фонды представляемых ими подразделений и регионов."
– Так–так… – Пальцев выключил телевизор.
– Угу, – икнул отец Федор и перекрестился. – Ты заметил лик Перманентова? Похоже, уговорили его наши партнеры. Сильно волнующее воздействие. Вруби–ка, сын мой, "Сад страсти".
– Причем здесь "Сад"? Его ведет Митрофаненко.
– А Барнаульский в числе спонсоров.
– Программа идет в записи, – резонно возразил Пальцев. Но даже сам себя не убедил и с опаской включил ночной канал.
Появилась заставка шоу и дикторша, интригующе сияя, сообщила, что вместо запланированной программы пойдет внеочередная – в прямом эфире из театра Эстрады, предоставившего сцену для популярного шоу ввиду особого случая.
Случай тут же разъяснился. Представ перед публикой и камерами, полный, веселый, как дитя, человек с бритым лицом, в пижамно–полосатом фраке и парчовом белье объявил: "Сегодня вечером любимый всеми вами ведущий программы передал бразды правления в мои чистые руки. С вами Юлий Барнаульский! В гостях у "Сада страсти" наши кумиры: восхитительная мисс Зелла Упырска и мистер Ам Арелло, прибывшие из Голливуда. Вообразите себе, сколько стоит обнаженное тело одной из этих звезд, пусть даже не до конца, я бы сказал, раздетое и не в вашей постели, а всего лишь на экране. Вообразили? Если вас бросило в жар или дали о себе знать трудные дни, примите Колдрекс, прихватите пачку прокладок Кефри, две жвачки Орбит (я перечисляю, разумеется, спонсоров нашей программы) и поторопитесь к экрану, ибо мы начинаем! Вау!!!".
Зазвучала возбуждающая воображение музыка, ансамбль бойких красоток изобразил телодвижениями чувственное зрелище. Софиты осветили высокие кресла на сцене, в которых сидела яркая брюнетка, играющая глазами, и мрачный коротышка с несексуальной внешностью отечественного бомжа. Одеты звезды были прилично. Дама – во всем, что полагается для интима, плюс длинный прозрачный халат, позволяющий это увидеть. На ее шее багровел страшным кольцом свежий рубец, очевидно – последний писк голливудских имиджмейкеров. Джентльмен был представлен в белых лосинах, по балетному обтягивающих кривые ноги и выдающиеся мужские достоинства. В свете прожекторов на алом мундире. мерцали золотые эполеты и многочисленные металлические прибамбасы. Разочарование относительно него вскоре несколько развеялось. Просмотрев предложенные ведущим правила, 5кривоногий без всяких экивоков заявил:
– Чего тут только про бюстгальтер сказано? Хорошо живете… Без трусов! Это мое условие. Играют все.
Ведущий изобразил одурительное изумление и обратился к залу:
– Принимаем условия гостя, господа?
Камеры выхватили среди сидящих в зале дорогие каждому россиянину лица. Среди них – популярной певицы, юмориста, политика, экстрасенса–целителя, прибывшего из Америки, где тот в последнее время длительно гастролировал. Публика захлопала шутке, отметив, что говорил американец, несомненно, как все они там – одесский еврей, – бойко, но с соответствующим акцентом. Не подкачала и леди.
– Эй, май лавчик! – окликнула Юлика Барнаульского мисс Упырска. – Не коси, ты тоже в игре. Но только без всяких этих своих примочек. Понял? Она кивком головы прогнала плясуний и скомандовала: – Прибор на сцену!
– Первоначально сообщу публике в качестве личного откровения мощные философские тезисы для повседневного пользования, – оттолкнув локтем застывшего на авансцене Барнаульского, Ам Арелло перехватил микрофон. Будете записывать или зарубить на носу? Ладно, рубить пока не буду. Значит так, россияне: игра есть игра. Страсть – это страсть. А голый человек – это совершенно голый человек. Граждане свободной от предрассудков страны должны быть совершенно свободными. Свободными до совершенного личного безобразия! Га–га–га… Долой цензуру в форме трусов и взаимной лояльности!