– Не тыкал пальцем и не смеялся?
– Да, как плохие дети в школе поступают с теми детьми, что слегка отличаются от других.
Детектив Райли улыбнулся.
– Я уже говорил вам – вы странная. Но странные люди мне нравятся.
– Что ж, – сказала я, положив руки на одеяло, – Наверно, я пытаюсь сказать, что дорожу вашей дружбой и не хочу ее потерять.
– Спасибо, Мелани. Это многое для меня значит. – Он уперся локтями в колени и подался вперед. – Скажите, оно уже вернулось… ваше шестое чувство? Потому что, если вам все еще интересно, я бы просил вас помочь мне с некоторыми из моих «холодных» дел.
Я покачала головой.
– Пока нет. У моей матери оно вернулось сразу, но мое, похоже, не торопится. И это хорошо, раз уж я в больнице. Они как кладбища – здесь всегда кому-то что-то нужно.
– Звучит забавно.
– Раньше я так не думала, но сейчас скучаю. Забавно, не правда ли, что мы не всегда знаем, чего хотим, пока нам не кажется, что мы это потеряли?
Его улыбка была грустной.
– Это да. Я отлично вас понимаю. – Его лицо стало серьезным. – Мне и вправду нужно поделиться с вами одним делом, но оно может подождать, если вам так удобнее.
Я села в постели.
– Если речь идет о тестах ДНК, я хотела бы знать прямо сейчас.
Детектив Райли кивнул.
– Я слышал в офисе коронера, что окончательные результаты будут готовы в ближайшие пару недель. И решил предупредить вас, чтобы вы на всякий случай не отпускали далеко вашего адвоката.
Наши взгляды встретились. Я поняла его с полуслова.
Томас встал, наклонился и поцеловал меня в щеку.
– Поздравляю, Мелани. Я рад за вас. За вас обоих.
– Спасибо, Томас. В один прекрасный день вы станете прекрасным мужем и отцом.
– Очень на это надеюсь. Но каковы мои шансы найти другую красивую женщину с необычным талантом? Кстати, как насчет вашей кузины Ребекки? Она еще не замужем?
Я чуть не подавилась.
– Томас… Я ведь сказала, что вы мне нравитесь. Я не могу так поступить с вами. Кроме того, она помолвлена.
Томас лукаво улыбнулся.
– Просто спросил на всякий случай. Буду искать дальше. И дайте мне знать, если ваше шестое чувство вернется. Не только потому, что мне нужна ваша помощь, а потому, что я знаю, как это для вас важно.
– Обязательно… обещаю.
Мы попрощались, и он ушел. Я откинулась на подушки, прислушиваясь к мягкому сопению младенцев и думая о словах Томаса. Интересно, почему мне понадобилась целая жизнь, чтобы понять, что он прав?
Глава 28
Я проснулась от детского плача. Он вырвал меня из сна, в котором я сидела на качелях в саду. Передо мной стояли три пустые колыбели, и в одной из них цвели розы Луизы. Я села. Левая рука инстинктивно потянулась к животу. Как обычно, я удивилась, обнаружив, что он стал меньше, – хотя и не того размера, что до беременности, – а также почувствовала на среднем пальце платиновое обручальное кольцо бабушки Джека. Близнецы вот уже третью неделю были дома, но я все равно каждый раз просыпалась, с трудом веря, что теперь это моя жизнь.
Несмотря на наш новый статус супругов и родителей, мои отношения с Джеком не поддавались точному определению. Наши эмоции напоминали приливное течение под мягкими волнами. Но то, что мы спали с ним в одной постели, рядом с нашими детьми, как якорь закрепило нечто, что свободно болталось внутри меня с тех пор, как я была маленькой девочкой. На данный момент, пока я все еще не пришла в себя после беременности и родов, этого было достаточно.
– Мелли? Что такое? – Голос Джека совсем не был сонным, как будто он лежал без сна наедине со своими мыслями.
– Я слышала детский плач.
Он посмотрел туда, где рядышком стояли две колыбели, которые сделал мой отец. В свете ночника в форме полумесяца, через который постоянно прыгала корова, нам были видны силуэты младенцев. Оба спали на спине, как нам и рекомендовал наш новый педиатр.
– Это плачут не наши, – прошептала я.
Лежа на своем новом спальном месте между кроватками, Генерал Ли поднял голову, как бы говоря мне, что все в порядке, после чего вновь положил ее на вытянутые лапы. Вздохнув, я снова прижалась к Джеку, смирившись с очередной бессонной ночью. Джек погладил мне волосы.
– Спи, Мелли. Я встану к малышам, когда они проснутся, и сменю им подгузники.
– И заодно покормишь их грудью? – Я покосилась на свои новые электронные часы с большими светящимися цифрами, которые были хорошо видны в любое время ночи. Кормящей матери без таких никак. – У них скоро кормление, так что мне лучше пободрствовать. Это легче, чем уснуть, а потом быть вырванной из крепкого сна.
Джек зевнул.
– Никогда не думал, что это так сложно. К младенцам должна прилагаться этикетка с предупреждением. Впрочем, меня это все равно не отпугнуло бы.
Вопреки себе, я почувствовала, как мои глаза начинают слипаться.
– А еще лучше, если бы в них были встроены внутренние часы. Джей-Джей – чемпион по части еды и готов есть все время, а вот Сара – когда ей вздумается. Это выматывает.
Из одной колыбельки донеслось нежное воркование. Несмотря на сонливость, я улыбнулась этим сладким для уха звукам.
– Это Сара. Она всегда поет сама себе. Вдруг она станет такой же известной оперной певицей, как ее бабушка.
– Ммм, – пробормотал Джек, уже почти уснув.
Я уже тоже начала засыпать, как вдруг мои глаза открылись. Я схватила его за руку.
– Джек? Ты чувствуешь?
Полусонный, он уже сбрасывал одеяло.
– Я сейчас их сменю.
Я удержала его.
– Нет. Розы. Я чувствую запах роз.
Он повернулся ко мне, и я услышала в его голосе улыбку.
– Он вернулся. Твой дар вернулся.
– По крайней мере, частично. Я до сих пор не знаю, вижу ли я их.
Мы оба сели и прислонились к изголовью, устремив взгляды на колыбель, где, суча крошечными ручками и ножками под розовым одеяльцем, лежала Сара. Ее младенческий взгляд был прикован к движению над ней. Свет ночника на миг потускнел, как будто между мной и ее колыбелью промелькнуло что-то полупрозрачное. Я присмотрелась. Мой взгляд скользнул туда, куда смотрела Сара, и у меня моментально перехватило дыхание. Я поняла, что смотрю на затененный силуэт женщины с розой в короткостриженых волосах.
– Луиза? – прошептала я.
Стоило ее имени сорваться с моих губ, как она исчезла. Я даже усомнилась, была ли она там вообще.
– Почему она здесь? – спросил Джек.
Мы оба были настороже. Лишившись своего развлечения, Сара начала умолкать.
– Потому что она думает, что все еще нам нужна. – Я соскользнула с кровати и заново завернула Сару в ее розовое одеяльце. Странно, почему оно вдруг само развернулось? В темноте я ощутила на себе взгляд Джека.
– Потому что все до сих пор неясно и шатко?
«Потому что я до сих пор не знаю, какие чувства ты испытываешь ко мне».
– Да. Из-за дома. Сейчас мы все в подвешенном состоянии, а другой призрак по-прежнему пытается заявить свои права. – Я махнула рукой в сторону ванной. Какими только чистящими средствами я не драила зеркало, на нем всякий раз, стоило наполнить ванну горячей водой, проступало слово «Мое».
– Как ты думаешь, Сара могла унаследовать от твоей матери нечто большее, чем певческий голос?
Я в ужасе сделала большие глаза.
– Да, в нашей семье это передается по женской линии, так что, думаю, это возможно. – Не зная, как мне к этому отнестись, я продолжила вглядываться в темноту. – Просто Джей-Джей жуткий соня. Думаю, он тоже мог бы их видеть, если бы бодрствовал чуть дольше, чем нужно, чтобы наполнить свой бензобак молоком. – На прикроватной тумбочке зазвонил будильник. Я подняла его, чтобы отключить звук. – Пора их кормить.
Джек перегнулся через край кровати, чтобы посмотреть на малышей.
– Но они оба крепко спят.
– Знаю. Но я стараюсь выдерживать график кормления. В первые несколько недель их положено кормить каждые четыре часа. Я прочитала это в одной из книг, которые ты мне купил.
– Но они спят, – повторил он, подчеркивая последнее слово, на случай, если я не поняла его с первого раза. – К тому же, если не ошибаюсь, кормление каждые четыре часа касается детей на искусственном вскармливании. Младенцы на грудном вскармливании едят по требованию.
– Как же я приучу их к графику, если буду кормить их, когда они хотят? Тем более что это всегда будет в разное время?
Сильными пальцами он помассировал мне шею, и я тотчас забыла, о чем мы говорили. Я наклонилась к нему, ожидая, когда он заговорит, надеясь, что он произнесет то, что я так отчаянно хотела от него услышать. Увы, когда он наконец что-то сказал, мои плечи поникли.
– Им всего две недели, Мелли. Я не думаю, что если они сейчас не выдерживают график, это означает, что они не пойдут в колледж. И вообще, я считаю, что будить спящего младенца жестоко.
Все еще взвешивая варианты, будить или не будить, я посмотрела телефон и увидела два текстовых сообщения. Они пришли накануне вечером, но остались незамеченными. Мне никто больше не позвонил, как будто люди боялись разбудить меня или младенцев – что было практически невозможно. Разбудить Джей-Джея было безнадежным делом, Сара была слишком довольна жизнью, чтобы ее побеспокоил телефонный звонок, а я все равно не спала.
– У меня есть сообщения. От Ивонны и от детектива Райли.
Джек привстал, чтобы посмотреть.
– Что пишет Ивонна?
Я передала ему телефон.
– Не могу прочесть эти крошечные буквы.
– Я показал тебе, как войти в настройки и изменить размер шрифта. Или ты хочешь, чтобы я сделал это за тебя?
Я вскинула подбородок и подумала о моей маленькой Саре, когда той не хотелось есть.
– Я прекрасно умею менять настройки. Просто я предпочитаю этого не делать.
Джек прижался губами к моей шее пониже затылка. Каждое нервное окончание в моем теле мгновенно вспомнило, что я по-прежнему женщина, и моя реакция на его прикосновения осталась прежней, хотя со дня родов прошло всего две недели.