– Думаю, я ее нашел.
– Так быстро?
– Карен Энн-Мари Джонсон, – объявил шеф полиции. – Из Декейтера[57]. Шестнадцать лет. Сбежала из дома в пятнадцать, в прошлом мае; числится пропавшей чуть больше года. Похожа на ту, кого вы ищете? Проверьте, а затем я продолжу.
Я открыл тонкую папку, и тут же мой взгляд упал на черно-белую фотографию Келли. Сперва я не поверил своим глазам. Хотя в душе я не терял надежды, у меня словно камень с души свалился.
– Она! – подтвердил я.
– Уверены?
– Абсолютно.
Натали наклонилась поближе, чтобы рассмотреть снимок. Она, должно быть, еще ни разу не встречала Келли – разве что в день пожара в трейлерном парке, да и то вряд ли.
– Надо же, как быстро вы ее нашли! – восхитилась Натали.
– Дело оказалось нехитрое, – поведал мистер Робертсон. – Девочка нашлась в списке ДБР, который я проверил в первую очередь. Управился минут за десять, а то и быстрее. Все данные выложены у них на сайте, в том числе фотографии, так что вы могли бы сами ее отыскать. Даже не выезжая из Северной Каролины.
Если бы я знал про ДБР.
– Спасибо за помощь! – поблагодарил я.
– Это мой долг, – ответил шеф полиции. – Надеюсь, ваша история закончится хорошо.
– У вас есть еще какая-то информация?
Робертсон кивнул.
– Я связался с полицией Декейтера, и они прислали досье. Я подшил копию в вашу папку. История самая заурядная. Девушка сказала своим, что переночует у подруги. До следующего вечера она так и не объявилась, родители позвонили подруге, и оказалось, что Карен вообще у нее не оставалась. Насколько известно семье, парня у девушки не было, так что тут не любовные дела. В документах отмечено, что у Карен есть две младшие сестры.
Вероятные доноры.
– Если она из Декейтера, при чем же тут Хелен? – удивилась Натали.
– Не знаю, – пожал плечами я. – Но чувствую, мы скоро это выясним.
– Со своей стороны, – продолжил Робертсон, – я буду вынужден связаться с ДБР и сообщить им, где сейчас находится Карен. И полиции Декейтера – тоже. То-то родители обрадуются!
– А можно повременить с этим до завтра? – немного поразмыслив, попросил я.
– Зачем же ждать? – нахмурился Робертсон.
– Я хотел бы сначала поговорить с Карен.
– У нас в Джорджии так дела не делаются.
– Понимаю, – кивнул я. – Однако я бы сперва выяснил, почему она сбежала из дома. Если из-за издевательств, ее лучше предупредить.
– Сдается мне, дело совсем не в жестокой родне, – покачал головой шеф полиции.
– Почему вы так думаете?
– Взгляните на последнюю страницу досье, – посоветовал он. – После беседы с ребятами из Декейтера я распечатал одну заметку.
Статья из газеты «Атланта джорнэл-конститьюшн» была короткой – всего пара абзацев, – и прочитав ее, я понял, что Робертсон прав.
Эта заметка все объясняла.
Мы с Натали уговорили шефа полиции дать нам еще сутки, прежде чем сообщать в Декейтер и ДБР. Кроме того, мы поклялись, что я понесу ответственность, если мой план каким-то образом провалится.
Сперва я позвонил доктору Ноблз. Попросив меня немного подождать, она сообщила, что Келли по-прежнему в больнице, и ночью ее состояние немного ухудшилось. Я рассказал, что нашел родных пациентки и днем хотел бы с ней поговорить. После этого я забронировал новые билеты на самолет, чтобы успеть в больницу к трем часам дня. По дороге в Атланту мы с Натали обсуждали, как лучше поступить. Мы вернули машину в прокат, зарегистрировались на рейс и отправились к нужному выходу.
На борту Натали погрузилась в молчание, да и я притих. Мы оба понимали, что совместная поездка подходит к концу, однако не хотели это озвучивать. Еще во время посадки я заметил, как Натали тайком поглядывает на других пассажиров, явно беспокоясь, не узнают ли ее. Понимая, что ее волнение обоснованно, я ощутил внутри пустоту.
Когда мы шли по терминалу в Нью-Берне, кто-то окликнул Натали по имени. Какая-то женщина – на вид ее ровесница – подбежала поболтать. Намек во взгляде Натали подсказал мне убраться восвояси.
Я в одиночестве поплелся на парковку, борясь с желанием оглянуться и гадая: неужели мы больше никогда не увидимся?
Через пятнадцать минут я приехал в больницу и поднялся на третий этаж.
Дверь в палату была открыта, и я сразу же отметил, что на голове у Келли больше нет повязки, а волосы похожи на воронье гнездо. Как обычно, в углу работал телевизор, и Келли, едва меня увидев, тут же уставилась на экран. Я подвинул стул ближе к койке и сел.
– Как себя чувствуешь?
– Хочу домой, – буркнула Келли.
– Я побеседовал с доктором Ноблз…
– Да, она приходила, – перебила девушка. – Говорит, донора пока не нашли.
Я посмотрел на Келли, стараясь представить, каким трудным выдался у нее прошедший год.
– Я ездил в Джорджию, – перешел я к главному.
– И что? – Она поглядела с опаской.
– Теперь я знаю, кто ты.
– Нет, не знаете!
– Тебя зовут Карен Джонсон, тебе шестнадцать. В прошлом мае ты сбежала из дома в Декейтере, штат Джорджия. У тебя есть родители – Кертис и Луиза, а еще младшие сестренки-близняшки – Хизер и Тэмми.
Оправившись от изумления, Келли прищурилась:
– Значит, вы позвонили родителям? Они уже едут?
– Нет, – ответил я. – Я им пока не звонил.
– Почему? – удивилась Келли. – Вы хотите, чтобы меня арестовали?
– Нет. Хочу, чтобы ты связалась с родителями, прежде чем это сделает полиция.
– Я же говорила – не буду с ними общаться! – почти выкрикнула девушка. – Сколько раз повторять?
– Ты мне много чего говорила, – спокойно произнес я. – Однако ты еще подросток и числишься пропавшей без вести. Завтра – и ни днем позже – полиция позвонит твоим родителям. Это дело решенное, чего бы ты там ни хотела. Родные про тебя узнают и, конечно, приедут. Я просто подумал, что лучше им будет услышать обо всем от тебя. Уверен, они очень скучают и волнуются.
– Ничего вы не понимаете! – перебила Келли.
– И что же я не понимаю?
– Они меня ненавидят! – Девушка то ли всхлипнула, то ли подавила крик отчаяния.
Внимательно на нее посмотрев, я вспомнил о газетной заметке.
– Это из-за того, что случилось с Роджером?
Услышав имя, Келли вздрогнула – похоже, ее накрыло волной воспоминаний. Девушка молча прижала колени к груди и закачалась взад-вперед. Я очень хотел ей помочь, но по собственному опыту знал: с виной нужно сразиться один на один, в этой битве нет места союзникам. Келли заплакала – и тут же яростно смахнула слезы тыльной стороной ладони.
– Хочешь, поговорим об этом? – предложил я.
– Зачем? – вздохнула она. – Ничего не изменить.
– Ты права, – согласился я. – И все же разговоры о горе или чувстве вины могут немного облегчить боль. И тогда в сердце появится больше места для радости.
Повисло долгое молчание.
– Он погиб из-за меня, – произнесла Келли дрожащим голосом. – Я должна была за ним присматривать.
– То, что произошло с Роджером, – ужасная, ужасная случайность, – возразил я. – Уверен, ты очень любила младшего братика.
Келли обняла руками колени. Вид у нее был опустошенный. Я молча ждал, позволив ей решать самой. Проходя лечение, я на себе испытал, как целительно бывает молчание; тишина помогает людям понять, как именно они расскажут свою историю – и расскажут ли вообще. Наконец девушка заговорила, словно обращаясь к себе самой:
– Мы все любили Роджера. Родители всегда хотели сына, но после рождения Хизер и Тэмми мама долго не могла забеременеть. Когда появился Роджер, это было похоже на чудо. Мы с сестренками обращались с ним как с любимой куклой – наряжали, фотографировали. Он радовался всему на свете – есть такие дети, которые всегда улыбаются. Как только он научился ходить, тут же начал бегать за нами, как хвостик. Мне всегда нравилось за ним присматривать. – Келли вздохнула. – Родители редко куда-то уходили вдвоем, но в тот вечер они отмечали годовщину свадьбы. Тэмми и Хизер ночевали у подружки, мы остались одни: я и Родж. Поиграли с Паровозиком Томасом[58], а когда проголодались, я привела братика на кухню, чтобы сделать ему хот-дог. Он их обожал. Я порезала хот-дог на маленькие кусочки, а затем позвонила моя подруга Мэдди, и я вышла на крыльцо. Ее бросил парень, отчего она очень грустила. Мне показалось, мы болтали совсем недолго, но когда я вернулась в дом, Роджер лежал на полу с посиневшими губами, и я не знала, что делать… – Келли запнулась, будто вновь очутившись там, на кухне. – Ему было всего четыре годика… Я закричала. Соседка услышала и прибежала на помощь. Она позвонила в «911», затем вернулись родители, приехала скорая… Но к тому времени… – Келли глубоко, прерывисто вздохнула. – На похоронах на братике был синий костюмчик – родители купили. Мы все положили ему в гробик по игрушке, я выбрала Паровозик Томас. Все происходило… как в кошмарном сне. Роджа было не узнать. Волосы ему зачесали на другую сторону – помню, я поймала себя на мысли, что если бы пробор сделали в нужном месте, то я бы проснулась, и все стало бы как прежде. С тех пор все изменилось, наступила черная полоса. Мама не переставая плакала, отец пропадал в гараже, Хизер и Тэмми ссорились. В комнату Роджера никого не пускали, она осталась такой же, как в тот день, когда мы с братиком катали там паровозики. По пути в свою комнату или в ванную я проходила мимо его двери и всякий раз думала: если бы мы тогда поиграли чуть подольше, Мэдди не позвонила бы, когда он ел, ничего плохого бы не случилось. А мама с папой… они смотрели будто сквозь меня. К тому же все произошло в их годовщину. Я и это разрушила навсегда.
Я потрясенно молчал. Ужасная трагедия.
– Келли, уверен, родители тебя не винят.
– Неправда! – Она перешла на крик. – Вас там не было! Однажды ночью я подслушала их разговор! Мол, если бы я не болтала по телефону, Роджер был бы жив! Если бы сразу вызвала скорую, врачи спасли бы братика!