Попивая кофе, я полистал новостные сайты и проверил почту. Почти все новые сообщения пошли в спам. В конце списка я обнаружил письмо от Марвина Кермана. Я не рассчитывал на успех, однако Эй Джей, как ни странно, сохранил дедушкины вещи и согласился переслать мне их по почте. Юрист спрашивал, куда мне их доставить, и просил подписать отказ от дальнейших претензий к его клиенту. Я распечатал бланк, прилагавшийся к письму, подписал его, отсканировал и выслал обратно Керману. Если повезет, посылку получу на следующей неделе.
Снова проголодавшись и решив-таки сделать сэндвич, я выудил из холодильника копченую индейку, а затем достал из буфета хлеб. Как и дедушка, я не хранил дома много еды.
Внезапно я вспомнил, как в день переезда выбрасывал старые продукты. И тут словно ключ повернулся в замке: я понял, кто именно пробрался в дом после смерти дедушки.
Наверняка Келли! В первый день я выкинул банку с остатками арахисового масла. Дедушка не стал бы его покупать – с его-то аллергией на арахис. А вот Келли уплетала это масло каждый день. К тому же Клод упоминал, что девушка зациклена на чистоте, а когда Натали впервые осматривала дом, в нем царил порядок, если не считать взломанной двери. Я бы счел это совпадением, но учитывая дружбу Келли с дедушкой и то, что у нее не было родни в городе, – куда ей оставалось податься после пожара? Поэтому она и повторяла, что ничего плохого не сделала, когда я беседовал с ней у реки. Эти настойчивые оправдания не показались бы мне нелепыми, знай я тогда, что Келли забиралась в дедушкин дом и чувствовала себя виноватой.
Факты выглядели вполне убедительно. Я все больше уверялся в своей правоте – не забывая, впрочем, справляться о здоровье Келли. А в понедельник, сразу после сеанса с Боуэном, я получил нежданное подтверждение своей догадки.
Позвонила женщина по имени Сьюзен Хадсон – сотрудница финансового отдела местной больницы – и попросила позвать к телефону дедушку. Я сообщил, что он умер, а я – его ближайший родственник. Немного замявшись, женщина назвала причину звонка:
– Дело в том, что Келли воспользовалась страховой карточкой вашей покойной бабушки.
Глава 15
На следующее утро я встретился со Сьюзен Хадсон – темноволосой кареглазой женщиной лет пятидесяти, которая подходила к своей невероятно сложной работе с изрядной долей оптимизма. Почти весь день она проводила в телефонных спорах со страховыми компаниями, напоминала пациентам о просроченных задолженностях или сообщала им, что страховка, увы, не покроет ту или иную процедуру. На такой должности я бы уже давно впал в депрессию. Однако миссис Хадсон тепло меня поприветствовала. Похоже, она обрадовалась моему появлению, чего я уж совсем не ожидал. Любезно предложив мне сесть, она сразу кому-то позвонила, сообщив, что я приехал. Не прошло и минуты, как к нам присоединился мужчина.
– Доктор Эдриан Мэнвилл. – Он протянул мне руку. – Главный врач этой больницы.
– Доктор Тревор Бенсон, – представился я, недоумевая, зачем главврач пожаловал на нашу встречу с миссис Хадсон.
– Вы тоже медик? – удивился доктор Мэнвилл.
– Хирург-ортопед, – ответил я. – Но уже не практикую. Надеюсь, я ничего не испортил, пока вез Келли в больницу.
– Конечно, нет, – заверил Мэнвилл, присаживаясь рядом. – Спасибо, что приехали.
– Боюсь, я не совсем понимаю, зачем меня вызвали. – Я заглянул в глаза главврачу. – И зачем пришли вы. Я думал, речь пойдет о страховке моей бабушки.
– Мы не знали, к кому еще обратиться. – Сьюзен придвинула к себе документ, лежавший возле компьютера. – Понимаю, вы ей не родственник, но мы надеемся, что вы проясните ситуацию.
– Кто это – «мы»?
– Финансовый отдел, – объяснила женщина. – А также руководство больницы. Мы думаем, как поступить.
– Я вряд ли смогу помочь. Я видел Келли всего пару раз, даже фамилии ее не знаю, – развел руками я.
– Вот и мы тоже.
– Как же так?
– У нее не было при себе документов, и нам пока не удалось ничего о ней выяснить.
Я перевел взгляд на Мэнвилла, затем снова на Сьюзен.
– Расскажите все с самого начала. Что-то ведь удалось узнать?
– Конечно, – кивнула Сьюзен. – Я уже говорила вам, что Келли назвала номер чужой страховки. Если честно, мы чудом распознали подвох. Ваша бабушка последний раз лежала у нас в больнице много лет назад – картотека тех времен еще не полностью занесена в компьютер. Дело движется медленно, так что в данном случае нам очень повезло. Вы не знаете, как у пациентки могла оказаться чужая карточка?
– Могу только предположить. Думаю, Келли либо нашла ее, либо получила от моего дедушки.
Сьюзен замерла, занеся ручку над листом бумаги.
– Зачем же вашему дедушке отдавать ей карточку?
– Потому что он всегда жалел обездоленных.
– Что вы имеете в виду?
– Дедушка подкармливал бездомных животных, когда они забегали на участок, – объяснил я. – Возможно, Келли тоже появилась у него на пороге, и он решил ей помочь.
– Незаконно позволять человеку пользоваться чужой страховкой!
– Боюсь, его уже не оштрафовать, – вздохнул я. – Дедушка прошлой осенью умер.
Сьюзен внимательно перечитала документ, сделала пару отметок и отложила ручку.
– Ситуация непростая. Так как лечение Келли попадает под нашу благотворительную программу, нужно, чтобы пациентка честно заполнила формы согласия. Это необходимо для отчетности, ошибок допускать нельзя.
– Вы уже расспрашивали Келли?
– Да, – кивнула Сьюзен. – Доктор Мэнвилл – тоже. А перед этим – ее лечащие врачи. Вначале мы решили, что она немного путается в мыслях из-за травмы. Однако ее начальник подтвердил, что при приеме на работу она дала тот же страховой номер. Дальше – больше. На вопрос, где она проживала раньше, пациентка назвала несуществующий адрес. А когда мы ее в этом уличили, она и вовсе перестала отвечать.
Очень в духе Келли.
– А еще, – добавил доктор Мэнвилл, – она все время спрашивает, когда ее выпишут. Это тоже нас беспокоит – правда, по совсем другим причинам. Мистер Бенсон, вы точно ничего о ней не знаете?
– Она упоминала, что родом не из Нью-Берна. Сейчас она живет в трейлерном парке недалеко от моего дома, работает в «Фактории ленивого Джима». – Я взглянул на главврача. – Дело ведь не только в оплате счетов? Думаю, вы подозреваете, что за травмой головы скрывается серьезное заболевание. Потому что Келли потеряла сознание прежде, чем ударилась головой, из-за ее странной бледности, а может, из-за результатов обследования. Поэтому вы волнуетесь, когда она спрашивает о выписке.
Я озвучил свои догадки утвердительным тоном. Мэнвилл заерзал на стуле.
– Как вы знаете, существует врачебная тайна, – уклончиво ответил он. – Мы не вправе разглашать диагноз без согласия пациентки.
Я об этом знал, но по взгляду понял, что мои догадки верны.
– Мы надеялись, – вмешалась Сьюзен, – что вы, мистер Бенсон, убедите вашу знакомую хотя бы задержаться тут подольше и получить необходимое лечение. И попросите ее предоставить верные данные, чтобы решить финансовые моменты.
– Может, вам лучше самим с ней поговорить?
– Мы пытались, но девушка упорно хочет выписаться, – вздохнула Сьюзен. – Говорит, что чувствует себя хорошо.
– Вам лучше обратиться к ее начальнику, Клоду. Он знает Келли гораздо лучше, чем я.
– Он уже приходил, – сказала Сьюзен. – Он заполнял бумаги, где оставил свой номер, поэтому мы сразу с ним связались. Но и ему она ничего говорить не стала. Тогда он предложил позвонить вам. Сказал, что пациентка уважала вашего деда. Может, и вы до нее достучитесь?
Клод, похоже, не знал, что Келли чуть не наорала на меня в тот день, когда упала со стремянки.
– Вряд ли она мне доверится.
– Хотя бы попробуйте, – попросил Мэнвилл. – Ради Келли. Ради ее здоровья. Мы понимаем, что вы не обязаны…
Доктор осекся. Выждав немного, я кивнул. Дедушка хотел бы, чтобы я помог – сделал все, что в моих силах. Он заботился о Келли и был бы рад, если бы я отнесся к ней так же.
– Не обещаю, что она согласится, – предупредил я, – но охотно с ней побеседую.
– Спасибо!
– При одном условии, – добавил я.
– Каком?
– Можете оформить на меня документ, чтобы я смог просматривать ее медкарту и обсуждать диагноз с ее лечащими врачами?
– Вам придется убедить пациентку поставить подпись.
– С этим я как-нибудь разберусь.
Сьюзен выдала мне нужный бланк, и, позаимствовав ручку, я отправился на третий этаж – в палату Келли.
Эта больница – как и всякая другая – вызвала у меня ощущение дежавю. Стоило выйти из лифта, как я увидел такие же люминесцентные лампы, кафельные в крапинку полы и грязновато-белые стены, что уже видел в резидентуре, в Пенсаколе и даже в Кандагаре. Миновав указатель с номерами палат, я повернул в коридор, размышляя, как выстроить беседу с Келли. Клод и Сьюзен, несомненно, выбрали дружелюбный подход – «мы просто хотим помочь», – тогда как Мэнвилл и другие врачи, возможно, вели беседу в ключе: «мы специалисты, и ты должна слушаться». Как бы там ни было, Келли настаивала на выписке, несмотря на болезнь. Интересно, почему?
Потому что медики покушались на ее независимость?
Не исключено. Однако вероятнее всего, Келли чего-то боялась. От кого-то прячется? От семьи, бойфренда, представителей закона? Как только ее выпишут, она тут же сбежит в неизвестном направлении. Отправится в другой город, начнет все заново. Возможно, снова воспользуется страховой карточкой моей бабушки. Лично я не возражал, однако это могло привести к неприятностям. Больше всего я боялся, что она опять угодит в больницу, где ее могут уже не спасти – судя по вмешательству доктора Мэнвилла, Келли серьезно болела. В то же время она была достаточно взрослой, чтобы самой принимать решения.
Или нет?
Она и правда такая уж взрослая и самостоятельная? Или просто беспомощная девочка, сбежавшая из дома?