Ему просто нужно верить в то, что Мэл, Иви, Джей и Карлос смогут справиться с ситуацией, даже если она начнет выходить из-под контроля. Бен заставил себя прекратить волноваться и вместо этого сосредоточиться на текущих делах, и в первую очередь на проблеме дракона из Камелота. Еще раньше Бен уже разослал по электронной почте тревожные сообщения членам своего Совета, предупреждая их об опасности, которую обнаружил. В ответ Ворчун и его гномы сообщили о том, что они готовы к битве, хотя считают более мудрым другое решение, а именно уничтожить Малефисенту, пока она пребывает в виде маленькой ящерицы под своим стеклянным колпаком. Остальные члены Совета высказались осторожнее, чем гномы.
По электронной почте пришел ответ от Меривезы, младшей из трех добрых фей и лучше других владеющей компьютером. В нем она писала от лица их всех:
«Наш дорогой король!
Мы сильно обеспокоены полученным сообщением о появлении дракона в Камелоте. Хотя этим драконом, судя по всему, является наш давний и заклятый враг Малефисента, мы тем не менее призываем Вас проявить в этом вопросе спокойствие и истинную мудрость, воздержавшись от слишком поспешных решений, которые могут оказаться роковыми.
Даже если существо, о котором идет речь, действительно является способной менять свой внешний облик злой волшебницей, необходимо получить абсолютно неопровержимые доказательства этого, прежде чем переходить к каким-либо решительным действиям. В связи с этим у нас возникает к Вам просьба. Скажите, нет ли у нас возможности получить какой-нибудь связанный с указанным драконом предмет? Например, ноготь с его лапы или кусочек шкуры?
Если у Вас имеется такой предмет, или Вы можете его получить, разумнее всего было бы как можно быстрее отправить его в Нетландию, на родину фей, чтобы они смогли точно идентифицировать этого дракона.
Без стопроцентной уверенности в том, что этот дракон – Малефисента, мы считаем недопустимым проявление какой–либо жестокости в отношении ящерицы из библиотеки, которая может оказаться совершенно невиновным и непричастным к последним трагическим событиям существом.
Ваши крестные Флора, Фауна и Меривеза».
Бен был рад, что феи выступают в защиту ящерицы, он знал, что не сможет посмотреть в глаза Мэл, если она, возвратившись в понедельник в Аурадон, узнает о том, что ее мать уничтожена без суда и следствия и даже без сколько-нибудь веских доказательств того, что именно она была источником обрушившихся на Камелот несчастий.
Королевские техники установили в тюрьме Малефисенты несколько камер наблюдения, и Бен включил экраны, на которые шли изображения с этих камер. На всех экранах была видна лежащая под стеклянным колпаком маленькая ящерка. Самая обыкновенная и внешне абсолютно безобидная. Бен вздохнул и выключил экраны камер наблюдения.
Затем он принялся набирать ответное сообщение добрым феям, но от этого занятия его оторвал стук в дверь.
– Войдите! – откликнулся Бен.
– Прошу прощения, сир, но Архимед только что принес вот это. По тому, как он при этом ухал, я понял, что сообщение важное и срочное, – сказал заспанный Люмьер, протягивая Бену конверт, помятый по краям клювом филина.
Бен взял письмо, начал надрывать конверт, с замиранием сердца думая о том, что за срочные новости мог прислать ему Мерлин из Камелота. Быть может, дракон спалил замок? Или вообще опустошил все королевство?
Бен вытащил из конверта листок и развернул его.
«У нас все хорошо. Фиолетового дракона видели в приморских скалах Чармингтона. Похоже на то, что чудовище переходит на новое место».
Не Бог весть какая новость узнать о том, что дракон перебирается в другой район Аурадона, но могло быть хуже.
Люмьер продолжал стоять, ожидая дальнейших распоряжений.
– Похоже на то, что нам придется вновь упаковывать вещи, – сказал Бен. – Но на этот раз я поеду на машине.
– Очень хорошо, сир, – поклонился Люмьер.
– Да, и найдите, пожалуйста, Чеда Чарминга. Скажите ему, что завтра утром он поедет со мной. Пусть приготовится.
Бен справедливо решил, что разумно будет взять с собой того, кто хорошо знает Чармингтон. Для кого это королевство – его родина. И не важно, что их дружеские отношения с Чедом стали заметно прохладнее после того, как в аурадонской школе появилась четверка злодейских отпрысков.
Бен вернулся за свой ноутбук, перечитал полученное от добрых фей сообщение. Если дракон сейчас в Чармингтоне, необходимо будет добыть кусок его шкуры или что–то наподобие, чтобы отослать в Нетландию, где феи идентифицируют это чудовище. И тогда тайна дракона будет раскрыта, и окружающий его туман рассеется. Раз и навсегда.
Глава 20Мусорный бак
Жемчужиной в короне Острова Потерянных (если такое сравнение вообще уместно, когда говоришь о помойке) можно было, наверное, считать бывший дом Малефисенты, замок Барахолка. Положа руку на сердце, следует признать, что он никогда не отличался красотой, но сейчас выглядел просто ужасно с облупившимися стенами, заколоченными дверями и наглухо закрытыми ставнями на окнах. Мэл и сама не знала, что она надеется здесь найти, но тем не менее отодрала доски с заколоченной двери, вошла внутрь и ахнула. Внутри дома все было перевернуто вверх дном, все разгромлено, раскидано, сломано. Когда Малефисента правила островом, окруженная своими придворными и похожими на кабанов охранниками-гоблинами, мало находилось желающих хотя бы приблизиться к дверям этого дома, а теперь...
Мэл медленно пробиралась по разгромленному дому. На полу возле раскрытого настежь холодильника темнела подсохшая, отвратительная на вид лужа, к содержимому которой совершенно не тянуло присмотреться. Бывший трон матери выглядел так, будто его тщательно рвали зубами и когтями – свисающие лохмотья обивки, торчащие из ее дыр куски поролона, какие–то перья.
Королева была мертва (ну, или превратилась в ящерку, невелика разница), однако новой королевы на Острове до сих пор не появилось, и поэтому он еще глубже погрузился в хаос и упадок. Пока местные жители боялись Малефисенту, она худо-бедно поддерживала здесь хоть какое–то подобие порядка. Теперь Малефисенты не стало, и воцарилась полная анархия.
Мэл добралась до своей комнаты, гадая, что ее ждет там, и заранее жалея о немногих остававшихся там дорогих для нее вещицах. Отправляясь в Аурадон, она ничего не взяла с собой, потому что никак не думала, что задержится там надолго, и оставила все свои сокровища дома. Мэл осторожно открыла дверь, ожидая встретить за ней такой же разгром, как и повсюду.
Ничего подобного! Комната осталась в точности такой, как в день ее отъезда в Аурадон. Фиолетовые бархатные шторы на окнах, письменный стол с расставленными на нем безделушками, блокноты с набросками и заметками на книжных полках.
– Хм, – только и сказала Мэл.
Она вытащила из шкафа свой школьный рюкзак и начала набивать его вещами, которые хотела захватить с собой в Аурадон – уложила записные книжки, дневники, ожерелье-оберег с драконьим когтем.
Это ожерелье, по сути, было единственным за всю жизнь подарком, который Мэл получила от матери в свой шестнадцатый день рождения. Нет, кое-что Малефисента дарила ей и на предыдущие дни рождения, но что это были за подарки? Когда Мэл исполнилось восемь лет, мать подарила ей огрызок яблока. На десять лет – пакетик с обрезками своих ногтей. Малефисента объяснила, что это очень важные и нужные для заклинаний вещи, но, помилуйте, что с ними делать на Острове, где нет магии? Так что, согласитесь, были все те «подарки» не более чем мусором.
– Эй! – раздался чей–то голос из соседней комнаты, и послышались приближающиеся шаги. – Есть здесь кто-нибудь?
– Кто там? – откликнулась Мэл и осторожно высунулась в дверь.
– Мэл! Так ты в самом деле вернулась! – воскликнула стоявшая посреди разгромленной гостиной девушка – высокая, стройная, с ног до головы одетая во все черное, в облегающей куртке и кожаных брюках.
– Безумная Мэдди? – обрадовалась Мэл, увидев свою старинную подругу. В детстве Мэл и Мэдди были похожи, как сестры-близнецы, у них даже волосы были одинакового цвета. Позднее Безумная Мэдди начала каждую неделю красить свои волосы в новый цвет. Сейчас они у нее были ярко-зелеными, в тон блестящим изумрудным глазам.
– Теперь меня зовут просто Мэдди, – хихикнула она. – Хотя, если честно, я осталась такой же сумасшедшей, как прежде. Шла мимо, увидела, что дверь Барахолки открыта, и подумала, что ты можешь быть здесь. О том, что вы вернулись, говорят на каждом углу. Новости на нашем Острове разлетаются быстро.
– Это уж точно, – согласилась Мэл. – Слушай, Мэдди, ты не знаешь, кто все это сделал? – спросила она, указывая на царящий в гостиной разгром.
– Гоблины в основном, но не только они. Сюда многие заходили после того, что случилось во время коронации. Я, например, как-то встретила Джинни Готель в плаще твоей матери.
– Ах, ты... – сквозь зубы процедила Мэл. Ну, Джинни! – Ладно, с этим понятно. А почему никто ничего не тронул в моей комнате? Странно.
– Что ж тут странного? – ответила Мэдди. Она присела на сломанный, развороченный гоблинами диван, взгромоздила свои обутые в тяжелые армейские башмаки ноги на то, что осталось от кофейного столика. – Кто же посмел бы что-нибудь тронуть в твоей комнате?
– Не поняла.
Мэдди откинула с лица зеленые волосы и негромко пояснила:
– Ну, мы же все видели, что ты сделала.
– Что я сделала? С кем?
– Со своей матерью. Ты превратила ее в ящерицу. Ты победила Малефисенту, – терпеливо, как ребенку, объяснила ей Мэдди.
– Так вот, значит, как думают на Острове? – переспросила Мэл. На самом-то деле она всего лишь хотела остановить Малефисенту, не дать ей напасть на своих друзей и добрых жителей Аурадона. При этом Мэл и не думала о том, чтобы превратить мать в маленькую беспомощную ящерицу.
– А разве нет? – сказала Мэдди, внимательно поглядывая по сторонам: не попадется ли среди этой помойки что-нибудь стоящее? – Именно так все и было, мы все это видели. Своими глазами.