Глава 11
Я несколько раз моргнула, смутно осознавая лишь тускло освещенную комнату, мягкие простыни и теплую руку, держащую мою. Затем моей щеки коснулось что-то пушистое и влажное, и я уткнулась носом в смутно знакомый запах.
– Джек? – пробормотала я.
– Вообще-то, нет. Я здесь.
Я резко открыла оба глаза и обнаружила перед собой пару нежных карих глаз и очень черный влажный нос. Генерал Ли тявкнул в знак приветствия, после чего Джек поднял его с кровати и поставил на пол.
– Довольно, дружище. Кто бы мог подумать, что у моего конкурента на груди будет больше волос, чем у меня?
Моей улыбки как не бывало, стоило мне вспомнить разъяренную женщину и сжимавшие мое горло пальцы. Я быстро села и тотчас же пожалела об этом. Голова закружилась, как будто пытаясь сорваться с моих плеч.
– Помедленнее, Мелли. Сегодня у тебя был тяжелый день, так что не дергайся. Ради всех вас троих. – Джек усмехнулся, но я заметила в его глазах тревогу. – К счастью, миссис Гилберт – дипломированная медсестра, и она заверила нас, что это всего лишь обморок и что все твои жизненно важные органы в норме. Она предположила, что ты слегка обезвожена, что, вероятно, так и было, ведь я не понаслышке знаю, что твой желудок был пуст, и я не видел, чтобы ты что-то пила для пополнения жидкости. Я на всякий случай позвонил доктору Уайз, и она предложила привезти тебя к ней. Но я пропустил эту часть, потому что вряд ли они могла чем-то помочь.
Джек убрал волосы с моей шеи.
Я потрогала то место, которого коснулась ледяная рука, и мои пальцы нащупали свежие рубцы. Я сглотнула. Горло как будто отекло и опухло.
– Со мной все в порядке. В самом деле. Просто я позволила себе быть уязвимой, так как была не готова. В следующий раз это не повторится.
Похоже, мои слова его не убедили.
– В следующий раз? Если ты считаешь, что будет «следующий раз», может, мне стоит переехать к тебе, просто на всякий случай?
Ну-ну. Как будто это поможет мне спать по ночам.
– Нет, Джек. Я как-нибудь сама. Я знаю, как. Если же мне понадобится помощь, я позвоню матери.
Я нахмурилась, смутно вспомнив, как она кричала, когда погас свет. Я выпрямилась. Слабость как рукой сняло.
– Как там моя мать? Она коснулась чепчика без перчаток.
Джек отпустил мою руку и потер щетину на щеке.
– С ней все в порядке. Твой отец приехал и забрал ее домой. Это надо было видеть – как вы с ней одновременно грохнулись в обморок! Даже если это не испугало Гилбертов, надеюсь, страшилки Софи про гибель, мрак и нескончаемые битвы с плесенью вынудят их с воплями бежать обратно в Нью-Йорк.
– Ты действительно в это веришь?
Джек умолк и задумался.
– Нет. – Он снова сел на край кровати. Я же застыла неподвижно, лишь бы только не прижаться к нему. – Помнишь, что в свое время сказал тебе мистер Вандерхорст? Что этот дом – нечто большее, нежели просто кирпич и цемент, а часть истории, которую можно потрогать рукой? Думаю, Гилберты это понимают. Вряд ли они здесь ради денег. Они здесь потому, что это право мистера Гилберта по рождению, его связь с семьей, о существовании которой он никогда не подозревал.
– Все, что у них есть, – это чепчик. Как он может быть доказательством?
– Это все, что они нам показали. Больше они не успели сказать, потому что ты упала в обморок. Но мне думается, что статья в воскресной газете многое прояснит. Вряд ли мистер Дрейтон взялся бы за это дело, не будь у них веских доказательств.
Я сердито посмотрела на него.
– Так ты на их стороне?
В его взгляде читалась обида.
– Я всегда на твоей стороне, Мелли, и не заставляй меня прыгать сквозь обруч, чтобы это доказать. – Он поднял руку, останавливая поток возражений, готовый сорваться с моих губ. – Но, если отбросить все эмоции, я уверен, ты согласишься с тем, что нам нужно выяснить правду. Очевидно, чепчик и крестильное платьице как-то связаны между собой. Мы пойдем к Ивонне, посмотрим, что сумеем раскопать, и нам станет понятно, как нам действовать дальше. Не знаю, что там у Гилбертов в их арсенале, но думаю, что скоро мы это узнаем. И еще думаю, тебе следует нанять юриста.
– Юриста? А не проще ли нам самим докопаться до сути? Доказать, что они не правы, и тогда они уедут?
– А если они все-таки правы?
Я пристально посмотрела на него. Тревога и страх поползли вверх по моим ногам, словно виноградная лоза, обвиваясь вокруг моего сердца, чтобы крепко его сжать.
– Тогда я потеряю мой дом.
– «Мой дом», Мелли? То есть это уже не «куча гнилых досок, кишащих термитами»? И не зоб на горле?
Разумеется, он был прав. Мои глаза саднили от гнева, слез или досады – или от всего сразу. Или же во всем были виноваты гормоны беременности. Они стали удобным объяснением всему, что было со мной не так.
– А ты не думаешь, что найденные в фундаменте останки оказались там не просто так? – мягко спросил Джек. – Вдруг кто-то решил, что дом готов раскрыть свой последний секрет?
Наши взгляды встретились. Я изо всех сил пыталась обрести голос.
– Это меня и тревожит. Не только Гилберты думают, что у меня нет прав на этот дом.
Гормоны взяли надо мной верх, и я расплакалась. Слезы покатились по моим щекам и намочили перед моей блузки. Джек притянул меня к себе, и слезы хлынули еще сильнее, как будто в сливном отверстии, которое долго было заблокировано, выдернули пробку.
– Я… это гормоны, – заикаясь, пролепетала я. Мои слова утонули в его теплой, мускулистой груди.
– Можешь не объяснять, Мелли. Я знаю, – сказал он, поглаживая меня по спине.
Я продолжила хлюпать носом, не в силах выбросить из головы слова бабушки о том, что я должна понять, чего я хочу, и должна быть готовой бороться за это. Но что, если таких вещей две? И что, если я уже потеряла обе, потому что по собственной глупости не поняла, что они уже мои?
На следующее утро, обливаясь потом, я прошаркала в двери «Бюро недвижимости Гендерсона». Несмотря на утреннюю прохладу, я чувствовала себя так, как будто уже пробежала марафон, а не просто надела трусы и, чтобы остановить приступ тошноты, сгрызла несколько соленых печений.
Я остановилась у стойки. Нэнси Флаэрти и ее стажерка, Джойс Челлис, подняли на меня глаза.
– Ух ты, – сказала Нэнси.
– Ух ты? – эхом повторила я.
Нэнси и Джойс переглянулись, после чего Нэнси повернулась ко мне.
– Наверно, вы хотели сделать прическу и накраситься уже на работе?
Я потрогала волосы, затем губы, затем в ужасе посмотрела на Нэнси. Я была так горда тем, что приняла душ, оделась и вышла за дверь, и меня ни разу не стошнило, что совершенно забыла причесаться или нанести макияж.
Нэнси стояла, сжимая в руке внушительную косметичку с узором в зеленый ромбик и большим мячом для гольфа, вышитым сбоку.
– Не волнуйтесь, я всегда прихожу во всеоружии.
Она вышла из-за стола, и я заметила, что они обе вновь занимались вязанием. Я посмотрела на крошечные, наполовину готовые вязаные козырьки для гольфа – синий и розовый.
– Вы уже закончили вязать одеяльца?
Нэнси кивнула.
– Я уже пообещала Джеку, что научу ребенка играть в гольф, поэтому решила, что он или она должны быть готовы.
Я надеялась, хотя бы ради Нэнси, что это будут мальчик и девочка. Чтобы ей не вязать заново.
– У меня близнецы, – сказала я надтреснутым голосом. Мы еще даже не сказали нашим родителям – после вчерашнего фиаско с визитом Гилбертов.
Они обе улыбнулись.
– Двойняшки! Как здорово! – в один голос сказали они. Моя собственная улыбка дрогнула.
– Да, именно так. Просто к этому нужно привыкнуть, вот и все.
– Так бывает при любой беременности, – сказала Нэнси, беря меня за руку.
Я на миг задумалась.
– Пока не забыла. – Я вытащила блокнот, который всегда хранила в сумочке вместе с зубной пастой и щеткой. – Пожалуйста, запиши имена людей, с которыми я не хочу разговаривать. Любой человек по фамилии Гилберт, Ребекка Эджертон или Сьюзи Дорф. Если позвонит мистер Дрейтон или кто-то из моих родителей, я отвечу. То же самое касается и детектива Райли из полиции Чарльстона.
Джойс деловито записала имена.
– А что насчет мистера Тренхольма? В каком списке он на этой неделе?
Я бросила взгляд на Нэнси, но та лишь пожала плечами.
– Я учу ее всему, что знаю.
– У него есть номер моего мобильного, – сказала я со всем достоинством, на какое только была способна, – но если он позвонит в офис, я отвечу на звонок.
– Но спроси еще раз завтра, – бросила Нэнси через плечо, ведя меня за собой обратно в мой кабинет.
Проведя пятнадцать минут с Нэнси и ее косметичкой, я вновь приобрела почти человеческий вид. Она показала мне большие пальцы и ушла, чтобы вновь заняться вязанием, отрабатывать удар клюшкой и время от времени отвечать на телефонные звонки.
Я включила компьютер и рассеянно уставилась на свое почти пустое расписание дел. Я старательно избегала доски почета рядом с кабинетом мистера Гендерсона, так как знала, что уже больше не «номер один». У меня было ощущение, что я даже не в десятке лучших. И хотя знание этого прискорбного факта не разжигало во мне, как раньше, огонь, все равно это чуточку раздражало. У меня был список потенциальных просмотров домов и несколько телефонных сообщений, на которые нужно было ответить. Я несколько раз пролистала их и уже собиралась прилепить листок на угол стола, чтобы разобраться с ними позже, когда в моей голове эхом раздались слова доктора Уайз, напоминая мне, почему так важно действительно зарабатывать деньги. Поздравляю. У вас близнецы. Если я планирую в одиночку содержать своих детей, мне нужно было чем-то заняться.
С максимальным энтузиазмом, на какой я была способна, я сделала несколько телефонных звонков и даже сумела записать в свой календарь несколько встреч – посмотреть дом, показать дом и включить дом в мой реестр. Это было необычно мало для меня, но я чувствовала себя лучше, зная, что снова погружаюсь в мир заработков. Возможно, в обозримом будущем мне придется купить дом, чтобы жить в нем. Я не хотела серьезно рассматривать переезд к матери. С меня хватит того, что я не замужем, беременна и мне больше сорока. Жить с матерью – это значит спрыгнуть со скалы в мир жалости к себе любимой. Приятно было осознавать, что после всего, что случилось, у меня, по крайней мере, сохранилась гордость.