Суббота, 21 апреля 1894 года
Медовый месяц получился не очень сладким — Пейджет занимался обычными делами, на Фанни же свалились новые обязанности. Да и вообще на беззаботного новобрачного Пейджет походил мало. Да, он исправно — и к взаимному удовольствию — исполнял супружеские обязанности, но в остальное время выглядел озабоченным, как будто постоянно думал о чем-то своем.
Не зная, что думать и как быть, Фанни поделилась своими тревогами с Бриджет, а та же рассказала обо всем Спиру, который объяснил, что Мориарти замышляет большое дело, и Фанни не о чем беспокоиться.
Спир уже ходил и даже начал понемногу работать руками, хотя покалеченные пальцы еще побаливали. В ночь после свадьбы они с Бриджет впервые сплясали постельную джигу. Тем не менее перемены в поведении Пейджета, его замкнутость и неразговорчивость, обеспокоили и Спира. Недолго думая, он обратился со своими сомнениями к Мориарти, который списал их на тяготы супружеской жизни и на том счел вопрос закрытым.
А между тем причины для беспокойства были, поскольку бурные события свадебной ночи глубоко огорчили Пейджета, обнаружившего вдруг, что счастье, обретенное им в браке с Фанни, плохо совмещается с его прошлой и нынешней жизнью. Кровавые события той ночи и ужасная расправа с Кейт Райт, учинить которую его заставил Мориарти, стала той самой последней — или, вернее предпоследней — каплей. Мысли о запланированном на субботнее утро ограблении в Хэрроу не вызывали теперь у Пейджета ничего, кроме отвращения.
Фургон, запряженный двумя добрыми лошадьми, был уже готов, расписанные для каждого участника роли отрепетированы. Согласно плану Пейджету предстояло выехать субботним утром в Хэрроу, пройти пешком до поместья Пиннеров, заглянуть в пивную и разнюхать общую обстановку.
К вечеру в Хэрроу должны были приехать Билл Фишер и один из братьев Джейкобс. Пейджету надлежало встретить их на станции и передать последние новости.
Прибытие остальных — Кларка, Гэя и второго Джейкобса — планировалось на вечер. Пейджету после встречи с Фишером разрешалось вернуться в Лаймхауз.
Мориарти рассчитывал, что команда справится с делом к двум часам ночи и возвратится в Лондон — на том же фургоне — не позднее половины четвертого утра.
Не будучи посвященной в детали, Фанни тем не менее чувствовала, что замышляется нечто серьезное, и когда Пейджет сказал, что его не будет всю субботу, попросила мужа взять ее с собой. Он напомнил ей об обязанностях домоправительницы, но Фанни стояла на своем, и Пейджет, не найдя иных убедительных контраргументов, отправился к Профессору.
— Вы знаете, мне не хочется там показываться, но, может быть, если я буду с женщиной, то не вызову особых подозрений. Как-никак в прошлый раз я выдавал себя за человека, ищущего работу в поместье, и ссылался на то, что жене неймётся уехать из города.
Мориарти, поднаторевший в искусстве обмана за несколько встреч, проведенных под руководством Доктора Ночь, который проявил себя весьма способным учителем и большим профессионалом, сразу понял, что присутствие Фанни отвлечет внимание от его разведчика. Взвесив «за» и «против», он дал свое согласие, но предупредил Пейджета, что ему не следует излишне откровенничать с женой.
Вот так и получилось, что субботним утром Фанни — в новой шляпке и новой накидке, которую сама же и пошила, — предстала в Хэрроу рука об руку с супругом в роли пары, надеющейся получить работу в Бичес-Холле.
Назвать Хэрроу полноправной «сельской местностью», наверное, нельзя, но в сравнении с привычным городским окружением, увиденное здесь показалось Фанни настоящими вольными просторами с зелеными лужками и рощицами, той самой природой, о которой она могла лишь мечтать в Лондоне.
В поезде Фанни вела себя, как восторженный ребенок, и Пейджету несколько раз пришлось напоминать жене о той роли, которую ей предстоит сыграть по прибытии к месту назначения.
День выдался чудесный, не очень теплый, но ясный, с чистым небом, вернувшим природную голубизну, как только они отъехали от промышленных зон, отравленных грязным, тяжелым дымом. Дальше была чудная, беззаботная прогулка через Хэрроу к имению Дадли Пиннера. Фанни легко скакала рядом, непринужденно щебеча, рассказывая о детских годах в Уорвикшире, называя прыгающих с ветки на ветку птах и ныряя время от времени в кусты — за привлекшим ее внимание цветком.
Солнце поднялось к зениту, когда они увидели вдалеке кучку домиков, лавку и пивную. В двадцать минут первого Пейджет открыл дверь «Синицы» и пропустил вперед Фанни.
Хозяин, Мейс, разговаривал с высоким, темноволосым мужчиной в твиде и крагах, по-видимому, охотником. Единственными другими посетителями была пожилая пара: мужчина с глиняной кружкой посасывал пиво; женщина, седоволосая, почтенного вида, сидела тихо, сложив на коленях руки.
— Ну и ну, — встрепенулся Мейс, — да ведь это тот самый парень, о котором, мистер Ривз, я вам рассказывал. Входите, входите. Джонс, верно?
Пейджет растерянно улыбнулся.
— Вы меня помните?
— У нас здесь гости бывают редко, так что свежие лица мы всегда запоминаем. Знакомьтесь — мистер Ривз, управляющий в поместье.
Мужчина в твиде дружелюбно кивнул. Пейджет заказал кружку пива — для себя и стаканчик портвейна — для Фанни.
— Мейс говорит, вы уже были у нас, спрашивали насчет работы. — Голос у Ривза был грубоватый, но не резкий, взгляд — оценивающий, как будто управляющий присматривался к скотине, которую собирался купить на забой.
— Моя жена, Фанни, — робко сказал Пейджет.
Мейс усмехнулся и кивнул. Ривз коротко улыбнулся.
— Значит, ищете работу, — повторил он.
— Ну да, — неуверенно протянул Пейджет. — Я сейчас работаю в доках, а Фан… ну, она много чего умеет. И в кухне, и по дому. По правде говоря, мы оба от тамошней жизни устали. Тяжело и грязно. Понимаете, Фан сама из деревни…
— Ну, у нас здесь не совсем деревня, но близко к тому, — сказал Ривз. — Да и работать приходится не меньше. В страду, бывает, в пять поднимаемся и до десяти в поле.
— Я знаю.
— Да и заработки не те, что в доках.
— Мы знаем, но есть ведь и преимущества, правда? — вставила Фанни.
Ривз рассмеялся.
— Есть, конечно. Коттедж, весной и летом овощи. Раньше было хуже, но после того как принц Уэльский взялся улучшать положение своих арендаторов в Норфолке, дела пошли на лад. Да и платят здесь побольше, чем в других графствах. Вы на двоих будете получать тридцать шиллингов или два фунта.
У Пейджета похолодело в груди. Он знал, что в Ист-Энде есть семьи, живущие на такие деньги, но хватит ли этого им с Фанни, если они станут работать в поместье?
— Ты парень вроде бы крепкий. — Ривз наклонился и похлопал Пейджета по упругому предплечью. — Подумай, работать придется много, и в доме, и около, а летом готовься помогать в поле. — А ты, — он повернулся к Фанни, — будешь чистить овощи да стирать. Пока ребенка нет, работа будет, а вот потом… Не знаю. А как вы думаете, мистер Берроуз? — Управляющий посмотрел на пожилого мужчину за столиком.
— Сильный, здоровый, молодой. — Берроуз вынул изо рта трубку. — Нам бы такой подошел. Вместо тех хлюпиков, что были раньше.
Миссис Берроуз улыбнулась.
— Подойди, дорогая, расскажи мне про себя. — Она похлопала по скамье, подзывая Фанни, и та, вопросительно взглянув на мужа, подошла к столику и присела рядом с миссис Берроуз, которая негромко спросила ее о чем-то.
— Мистер и миссис Берроуз, — объяснил Мейс, — вроде как присматривают за поместьем. Сэр Дадли человек добрый, вот и содержит стариков. Когда хозяин с хозяйкой уезжают, они живут в поместье. Миссис Берроуз помогает иногда кухарке, а мистер Берроуз — дворецкому. Они и сейчас там живут. Слуг всех отпустили, кроме двух молодых лакеев.
— Так хозяева еще не вернулись? — спросил, изображая огорчение, Пейджет.
— Дня два их еще не будет. Но я же и говорил, что раньше двадцатого они не вернутся.
— Да, да, я помню. Просто… ну, мы подумали… может быть…
— Так вы бы взяли работу? — спросил Ривз.
— Все дело в моей хозяйке, — признался, понизив голос, Пейджет. — Там, где мы сейчас, ей совсем не нравится. Вот я и хочу увезти ее оттуда.
Ривз пристально посмотрел на него, потом кивнул.
— Что ж, обещать не буду. В конце концов, все решает сэр Дадли, но вы можете прямо сейчас посмотреть коттедж. Желающих много, но вы — люди приличные. Попробуйте. А если не подойдете, расстанемся.
Пейджет неохотно кивнул. Все, что требовалось, он узнал и задерживаться не собирался, но и отказаться от предложения не мог — это выглядело бы подозрительно. Он посмотрел на занятую разговором Фанни.
— А вы что думаете, миссис Берроуз? — спросил Ривз.
— Думаю, она прекрасно бы справилась, мистер Ривз. У меня нет в этом ни малейших сомнений.
Ривз пожал плечами, словно желая показать, что его сомнения еще не рассеяны полностью.
— Что ж, если хотите взглянуть на коттедж, я вас туда отведу.
— Да, пожалуйста! — обрадовалась Фанни, а Пейджету снова стало не по себе. Лицо его супруги светилось таким счастьем, какое он не видел даже в самые пылкие моменты их любовных утех.
Коттедж был невелик, скорее даже мал. Одна комната да кладовая внизу. Деревянная дверь открывалась на узкую лестницу, которая вела наверх. Но зато домик содержался в хорошем состоянии, а сзади к нему примыкал небольшой садик.
— Так чисто и свежо, — рассмеялась Фанни. — О, Пип, мы были бы счастливы здесь, как ты думаешь?
— Полегче, миссис Джонс, полегче, — охладил ее энтузиазм управляющий. — До возвращения сэра Дадли никакую работу я вам дать не могу, но обещаю, что в списке вы будете первыми.
— Спасибо, сэр, мы так вам признательны. Мне здесь уже нравится.
Вернувшись в «Синицу», они взяли хлеба с сыром и еще по стаканчику, после чего направились в Хэрроу.
— Я серьезно, Пип, — негромко сказала Фанни, когда они миновали дома. — Мне бы хотелось там жить.
— Я так и понял. — Пейджет уже представил, как они, переехав, начинают новую жизнь, пусть нелегкую, трудовую, но совсем другую, без постоянного напряжения и страха. Представил и… сердце сжалось от отчаяния.