Похоже, из мальца выйдет толк.
В течение следующих десяти дней я преднамеренно не обращал внимание на ангар и тех, кто трудился внутри. На то были причины. Шахур вообще забросил движки самолета и ушел с головой в расчеты. Двое курсантов вкупе с остальными конструкторами то свирепо спорили, то поздравляли друг друга. А потом покатились внешние события.
Пришел корабль из Хатегата. Груз его можно было описать фразой: «Все то, что мы забыли или не смогли взять раньше». Были там и стекло, и краски, и каучук, и свежезакупленные домашние животные (в том числе сторожевые собаки и норки). Люди тоже были.
Больше всех меня удивил Хагар. Еще перед подробным докладом о состоянии торговли он объявил:
– Командир, я на свой страх и риск уговорил одного мастера и двух подмастерьев на переезд в Буку. Мастер родом с Юга, его зовут Русстам.
Подобная самодеятельность была необычна для старшины, поэтому я потребовал объяснений.
– Они делают сыр.
– И что?
– Этот сыр – причина жестокого конфликта мастера с гильдией. Не по стандарту варит. А новые сорта гильдия принимать не желает…
Тут лицо Хагара приняло самое хитрое выражение.
– …и если ты только попробуешь его сыр, то сам захочешь взять этих людей. Клянусь, дело прибыльное.
– А образцы у него найдутся?
Старшина скорчил самую оскорбленную мину.
– Обижаешь, командир. Принести?
– Да, но лучше пригласить и мастера. Чтоб пояснения давал.
Сыродел разложил на лотке ломтики. Пояснения в результате давал я.
– Уважаемый Русстам, вы позволите поглядеть пристальнее?
Первым был оценен аналог швейцарского сыра со слезой.
– Так… этот сыр я знаю, он долго созревает, не менее двух месяцев, а то и трех. В результате обходится дороже. Но и вкус у него, на мой взгляд, лучше, чем у гильдейского. Хорош сам по себе, но можно также натереть в мелкую стружку и посыпать блюда. Однако вот тот, желтый…
Мой палец указал на аналог пармезана.
– …в качестве приправы еще лучше.
Мастер и старшина переглянулись.
– Вот этот…
Он был похож на сулугуни. Проверка показала правоту предположения.
– …делается из овечьего молока и хорош как закуска к красному вину. По мне, так чуть солоноват, но многим понравится. Те мягкие два – к белому вину, без вопросов. А эти…
Я задумался. Тот, что слева, являл собой нечто среднее между горгонзолой и рокфором. Рядом лежал аналог камамбера. Очень хотелось попробовать, но подобная практика вошла бы в противоречие с последующей характеристикой:
– …эти, пожалуй, праздничные. Подавать после еды, на отдельной тарелке. Это уже не еда, а лакомство. А, да. Вижу, что вы ничего не добавляете в ваш сыр?
– Чего не добавляю?
– Пряности. Да вот, например…
Я достал из шкафчика стручок едкого перца: часть моей доли с урожая нынешнего года.
– Сушите, мелко дробите и размешиваете с творожной массой. Получите чуть красноватый цвет и острый вкус. Только будьте осторожны, это очень едкое растение. Руки после него долго и тщательно мыть, и ни в коем случае не касаться глаз. Берите, не стесняйтесь.
Следующий ломтик прямо умилил. Это был голландский сыр из моего детства.
– Вы меня поставили в тупик. Этот сыр явно не из дорогих, но вкусный. Он что, тоже не угодил гильдии? Чем?
После нескольких безуспешных попыток мастер выдавил:
– Дырочки… не те.
– Старшина, отведите мастера и подмастерьев на трудоустройство. Они все приняты. Потом возвращайтесь.
Сыродел забрал лоток и нетвердой походкой удалился.
Хагар вернулся довольно быстро, с сиянием на хитрой роже.
– Ну, командир, ты умеешь закрутить дело. Русстам до сих пор в себя прийти не может. Все спрашивал меня: откуда?
– Отвечай правдиво: оттуда. Сейчас вопрос в другом. Голову кладу на отсечение: у тебя уже есть план, как вести сырное дело.
– Имеется, как не быть. Контрабандный… как это у тебя говорится… ислюзивный товар, вот! Ну то есть не для каждого. Редкий и дорогой. Из рук рвать будут.
– Эксклюзивный. Но ты прав.
– Так что, через госпожу Моану запускаем?
– А это ничего, что с нами свяжут? Впрочем, пускай. За морем делают сыр, что тут такого? Да, так и поступим. Поставь в известность Русстама. Большую часть его продукции пустим на продажу.
Затем я вызвал Хорота. Лохматость механика заметно снизилась, из чего я сделал вывод, что дела идут неплохо.
– Два дела, Хорот. Первое: стекла. Тут надо идти к Тороту; правда, на нем же стекла для маяка, и это важнее, сейчас дождей много. Но потом он начнет делать стекла для окошек в самолете. Тут уж тебе вожжи в руки. Но условие: обязательно показать мне.
Мы чуть пообсуждали конструкцию стекол, потом механик перешел к другой задаче:
– Понимаешь, у нас приборы… Взять хотя бы указатель скорости – его же надо… того… калибровать на мерной миле. Ну, милю наши землемеры разметят. Сам прибор я сделаю, нехитрая вещь. А вот насчет полетов – это ведь ты определяешь.
– Верно. Тогда ты с помощниками подготавливаешь все: сам прибор, часы, всякое такое. Летчики меж тем будут набираться опыта. Закончишь – скажи мне. Калибровку организуем. Там есть тонкости, но об этом потом.
– Так ведь не все еще. Высотомер: у тебя ведь есть на него наметки?
– Есть кое-что…
Я достал из ящика стола схему анероида.
– …но с трудностями. Смотри, эта коробочка делается из бронзы, из нее откачивается воздух… вот это рычажок, а тут шкала.
– Интересно. Откачивается, значит? Ну, это просто…
Слово «просто» показалось крайне интересным. Я как раз собрался объяснять механику принцип действия форвакуумного насоса, а заодно и трудности получения хорошего вакуумного масла.
– А какие тут хитрости: мага-воздушника я знаю (из Вольных он); ему тут на полчаса работы. Ну, на час, но не больше. Потом, конечно, калибровать.
Да, я все же дуралей. И в голову не пришла такая возможность. Все же (на всякий случай) я дал Хороту схему насоса с комментариями. На первых порах форвакуума с нас хватит.
Зимние короткие дни утекали, но вот у входа в бухту Надежды появился наш корабль – тот самый, что ходил в экспедицию за алмазами.
Капитан, конечно, руководил разгрузкой. По ее окончании на пирсе возвышалась просто гора – нет, даже крепость – из ящиков.
Я нарочно дал всем людям время прийти в себя. Лишь поздно вечером руководство (капитан, первый помощник, военный командир) заявились ко мне в комнату.
– Попробуйте, ребята, вот этот напиток. Хаора с Ирой постарались. Лечебная вещь!
Мои гости и без того не были кристально трезвы, но водке (или даже бальзаму) отдали должное. Первым я попросил доложить помощника.
– Шли, в общем, почти без трудностей, но вот с кристаллами плохо…
– ?
– …мы истратили все, что у нас были…
– ??
– …потому что погода, прямо скажу, была скверной. Вода высоко стояла в Малой Белой. Мы дошли до самого того берега и лодок не спускали.
Я перевел дух: подумал было, что речь о движках.
– Считай, вся энергия ушла на «Гладкую воду», да и то не хватило. Последние сутки шли в полноценный шторм.
Да, это промах с моей стороны. И ведь мог же снабдить! Танзанитов у нас вдостаче. Запомним.
Капитан докладывал более солидно:
– На самом деле шторм был не особо сильный, ну да справились и без кристаллов. Но корабль придется как следует осмотреть. Последствия качки, известное дело. Еще: ты уж прости, командир, надо в будущем водные кристаллы выдавать без экономии…
Этот тоже весело прыгает на моих мозолях!
– Но, правду сказать, по запасу хода мы бы могли еще одно такое же путешествие совершить даже без подзарядки движков. Ну а по основной задаче Тарек доложит.
Лейтенант докладывал по существу:
– Задача выполнена. Мы забили все ящики, которые брали с собой, той коричневой землей. И все пустые бочки, какие нашлись, тоже заполнили. Но промывать не стали – я решил, что ты или сам это сделаешь, или назначишь кого. Противник замечен не был.
Кто бы сомневался, в сезон-то штормов…
– Вот какие трудности имелись, которых в дальнейшем можно избежать. Во-первых, не жалеть теплой одежды. Во-вторых, нужны кожаные рукавицы с теплой подкладкой, смазанные тюленьим жиром. Это чтобы не промокали. Хорошо бы также запас кристаллов-обогревателей.
– Верно замечено. Вы молодцы, само собой. Я подберу людей для промывки. А теперь приказываю отдыхать.
– Ты только скажи: летали уже в небо?
Я подробно рассказал о первом полете.
– Эх, мне бы в наблюдатели…
– Друг, для начала надо бы летчикам научиться летать. Чем хочешь могу поклясться: на первых этапах обучения ошибок будет полно. Вот маленько научатся – отправишься наблюдателем, так и быть.
Потом я поддался паранойе и сговорился с Намирой о проверке методами магии разума тех, кого я отобрал для промывки кимберлита – после того, как работа будет завершена, конечно. Очень уж не хотелось, чтобы кто-то, уступив алчности, утаил алмазик-другой. Нам такие кристаллики самим нужны.
Даже с помощниками работа с добычей заняла полных пять дней. Но дело того стоило.
Огненные пиропы количеством тридцать семь штук. Большинство невелико, но есть восемь четырехсантиметровых, два по пять сантиметров и один вовсе гигант – девять сантиметров. Но этот я тут же отдал Хариру на предмет прокачки потоков: сильно не верилось, что в нем нет дефектов.
С алмазами тоже было недурно. Один рекордный чуть желтоватый в десять карат (правда, было подозрение, что из-за дефекта придется его разрезать на два по пять); еще один голубой в семь или восемь карат, но тот, похоже, безупречный; с десяток от двух до пяти карат, из них один, как мне показалось, чистой воды; штук пятнадцать весом около карата, и это не считая более мелких. На спроектированный амулет хватит точно.
– Пришли ко мне Шахура, есть разговор. И через час зайди сам, дам тебе первоочередные на огранку.
Видимо, я не уследил за голосом, поскольку Сафар бросил на меня странный взгляд и заторопился за товарищем.