– Поддерживаю беседу.
– Зачем?
– А почему бы и нет?
На это, похоже, у Келли возражений не нашлось. Мельком взглянув на нее, я снова подумал, что она чересчур юна, чтобы работать на полную ставку. Ей бы сначала в школе доучиться. Однако я чувствовал, что любые расспросы на эту тему девушка пресечет.
Внезапно откуда-то сбоку обрушился порыв ветра, машину тряхнуло. Я снизил скорость до минимальной, штурмуя затопленный участок шоссе.
– Ты когда-нибудь видела такую бурю? – воскликнул я. – Дождь хлещет, ветер ревет! Как будто маленький ураган!
– Я не попадала в ураганы.
– Ты разве не здесь выросла?
– Нет, – буркнула Келли.
– Твои родители не здесь живут?
– Нет.
– Зачем тогда отправили тебя в Нью-Берн?
– Я не хочу это обсуждать, – отрезала девушка.
В школе она не училась, а работу в «Фактории» сложно назвать карьерой. Поэтому я задумался: вдруг Келли, как и Натали, переехала сюда вслед за любимым парнем? Впрочем, она была слишком юной для подобных историй – и вообще для отношений, если уж на то пошло. Оставалось одно: семейные неурядицы.
– Ладно, не мое дело, – признал я. – Прости, что спросил. Надеюсь, у тебя с родителями все наладится.
Келли резко повернулась ко мне:
– К чему это?! Вы ничего не знаете о моих родителях! А ну, остановите машину! Дальше я сама!
– Мы почти приехали, – возразил я.
До «Фактории» оставалось меньше ста ярдов.
– Остановитесь сейчас же!
Похоже, я задел Келли за живое. Решив не усугублять, я притормозил на обочине. Не взглянув на меня, девушка рывком открыла дверцу и, выскочив, громко ее захлопнула.
Убедившись, что Келли, шлепая по лужам, отошла подальше от внедорожника, я медленно выехал на шоссе. На душе у меня скребли кошки. Я полез не в свое дело, но и девчонка, пожалуй, перегнула палку. Я вспомнил, как пытался поговорить с ней во время обеда в «Фактории». Келли вела себя скрытно и недоверчиво. Интересно, как же дедушка пробился сквозь ее броню? Насколько я мог судить, вряд ли она сама вызвалась ему помогать, а на просьбу ответила бы мгновенным отказом – если, конечно, не подружилась с дедушкой раньше. Чтобы согласиться, она должна была ему доверять.
Как же это произошло?
Я не знал, однако по-прежнему хотел с ней поговорить – по крайней мере, чтобы извиниться. А потом – в зависимости от ее реакции и рекомендаций Клода – я предложил бы ей работу.
Чем черт не шутит? Вдруг она наконец сочтет, что и мне можно доверять?
Брезент в строительном магазине уже заканчивался, однако для моей крыши – небольшой и прямоугольной – нашелся подходящий кусок. Затем я отыскал металлическую тележку и погрузил в нее шлакоблоки. У кассы выстроилась очередь. К счастью для всех присутствующих, никто передо мной не вклинился.
Уложив покупки в багажник, я поехал обратно и припарковал машину как можно ближе к стене. Дома я вылил воду из ведра и кастрюль, принес из амбара приставную лестницу и начал долгую череду подъемов и спусков. Под хлещущим ливнем, обдуваемый всеми ветрами, я отнес материалы на крышу, расстелил брезент и разложил по местам шлакоблоки. То еще выдалось утречко.
Я продрог и проголодался, поэтому, согревшись под душем, решил пообедать в «Фактории». На парковке стояло больше машин, чем я предполагал, – похоже, многим не хотелось возиться с готовкой.
Клод кивнул мне из-за кассы, а в дальнем конце магазина я заметил Келли: стоя на стремянке, она вешала болотные сапоги на крюки, вбитые высоко в стену. Фрэнк, как обычно, колдовал над грилем; за столиками обедали несколько мужчин. У стойки мест не оказалось, поэтому я какое-то время бродил среди посетителей, дожидаясь возможности заказать чизбургер с картошкой фри. Дождь сплошным потоком заливал стекла. Краем уха я слушал, как местные жалуются на погоду. Похоже, центральные районы уже затопило.
Когда Фрэнк принял мой заказ, я взял из холодильника бутылку лимонада и отнес на кассу.
– Надо же, что делается! – Клод кивнул на окна: – Льет как из ведра!
– Безумная погодка, – согласился я.
– Что вы заказали?
Получив ответ, Клод пробил чек и выдал сдачу.
– У вас есть минутка? – задержался я у кассы. – Хотел поспрашивать о Келли.
– Если вам нужно с ней поговорить – она во‐он там, – указал Клод.
– Мне нужна ваша рекомендация. – Я объяснил, что хочу узнать, и Клод закивал.
– Келли – прекрасная работница, – заверил он. – Никогда не жалуется, задерживается допоздна, если нужно, и ни разу не пропустила смену, даже когда переживала нелегкие деньки. Она отлично убирает – буквально одержима чистотой. Думаю, девочка и у вас хорошо справится. Только учтите: она со странностями.
– То есть?
– Она работает здесь уже… дайте-ка вспомнить… месяцев десять. Начала в конце прошлого лета. Но я ничегошеньки о ней не знаю – кроме того, что она по-прежнему живет в трейлерном парке. Честное слово. Да и никто не знает.
Неудивительно, подумал я и прибавил:
– Она сказала, что выросла не в Нью-Берне.
– Не сомневаюсь, – кивнул Клод. – Пока Карл не посоветовал взять Келли на работу, я ее ни разу не встречал. Она будто с неба на меня свалилась.
– Ее к вам привел мой дедушка? – Я решил убедиться, что верно расслышал.
– Он самый, – подтвердил Клод. – Карл привез ее сюда, проводил до двери. Попросил меня дать девочке шанс – сказал, что готов за нее поручиться. Стоял конец августа, и пара ребят, которые устроились ко мне на лето, должны были вернуться в колледж, так что работников я искал. Я рискнул и очень этому рад. Жаль, что вы уезжаете, – добавил он.
– Я обязательно вернусь, – пообещал я. – Спасибо вам за информацию!
– Если хотите поговорить с Келли – у нее скоро перерыв. Учитывая погоду, она вряд ли пойдет к реке.
– Я тоже так думаю.
– Келли совсем вымокла по дороге сюда. Бедняжка. Если ее обед тоже намок, накормлю ее нашей едой. Если согласится, конечно. Может и заупрямиться. Девчонка не любит, когда ей помогают. Впрочем, не станет же она есть отсыревший сэндвич с арахисовым маслом?
Стоило Клоду упомянуть масло, как у меня в памяти что-то щелкнуло – словно пузырь воздуха поднялся к поверхности и лопнул. Я не сомневался, что предчувствие связано с дедушкой, но не до конца понимал, каким образом.
– Келли ела такой сэндвич в прошлый раз, – пробормотал я.
– Она их каждый день ест, – пожал плечами Клод.
Я оглянулся. Келли уже закончила с болотными сапогами и теперь, все еще стоя на стремянке, развешивала неоновые охотничьи жилеты. Я вновь задумался, как же она познакомилась с дедушкой, – и тут Фрэнк крикнул, что мой заказ готов.
– Забирайте скорее, пока не остыло, – посоветовал Клод. – Но сперва один вопрос. Говорят, вы продаете дедушкин дом? Тогда почему волнуетесь о пасеке?
– Я решил оставить дом себе.
– Правда?
– Так хотел бы дедушка.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Клод.
Чизбургер удался – и мясо, и соус, так что я мигом проглотил свой обед. Я выбрасывал мусор в урну, как вдруг услышал грохот. Клод рванул из-за кассы в дальний отдел магазина. Посетители вскочили с мест и побежали следом, я – за ними. Стоило мне увидеть упавшую стремянку, а рядом – распростертую фигурку Келли, как я инстинктивно начал расталкивать людей, крича:
– Пропустите! Я врач!
Клод сидел на корточках возле пострадавшей, на его лице читалось волнение. Подбегая, я уже оценивал ситуацию, быстро обдумывая, что к чему.
Пациентка лежит на боку… не шевелится… Кожа бледная, серовато-белая… Вероятно, внутреннее кровотечение?.. Волосы в крови… Кровь на полу возле головы… Рука согнута под неестественным углом… Возможно, переломы лучевой и локтевой костей…
Я аккуратно приложил пальцы к ее сонной артерии. Остальные столпились вокруг. Сквозь пелену донесся голос Клода: он объяснял зевакам, что Келли сорвалась со стремянки. Пульс у девушки был слабым, нитевидным.
– Всем назад! – рявкнул я. – Клод, звоните в скорую!
Клод не сразу понял, что я обращаюсь к нему.
Затем он выхватил из заднего кармана мобильник, и я снова склонился над Келли. Курс по неотложной помощи я проходил довольно давно, однако успел повидать множество ранений головы и знал: кровотечение из уха – опасный симптом. Я подозревал субдуральную гематому[47], но без компьютерной томографии не мог утверждать наверняка. Аккуратно, придерживая за шею, я перевернул девушку на спину. У Келли участилось дыхание. Я увидел открытые переломы: рука раздулась и прямо на глазах становилась лилово-черной. Девушка не приходила в сознание. Достав из кармана телефон, я включил фонарик и проверил ее зрачки. К счастью, они сузились. Как бы то ни было, травмы головы требовали осторожного обращения…
Клод сбивчиво объяснял по телефону ситуацию, а затем вдруг умолк.
– Говорят, скорую придется подождать, – сообщил он нам. – Затопило дом престарелых, поэтому санитары загружены работой. Да и непонятно, прорвется ли к нам машина по таким дорогам.
Лицо у Келли бледнело прямо на глазах – еще один недобрый признак. На руке, которая не пострадала, я заметил множество синяков – похоже, они появились несколько дней или недель назад. Приподняв ее рубашку, я поискал признаки внутреннего кровотечения, однако не нашел ничего, что объясняло бы мертвенную бледность. Девушке требовалась врачебная помощь – чем скорее, тем лучше. Взвесив все «за» и «против», я понял: пусть перевозить Келли довольно опасно, но ждать скорую, которая могла и не приехать, – гораздо рискованнее.
– Можно отвезти ее на моем внедорожнике, – предложил я. – Кому-то придется сесть за руль, чтобы я присматривал за больной. Есть на чем ее отнести? Носилки? Раскладушка? Что угодно?
– На складе есть раскладушки, – ответил Клод. – Нам сегодня привезли партию походного снаряжения. Пойдет?
– Конечно! – воскликнул я. – Несите!