Все же он сделал глоток — исключительно для того, чтобы почувствовать на языке вкус вина. Артистов редко угощали благородным напитком — все больше пивом, элем, сидром или медовухой. Уж ради этого стоило рискнуть.
Нет, не отрава… Но все равно…
Торжествующая Лиллирель пригубила вино. Волшебница предупредила ее, что зелье начнет действовать меньше, чем через минуту. Взволнованная — до осуществления мечты оставалось так мало! — она даже вздрогнула, когда послышался сдавленный хрип.
Бокал выпал из руки юноши. Застонав, он схватился за горло обеими руками, словно пытаясь ослабить невидимую петлю. Выпучил глаза, в которых нарастал ужас, покачнулся…
— Что с вами? Вам плохо?
Лейр сделал неверный шаг и упал на колени. Хрип перешел в натужное сипение, глаза его закатились, он неловко завалился набок, несколько раз дернул ногой…
— Нет! Нет!
Лиллирель перепугалась. Если он сейчас умрет, будет скандал. Откуда в ее спальне мертвый артист? А сейчас, как раз, день. В любой момент могут зайти слуги и тогда… Бежать!
Она кинулась к дверям и завизжала, когда почувствовала, что на щиколотке сомкнулись чьи-то пальцы. От страха леди едва не лишилась чувств от страха. Бросив взгляд вниз, она увидела, что Лейр больше не хрипит и не задыхается. Спокойный и уверенный в себе, он лежал на полу, держа ее ногу, и легкая улыбка проступала на губах.
Он ее разыграл! С досады Лиллирель была готова завыть. Этот наглец все испортил!
— Пойдите вон! — прошипела она. — Немедленно! Видеть вас не могу!
Юноша легко вскочил на ноги, окончательно утвердив молодую женщину в том, что это был всего лишь розыгрыш. Галантно поклонился, собрал в охапку плащ и верхнюю тунику, потом указал на валявшийся кубок, подмигнул, поднося палец к губам в известном жесте полного молчания, и направился к двери.
Едва переступив порог, Лейр оглянулся и заметил топтавшуюся невдалеке Соэль. Когда взгляды их встретились, девушка порывисто шагнула вперед, но тут же остановилась и смущенно опустила глаза, застеснявшись своего порыва.
— Я, — пролепетала она, — волновалась…
Волновалась и наверняка ревновала, когда ее друга потащила к себе знатная дама. Ну да, вон как смотрит! Запрокинув голову, Лейр рассмеялся коротким лающим смехом, больше напоминающим кашель, подошел к Соэль, взял ее руки и свои и, опустившись на одно колено, поцеловал. Сообразив, что он правильно понял ее чувства, девушка наклонилась, в свой черед касаясь губами его макушки.
Леди Лиллирель в щелку подсматривала за этой парой и изводилась от досады. Хорошо бы, он и правда не стал никому рассказывать об этом происшествии. Интересно, на честь простого актера можно положиться?
Лорд Варадар брел по родовому замку в одиночестве, если не считать пажа. Мальчик искренне недоумевал, что его господин забыл в этих коридорах. А тот просто-напросто не замечал, куда идет, размышляя на ходу и так глубоко погрузившись в невеселые размышления, что, кабы не паж, забегавший вперед и распахивавший перед ним двери, рано или поздно врезался бы во что-нибудь лбом.
Где-то звучала музыка и раздавались взрывы смеха — днем артисты развлекали знатную публику, кувыркаясь, показывая фокусы и распевая куплеты. Погода все еще стояла плохая — наступила зима, все засыпало снегом, замерзал даже зимний сад, и все либо собирались под стеклянной крышей зимнего сада, либо, как сейчас, в больших залах замка. Там иной раз даже звенели мечи — приехавшим в гости молодым лордам было некуда девать энергию, и они пытались устраивать шуточные поединки. Хорошо еще, не скачки!
Лорда Варадара странным образом начало тянуть к молодежи — и не потому, что он воспылал страстью к молодой жене и возжелал разделить с нею забавы и веселье. Но он знал наверняка, что там, одетый в обтягивающее пестрое трико, с забранными в хвостик кудрями и дежурной улыбкой на устах наверняка выступает он — тот мальчишка, который ему странным образом начал нравиться. Вчера на спектакле «Поцелуй любви» лорд Варадар устроил Тиару овацию, чуть не сорвав первый монолог. Это позор! Еще немного — и все решат, что старика влечет к молодому противоестественное чувство. Нет, на войне бывало всякое, и на связь между легионерами он сам смотрел сквозь пальцы, но в отношении себя был строг до жестокости. Но сейчас ноги сами понесли его на галерею. Паж опять забежал вперед, успев придержать портьеру.
Да, все было так, как нарисовало ему воображение. Гости и придворная молодежь его молодой жены расположились в зале. Дамы сидели, кавалеры стояли. На свободном пространстве кувыркались трое, в одинаково пестрых нарядах похожие, как близнецы. Девушка-полукровка, тоже в пестром трико, скрестив по-орочьи ноги, сидела на полу и наигрывала на арфе. Когда мимо нее кто-то пролетал, она сердито хмурилась и брала нарочито фальшивую ноту, нарушая мелодию. Но лорд Варадар видел только одного из акробатов — вопреки разыгравшемуся воображению, его волосы были заплетены в толстую короткую косу. Вот он сделал кульбит, ухитрившись приземлиться на руки одного из своих партнеров, оттолкнулся и проделал обратное сальто — или как там правильно у них, артистов, называется этот прыжок!
Опершись на перила нависавшей над залом галереи, лорд Варадар в одиночестве, если не считать пажа, наблюдал за представлением. Кроме трех акробатов, тут были еще двое — молодой полукровка, в чьих жилах явно преобладала кровь альфаров и менестрель, имя которого, несмотря на его относительную молодость, уже было известно даже тут — Неар-Рунопевец. Они ждали своей очереди, но лорд даже не смотрел в их сторону. Все его внимание было приковано только к юноше с бронзово-алыми кудрями. У девушки, которую он любил много лет назад, они всегда пахли свежескошенной травой…
Артисты выступали на небольшом возвышении, чтобы зрителям было лучше видно издалека. Между двумя опорами справа и слева была натянута веревка и, подтянувшись на руках, Янсор вдруг вскочил на нее.
Зрители тихо ахнули. А метатель ножей проказливо улыбнулся и, лишь слегка помахивая руками для равновесия, пошел по ней до середины. Остановившись наконец, он повернулся боком, тихо хлопнул в ладоши — веселая улыбка так и осталась приклеенной к лицу — и Тиар по одному перебросил ему несколько ножей. Ловко подхватив, бывший браконьер стал ловко жонглировать ими, хватая двумя пальцами за кончики. Тиар изловчился и кинул ему еще пару, так что в воздухе мелькало в какой-то момент семь ножей.
Завершив выступление, Янсор собрал все ножи и, небрежно сунув их за пояс, провел одним из них по тыльной стороне ладони — остро заточенный кончик оставил кровавый след, разрезая кожу. Зрители ахнули, запоздало испугавшись.
Но на этом шоу не кончилось. Не успели отзвучать аплодисменты и приветственные крики, как к Янсору, все еще балансирующему на веревке, с двух сторон присоединились Тайн и Тиар. Лорд Варадар затаил дыхание. А Янсор кинул каждому из братьев по паре ножей.
Легкая мелодия, которую наигрывала все это время арфистка, прервалась. В полной тишине в воздухе опять замелькали ножи. У каждого юноши уже было за пояс заткнуто по паре-тройке стилетов, и они, жонглируя ножами втроем, постепенно добавляли их к остальным. Янсор, стоя в середине, успевал действовать двумя руками, ловя летящие в его сторону ножи, одновременно справа и слева и перебрасывая их партнёрам. Острые лезвия так и мелькали в свете свечей и факелов почти в полной тишине. И, как это иногда бывает, у одного из артистов чуть дрогнула рука. И стилет полетел не в ту сторону.
Чисто машинально, привычно, как на репетиции, Тиар качнулся вбок, пытаясь поймать его за рукоять. Стой он на полу, достаточно было всего одного шага. Но тут…
— Нет!
Резкий короткий выкрик подействовал, как удар кнута. Юноша не удержал равновесие и упал. Ударился о край помоста…
Остальное лорд Варадар уже не видел — сорвавшись с места, он со всех ног понесся прочь с галереи, в залу.
Когда он влетел туда, с силой распахивая двери, все уже кончилось. Тиара подняли на ноги. У него был рассечен висок, но юноша старался держаться прямо и пытался отстранить удерживающие его руки, чтобы снова взобраться на веревку и закончить выступление. Подбежав, лорд растолкал всех и, схватив артиста за плечи, порывисто встряхнул:
— Ты…жив?
— М-милорд, — чуть запинаясь, выговорил юноша, — простите, если…
— Нет, это ты меня прости. Я… — произнести простое слово «испугался» оказалось слишком трудно. Он — лорд, перед ним — артист. Между ними пропасть. Можно переживать страдания героя на сцене — но не замечать боли и ран того, кто воплощает для публики этот образ. Да артист и не должен показывать никому своих чувств. — Я все испортил! На!
Сорвав с пальца перстень, Варадар быстро надел его юноше, невольно задержав его руку в своих ладонях.
— Все в порядке, милорд! Мы сейчас продолжим, — Тиар отстранился.
— Но сможешь ли ты? У тебя кровь!
Юноша притронулся к рассеченному виску пальцами, поморщился — кожа была сильно содрана, несколько капель успели стечь по щеке на шею. Не думая, зачем и что делает, лорд Варадар отхватил собственным кинжалом кусок от туники и прижал его к виску Тиара, пытаясь остановить кровь.
— Пропустите! — вперед протолкалась Раэна, которая, оказывается, бегала за примочками. Бесцеремонно отстранив знатного эльфа, она принялась осторожно смывать кровь со ссадины.
Лорд Варадар отступил, сжимая в кулаке окровавленную тряпицу. Поймав его взгляд, Тиар вдруг улыбнулся ему, но не наклеенной сценической, а естественной, немного смущенной улыбкой. Чем-то светлым, добрым, солнечным повеяло от лица юноши — и Варадар внезапно понял, где и когда Винирель могла видеть это лицо.
Попятившись, лорд выбрался из толпы и решительно направился прочь, чувствуя, как с каждым шагом теряет свое достоинство в глазах этого молодняка, но обретает что-то неизмеримо более важное.
Девушка сидела в кресле у окна, глядя на серое безрадостное небо, а Видящая с ложечки поила ее целебным отваром. Он был густой, как мед, но, в отличие от него, довольно горький, и Винирель приходилось уговаривать, как малого ребенка: