– Эй, Фрэнк! Обычный обед для папы, хорошо? Отдай Тревору, он отнесет на веранду.
Ждать долго не пришлось. Когда я проходил с тарелкой мимо кассы, Клод протянул мне бутылочку с шоколадным напитком «Ю-ху», предварительно открутив крышку, а затем неплотно ее нацепив.
– Это тоже.
– «Ю-ху»? – удивился я.
– Папа его обожает, уж поверьте.
Я взял бутылочку и, так как руки были заняты, толкнул дверь ногой. Когда я подошел к креслам-качалкам, меня сразу окинул взглядом отец Клода – Джим. Костлявый тощий старик с морщинистым лицом, шишковатыми пальцами и россыпью пигментных пятен на коже. Несколько зубов отсутствовали. В его глазах за стеклами очков сверкнула искорка любопытства, отчего я предположил, что Джим мыслит яснее, чем описывал мне Клод. Возможно, мною просто двигал оптимизм.
– Добрый день, Джим, – поздоровался я. – Вот, решил принести вам обед. Найдется минутка, чтобы поговорить?
Старик прищурился:
– А? Что?
Джеррольд наклонился поближе к товарищу и гаркнул:
– Парень хочет с тобой поговорить!
– О чем? – удивился Джим.
– Откуда мне на хрен знать? Он только что пришел!
– Кто он такой?
Джеррольд покосился на меня. Немногим младше Джима, он тоже давно уже вышел на пенсию. Я заметил у него слуховой аппарат, который мог упростить дело. Или наоборот?
Джеррольд громко обратился к Джиму:
– Думаю, он что-то продает! Наверное, женские трусики!
Я моргнул, не зная, обижаться или нет, и тут вспомнил предупреждение Клода.
– Пусть говорит с моим сыном, – отмахнулся Джим. – Я на пенсии. От торгашей мне ничего не нужно.
– Ясен хрен! – усмехнулся Джеррольд. – Тебе баба нужна и выигрыш в лотерею.
– А?
Джеррольд откинулся на спинку кресла, весело сверкая глазами.
– Женские трусики! – хохотнул он, явно довольный собой. – Ты и правда торгуешь трусами, парень?
– Нет, – буркнул я. – Просто хотел поговорить с Джимом.
– О чем же?
– О моем дедушке. А еще я принес Джиму обед.
– Тогда не стой столбом. – Джеррольд махнул на меня сухощавой рукой: – Отдай ему еду, хватит клювом щелкать.
Наклонившись, я протянул Джиму тарелку с едой и напиток. Джеррольд нахмурился; морщины у него на лбу стали глубже – хотя глубже, казалось, некуда.
– А где же мой обед? – осведомился он.
Вопрос застал меня врасплох. Я не учел, что старики захотят пообедать вместе.
– Простите, я как-то не подумал… Что вам принести?
– Гм-м-м… – Джеррольд почесал подбородок. – Пожалуй, филе-миньон и шейку омара со сливочным маслом. А еще, как там его… ризотто.
Он произнес врастяжку: рии-зоо-тто.
– Здесь такое готовят? – опешил я.
– Конечно, нет! Закажи в каком-нибудь из этих, модных местечек.
Похоже, он замахнулся на обед из ресторана!
– Где же мне это заказать?
– Что он говорит? – спросил Джим.
Джеррольд наклонился к приятелю и крикнул:
– Говорит, что не купит мне обед! Зато тебе презентует «кадиллак».
Я удивленно моргнул. Совсем потерял нить беседы.
При чем тут вообще «кадиллак»?
– Я такого не обещал! – воскликнул я. – И я готов принести вам что-нибудь из местного ме…
Джеррольд хлопнул себя по колену, и я осекся.
– Парень, да ты тупой как пробка! «Кадиллак»? На хрена он Джиму? – Тряхнув головой, старик усмехнулся и громко повторил для товарища: – «Кадиллак»!..
Я застыл на месте, не зная, что сказать. Джеррольд, впрочем, и не ждал ответа: он был слишком увлечен собой, чтобы обращать внимание на других. А Джим, казалось, витает где-то в облаках. Я решил завладеть инициативой.
– Я хотел побеседовать с Джимом о моем дедушке – Карле Хэверсоне.
Пошарив в кармане, Джеррольд извлек пакетик снюса[38]. Развернув обертку, подцепил щепотку листьев и засунул за верхнюю губу. Затем он немного подвигал челюстью и снова откинулся на спинку кресла. Вид у старика стал такой, будто он страдает от зубной боли.
– Говоришь, вы с Карлом родня? – поинтересовался он.
– Он приходился мне дедушкой, – повторил я. – Мне нужно узнать, что он делал в Южной Каролине. Они с Джимом дружили – так сказал Клод. Вот я и хотел задать пару вопросов.
– Это будет непросто, – заметил Джеррольд. – У Джима беда со слухом. И язык заплетается. Порой не понять, что он там бубнит.
Про вас можно сказать то же самое, подумал я.
– Вы не могли бы мне помочь?
– Чем тут поможешь? – отозвался Джеррольд.
– Вы знали моего дедушку? Не говорили с ним перед отъездом?
– Говори-ил, – врастяжку произнес старик. – Я приезжал сюда и болтал с ним. Не так часто, как Джим, конечно. Однажды Карл не появлялся целую неделю. Мы с Джимом сидели вдвоем. Когда я узнал, что случилось, – удивился. Все удивились. Ведь Карл ничем серьезным не болел.
– А вы знали, что он едет в Южную Каролину?
– Нет, об этом он не рассказывал.
– Может, он необычно себя вел?
Джеррольд мотнул головой:
– Не припомню.
Я переступил с ноги на ногу, гадая, не трачу ли время впустую. Внезапно Джеррольд встал с кресла. Он схватился за оба подлокотника и медленно, с болезненной гримасой, выпрямился.
– Вы двое, поболтайте немного, – произнес он. – Может, Джим что-то еще расскажет. Он лучше знал Карла. Главное – говори громче, в правое ухо. Оно у него едва слышит, но левое – еще хуже.
– Не нужно уходить, – возразил я.
– Садись в мое кресло, – настоял Джеррольд. – Ему нужно видеть, как шевелятся твои губы, чтобы разобрать слова. Поймет он примерно половину, так что почаще повторяй.
– Куда ты? – встрепенулся Джим.
– Есть хочу! – рявкнул его приятель. – Пойду в магазин!
– Что-что?
Отмахнувшись, Джеррольд взглянул на меня:
– Не стой как истукан! Садись. Я скоро приду.
Шаркая, Джеррольд направился к двери. Убедившись, что он зашел, я сел в освободившееся кресло и наклонился поближе к Джиму.
– Добрый день! – сказал я погромче. – Меня зовут Тревор Бенсон!
– Тренер бесов?
– Тре-вор Бен-сон, – повторил я. – Карл – мой дедушка.
– Кто – дедушка?
– Карл! – гаркнул я, жалея, что Джеррольд не выступает посредником.
– Ах, Карл! – прошамкал Джим. – Он умер.
– Знаю. Мы с ним – родня, – сказал я, надеясь, что фразочка Джеррольда поможет лучше меня понять.
Джим прищурился, пытаясь вспомнить. Прошло несколько секунд.
– Ты – военный врач? Женат на Клэр?
– Да, – ответил я.
Клэр приходилась мне матерью, однако я решил не усложнять и без того затруднительную беседу.
– Он любил пчел, старина Карл, – прибавил Джим. – Долго с ними возился. Столько ульев. Мед собирал.
– Ага, – кивнул я. – Хочу поговорить с вами о Карле.
– Пчелы мне не по душе, – поморщился Джим. – Никогда не понимал, что он в них находит.
Стараясь все максимально упростить, я сказал напрямую:
– У меня к вам пара вопросов. Надеюсь на вашу помощь.
Джим и ухом не повел.
– Прошлым летом Карлу было непросто с пчелами, – пробубнил он. – Из-за артрита.
– Наверное, он…
– Хотя ему помогала та девочка, – прибавил старик, будто меня не слыша.
– Девочка?
– Ага, – кивнул Джим. – Девочка. Она сейчас тут.
– Гм. – Я задумался, о ком речь.
В тот день в магазине я девочек не видел. Впрочем, Клод предупреждал, что его отец порой заговаривается. Подражая интонациям Джеррольда, я медленно и громко произнес:
– Вы знаете, зачем Карл поехал в Южную Каролину?
– Карл умер в Южной Каролине, – буркнул Джим.
– Да, – кивнул я и спросил снова: – Зачем он туда поехал?
Джим откусил от сэндвича, медленно пожевал и ответил:
– Там Хелен.
Должно быть, он не расслышал мой вопрос, подумал я и громко переспросил:
– Хелен?
– Угу, Хелен. Так он мне сказал.
Или Джим так услышал? Могу ли я доверять его слуху и памяти?
– Когда он вам сказал про Хелен?
– Что-что?
Я повторил вопрос, на этот раз громче. Джим отправил в рот кукурузный шарик и, медленно его прожевав, сглотнул.
– За неделю до отъезда. Где-то так. Он тогда чинил пикап.
Хотел убедиться, что машина не заглохнет по дороге. И все же… Кто такая Хелен? Как дедушка встретил женщину из Южной Каролины? У него отродясь не водилось ни компьютера, ни мобильника, к тому же он почти не выезжал из Нью-Берна.
– Как они познакомились – Карл и Хелен?
– А? Кто?
– Хелен, – повторил я.
– Да, Хелен. Так он говорил.
– Хелен живет в Исли?
– Что за Исли?
– Город в Южной Каролине, – объяснил я.
Старик съел еще один кукурузный шарик.
– Я плохо знаю Южную Каролину. Меня направили туда во время Корейской войны. Как только уехал – вздохнул с облегчением. Слишком там жарко, слишком далеко. Сержант-инструктор… как там его… на «Т»… секретная фамилия…
Джим крепко задумался, а я попытался осмыслить, что от него узнал. Если старик не спятил, то в Исли жила женщина по имени Хелен, и дедушка поехал к ней.
– Тайни! – внезапно воскликнул Джим. – Вот как его звали! Сержант Тайни! Самый злобный и вредный человек в мире! Однажды заставил нас спать на болоте. Грязно, сыро, тучи комарья… Кусали всю ночь, пока я не раздулся, как шар. Пришлось идти в лазарет.
– Вы знакомы с Хелен? – спросил я.
– Нет.
Джим взял бутылочку «Ю-ху» и долго возился с крышкой, хотя Клод закрутил ее неплотно.
– Ладно, – сказал я. – Спасибо вам!
Джим опустил бутылку.
– Девочка, наверное, знает больше.
Я не сразу сообразил, о ком речь.
– Вы про девочку, которая сейчас тут?
Старик указал бутылкой на окно магазина.
– Забыл ее имя. Карл с ней дружил.
– Вы про Хелен? – на всякий случай спросил я.
– Нет. Про эту, здесь.
Я совершенно запутался, и тут – как раз вовремя – вернулся Джеррольд с тем же обедом, что и у Джима. Такое мясо-гриль – сдобренное уксусом и посыпанное хлопьями красного перца – готовят только на востоке Северной Каролины. Я уступил Джеррольду кресло.