Наконец раздался долгожданный звонок, веселый голос Джессики все объяснил: много работы, встречи на высоком уровне, телефон приходилось отключать, а несколько дней она вообще его не брала.
— Я тоже ужасно соскучилась! — щебетала будущая жена. — Скорей приезжай в Нью-Йорк! Послезавтра жду в 15.00 в отеле «Башня», номер 5431. Я приготовила тебе сюрприз!
Жизнь сразу заиграла яркими красками, тягостные дни превращались в праздник. Теперь он не ходил, а летал, и с лица не сходила счастливая улыбка. Он пытался угадать: какой сюрприз приготовила возлюбленная? «Может, она беременна?» — пришла первая мысль. Но они были осторожны, да и в совместных планах разговор о детях никогда не заходил… Тогда что же? В конце концов он пришел к выводу, что номер в хорошем отеле с широкой кроватью и есть самый вероятный и, несомненно, желанный сюрприз. В прекрасном настроении он распрощался с гостеприимными хозяевами, крепко обнялся с Джеком.
— Удачи, «Счастливчик Том», — сказал товарищ. — Жду приглашения на свадьбу!
— Будь уверен — скоро ты его получишь! — заверил Том. Он действительно чувствовал себя счастливчиком.
Круглый был очень доволен собой: ведь он считал, что отгадал загадку «мясни»[6] на Щелковском шоссе. Он написал короткий меморандум, разложив по полочкам, а точнее, по источникам, полученную информацию, приложил фотографии Ската и Ерша, несколько раз перечитал. Все получилось очень убедительно, как и учил его наставник из уголовного розыска Громобой, от которого Круглый и узнал мудреное слово «меморандум». Теперь осталось по его же, Громобоя, терминологии «реализоваться», то есть перевести результаты негласного сыска в официальную форму протоколов, обвинительных заключений и судебных приговоров.
Впрочем, в данном случае следственно-судебная бюрократия исключалась — надо было просто обнародовать результаты собственного расследования в более или менее широком кругу заинтересованных лиц, а для начала убедить в ее правдивости и полезности (тем более что сейчас эти понятия полностью совпадали) высшее руководство «Комплекса». Но как это сделать, он пока не знал.
По правилам, которые всегда строго соблюдались, рядовой боец докладывает информацию ему, он передает начальнику Службы безопасности, а тот доносит ее до первых лиц. Но сейчас положение изменилось, и в привычной цепочке он хотел обойти Карнаухова. Он направился прямиком к генеральному директору, однако дальше приемной не прошел: Хорольский его не принял.
Тогда Круглый решил поделиться своими сыскными достижениями с Громобоем. В конце концов, он мог отличиться не только в своем окружении, но и в той среде, где выполняет функции секретного осведомителя. Правда, он не знал о том, что бойцы из его бригады, с которыми он непосредственно работал, Мирон и Кузьма, все чаще говорят о нем как о засланном менте. Бандиты не разделяют понятий: внедренного под прикрытием офицера, завербованного стукача или добровольно продавшегося за гарантии поддержки и безопасности соратника — крыса есть крыса, и она подлежит уничтожению, вот и весь разговор!
Первым высказал эти подозрения Мирон: мол, и Круглый, и Карнаух говорят по-ментовски, да и замашки у них ментовские! Кузьма его вначале не поддерживал и даже избегал говорить на эту тему, что, в общем-то, было вполне оправданно. Ибо, узнай Карнаух или Круглый, в чем их подозревают, дело кончилось бы для подозревающих очень плохо. Но если каждый день выслушивать от напарника все новые доводы, то и сам начнешь думать так же, как и он. Тем более что Кузьма был внушаем не меньше других бойцов Организации. Они всегда настроены на худшее, а потому верят в плохие слухи гораздо быстрее, чем в хорошие.
— Ладно, — наконец сказал Кузьма, когда они в очередной раз, расслабляясь, выпивали после работы и Мирон опять доказывал, почему их руководители — ментовские оборотни. — Давай присмотримся. Только за Карнаухом я смотреть не хочу — не верю я, что он крыса. Он бы никогда не забрался на такой высокий уровень, его уже много раз проверяли. Да и пацан он правильный, ты это сам знаешь. А вот Круглый — да, он с гнильцой и похож на стукача. И потом, подумай: зачем ментам заводить двух крыс в одной норе?
— Ну да, — согласился Мирон. — Давай за Круглым и посмотрим.
На том и порешили.
Громобоя Круглый не мог найти два дня. На работе тот отсутствовал, телефон для связи был отключен, на условные эсэмэски куратор не откликался и на связь не выходил. А агент Смелый ждать не мог: во-первых, его распирало желание поделиться важной информацией, пока кто-то его не опередил — ведь по этой теме многие землю роют! А во-вторых, неудачный визит к Извольскому рано или поздно станет известен Карнауху, и тогда уже не сможешь оправдаться: и факт сокрытия информации от непосредственного начальника налицо, и попытку действовать через его голову ничем не объяснишь… Другое дело, что всю инфу сливать незачем — недаром Громобой учил его оперативным играм…
Он зашел в кабинет к Карнаухову, как обычно, прошел поближе и поздоровался за руку, сел на стул к приставному столику и торжественно сообщил:
— Я нашел эту бабу!
— Какую еще бабу? — поднял бровь начальник.
— Барышникову. Ну, которая того узбека-таксиста к «Сапфиру» вызывала!
Карнаухов молча смотрел и ожидал продолжения. Лицо его ничего не выражало. Это было странно: обычно шеф перебивал и задавал десятки вопросов, быстро вникая в суть и не дослушивая ответов до конца. Круглый помнил, что Карнаух не захотел разговаривать с этой телкой по телефону, — тоже очень странно! Может, они знакомы? Но какая связь существует между ними? А может быть, через нее начальник СБ причастен к убийству братвы? И еще странно, что шеф пропустил мимо ушей факт осечек у Рыбака… Обычно он всегда вникает в мелочи… Пауза затягивалась.
— И где она? — наконец спросил Карнаух. — Где Барышникова?
— Ну, так это… У нее телефон все время вне сети!
— Ты знаешь, а я нашел клад — глиняный горшок с золотом, хотел поделить с тобой пополам. Только золото мне приснилось! — Это уже было похоже на шефа: он любил всякие подначки.
— Спасибо, Валерий Петрович! Зачем мне нужен клад? И так хорошо платят. А телку я найду. У меня есть кое-какие выходы на нее.
— Это другое дело! — одобрительно кивнул Карнаух. — Я на тебя надеюсь!
Лицо его по-прежнему ничего не выражало. Он уже знал, что Круглый мутит что-то за его спиной и даже пытался пройти к генеральному директору — об этом ему сообщили через пять минут после того, как заместитель вышел из приемной. Это был нехороший признак. И он как раз раздумывал над тем, как ему следует поступить. И при этом не спугнуть Круглого раньше времени.
— Слушай, Костя, я тебе как раз подарок приготовил! — Он вынул из ящика стола массивную авторучку в красивой коробке с прозрачной крышкой. — Был с генеральным на переговорах, там наши бизнес-партнеры из Франции сувениры раздавали. Вот я и взял на двоих. Тебе бордовую, а мне зеленую, чтоб не спутать.
Карнаухов полез во внутренний карман пиджака и достал точно такую ручку, только другого цвета.
— Последняя модель Waterman’а, очень престижная в Европе. Золотое перо, запасные капсулы с концентрированными чернилами, все дела… Будешь в свою шикарную записную книжку делать записи шикарной ручкой — она тысяч пятьдесят стоит! У нас еще таких и нет!
— Ух ты! Спасибо, Валерий Петрович! — заулыбался Круглый, рассматривая подарок. Он любил имиджевые аксессуары, особенно те, которые выделяли его из людей привычного круга общения. — Неужели пятьдесят тысяч?
— Может, и больше! Но для милого дружка хоть сережку из ушка! — произнес шеф с дружеской улыбкой. Каждый, кто знал Карнаухова, распознал бы в этой фразе не очень замаскированную издевку. А Круглый знал его хорошо!
— Ладно, будь здоров! — начальник СБ протянул руку. — Иди работай! Только не забывай вовремя докладывать…
— Что вы, как можно! — Круглый сердечно пожал крепкую руку шефа, по его примеру сунул Waterman во внутренний карман пиджака и вышел из кабинета.
Когда он оказался в коридоре, благостное выражение лица и довольную улыбку словно стерли мокрой губкой.
— Ишь, расщедрился, козел! — зло проговорил он. — Небось сам с этого договора получил премию в пол-ляма, а от меня авторучкой отделался! Молодец…
Наконец Громобой вышел на связь. Он позвонил с утра, после оперативки.
— Че ты мне трубку обрывал? — спросил он. — Что случилось? Пожар? Наводнение? Я по заданию отъезжал, а ты бомбил с утра до вечера!
Его обычная манера принесла результат: Круглый почувствовал себя виноватым.
— Да это… Срочное дело есть, — промямлил он. — Надо встретиться.
— Давай, раз надо! Место номер два. Помнишь его?
— Помню.
— Тогда сегодня в пять.
— Хорошо!
Ровно в пять часов он пришел в парк Горького, на глухую аллею у северной ограды и сел на скамейку под гипсовой статуей пионера с отбитым горном. Здесь всегда было пустынно, к тому же, при необходимости, можно уйти через дыру в заборе. Через несколько минут с противоположной стороны подошел Громобой. Он то и дело оглядывался по сторонам и, только основательно проверившись, сел рядом.
— Ну что у тебя? — недовольно спросил оперативник.
— Вот что! — Круглый достал несколько листков печатного текста и фотографии. — Зацени!
Громобой вгляделся в фото.
— Что это за рожи?
— Вот этот и завалил Рыбака с охранниками. — Круглый ткнул пальцем. — А это его кореш…
— Да ну? — скептически проговорил Громобой. — И как ты это узнал?
— Мне одна телка разболтала. Почитай пока меморандум!
Круглый достал блокнот и быстро набросал схему: один кружок, от него стрелка к другому, от другого к третьему. В каждом буквы: «Сл. роз.», «Бар», «Скат».
Оперативник быстро прочел меморандум. Круглый показал ему свою схему.
— Это мой источник Сладкая розочка, она подружка Барышниковой, а та с этим гадом трется. — Он по очереди ткнул новой ручкой в каждый кружок.