Оп-па! А ведь и в самом деле за туманом, а не за какой-то невнятной субстанцией насыщенного молочно-серого цвета. И как такую метаморфозу понимать? Остров будет предоставлять мне свой сервис при возникновении прямой необходимости? Нужен огонь — добро пожаловать. Понадобилась вода — будьте любезны. Неужели нельзя было сразу огласить весь список услуг? Я ж не капризная поп-дива, но хоть знал бы, на что могу рассчитывать? Или тут заложена программа удовлетворения потребностей населения по мере их роста? И что является ключевой переменной в этой формулировке: потребность или население? Ладно, и с данной проблемой как-нибудь разберемся по ходу движения. Очень надеюсь…
— Водопад? — неуверенно спросила Листица, прислушиваясь к отдаленному шуму.
— Журчит… — обрадованно подтвердила курносенькая. — Влад? Чего ты молчишь? Что у тебя там?
Оп-па, а мы уже перешли на «ты»? Хотя чему удивляться? Это в моем просвещенном мире общая постель не повод для знакомства, а тут в средневековье еще кое-какие нормативы сохранились. Никто не потребует за осмотр обнаженных достопримечательностей жениться, но ждать, что девчонка, полежав нагишом под мужчиной, станет обращаться к нему по отчеству — глупо.
— Вам интересно: что там? — переспросил я, в последний раз напрягая чутье, но ничто не предвещало опасности. — А пойдемте, сами посмотрите.
Глава четырнадцатая
Традиция пропускать вперед пожилых сограждан и женщин пришла к нам с доисторических времен, когда право первым войти в новую пещеру предоставлялось именно наименее ценным для племени особям. Пустует новое жилище — все войдут, а выскочит оттуда какой-нибудь разъяренный хищник, тоже хорошо — одним лишним ртом меньше.
Это я подвожу теоретическое обоснование под тот факт, что пока я раздумывал: брать с собой в душ меч или обойдется, мои девушки рванули на плеск воды с такой стремительностью, что я невольно отстал. Латентно дремлющий во мне джентльмен немедленно возмутился и потребовал «догнать и перегнать», а флегматичный фаталист предложил не вмешиваться. И пока я размышлял над их предложениями, обе фемины достигли тумана и шагнули в него. Вернее — влетели с разбега…
И, словно испугавшись столь стремительного натиска, мгла отшатнулась и стала расползаться. Отдельные клочья еще висели в воздухе, не решив: в каком направлении ретироваться, но обзору в целом уже не мешали.
Я и не думал, что водопад расположен так близко. Вообще-то, приходилось сталкиваться с эффектом поглощения звуков в тумане, но чтоб такое грандиозное, величественное, а главное — шумное зрелище располагалось всего в каких-то пятидесяти шагах от костра, ни за что бы не подумал. А картина была еще та, вполне под стать Неопалимой Купине…
Вот только названия никакого подходящего в голову не приходило. В самом деле, ну не называть же мне его — Непромокаемым Потоком?
Из совершенно прозрачного, безоблачного неба, примерно с высоты третьего этажа низвергался шлейф воды. Шириной тоже метра три. И с плеском исчезал в соразмерном бассейне. При этом водная гладь в нем оставалась невозмутимая и ровная, как зеркало. Или — отполированный до прозрачности лед!.. Феерическое, в общем, зрелище.
Вот только девушки, похоже, на данном историческом отрезке времени воспринимали реальность не вполне адекватно. Вернее — исключительно и только на самом примитивном уровне, совершенно не заморачиваясь фантастичностью и нереальностью представшей перед их взором картины.
Ну и правильно, вода — это не услада для глаз, а напиток!..
Много воды — средство для мытья и прочей гигиены. Возможность искупаться так их вдохновила, что девушки совершенно не обратили внимания на то, что мне даже с расстояния было заметно. Вода в бассейне даже не шелохнулась…
Две особи женского полу с восторженным визгом и писком буйно плескались в водопаде, а зеркальная гладь их вторжение совершенно игнорировала.
— Хорошо-то как! — радостно воскликнула Милка.
— Влад, иди к нам… — позвала следом и Листица. — Водичка, просто прелесть. Теплая-теплая… И вкусная-я… сла-адкая…
Можно подумать: я не хотел. Но вот остров, или его создатель…
Нет, не так — Создатель!
Вот они-то как раз и возражали. Иначе чем еще объяснить: что у меня под ногами словно обратный эскалатор включился. Сколько шагну, столько же назад отнесет. И костер за спиной уже не потрескивал уютно и добродушно, а стал недовольно ворчать. Это что ж за несправедливость? На земле женщины за равные права с мужчинами борются, рабочие места и пьедесталы занимая, а тут мужика вообще зачухали, даже помыться не дают! Или у них сегодня в бане женский день?
Ну тады, ой! Пардону просим, за неспортивное поведение.
И если уж нельзя попить, пойдем хоть поедим… Заодно придумаем правдоподобную версию: почему на моем острове меня же в душ не пускают. А еще б у кого умного спросить: в чем разница между мной и этими голопопыми купальщицами, кроме самой очевидной? Ведь явно ж не в y-хромосому уперлось.
Кстати, и советчики мои странно притихли. Будто и нет никого?
— Я сейчас… Мне надо…
При общении с женщинами фразы лучше не договаривать. Все равно они (женщины) собеседника до конца никогда не дослушивают и спокойно додумают недостающий текст сами. В меру собственной распущенности и образованности, так сказать. Или — в свете тех проблем, которые их на данный момент интересуют больше прочих.
Купание в болоте не прошло бесследно и для бутерброда. Салу, естественно, ничего, а хлебушек размяк. Упаковка из капустных листьев не прошла испытание на герметичность. И хоть процесс размягчения до состояния каши еще не дошел, совать в рот этот осклизлый комок с отчетливым запахом, а значит — и привкусом тины, совершенно не хотелось.
Логическая цепочка сформировалась довольно быстро. Влажный хлеб — костер — сухой хлеб. Ладно, сойдут и сухари, если что-то пойдет не по плану. Отлично помня, что данный огонь меня не трогает, я ничтоже сумняшеся сунул в него весь «бутерброд».
Пламя возмущенно фыркнуло, но уклоняться не стало. Лизнуло и пищу, и плоть. Ласково так, мягко… А мгновением позже я с изумлением глядел на принявший свой первоначальный вид хлеб, который я держал в… совершенно чистой руке!
Нервы у меня железные, к проявлениям магии и прочим чудесам и несуразностям я уже чуток приспособился, но такого сервиса, признаюсь честно, не ожидал. О живой воде в детских сказках слышал и читал, а вот о восстанавливающих свойствах пламени. Не путать с очищающим эффектом… М-да, обычно шутки с высокими температурами заканчиваются плачевно. «Плюх в котел и там сварился». Но додумать эту мысль до конца я не успел, вернулись девушки. Чистые, веселые и изумительно красивые.
Без преувеличения. Они и прежде были ничего, вполне симпатичные, даже для очень привередливого и требовательного ценителя женской красоты, но сейчас — это надо было видеть! Ко мне танцующей походкой приближались две грации! Купание чудесным образом убрало где было чего с избытком, прибавило там — где чуть-чуть недоставало. Все разгладило, отформатировало и выдало в улучшенной, боле эластичной и даже на вид упругой и шелковисто-гладкой упаковке.
Вот это апгрейд! А меня?!
Ну нет в мире справедливости!.. Я знаю, что народная мудрость твердит, будто мужчине достаточно быть хоть на йоту красивее дьявола, чтоб срывать лучшие цветы (плоды) в женском саду, но все же. Дело принципа. Не надо делать из меня Ален Делона или Тома Круза, но, к примеру, кубики нарисовать на животе или крылышки шире раздвинуть можно было? А если без обид — повезло девчонкам, ну и мне как потребителю. За такую купель все первые леди мира, особенно те, которым чуть больше задекларированных двадцати пяти, отдали бы все. В том числе и своих мужей, вместе с их должностями и миллиардами…
— Ну и чего ты тут сидишь, поросенок? — поинтересовалось первое волшебное видение, судя по тембру голоса и прочим параметрам в совокупности, ранее бывшее Листицей.
— Да вот, — продемонстрировал я красавицам бутерброд. — Так есть захотелось, аж в животе заныло.
— Ну правильно. Ты мужчина, тебе больше надо…
Вот он опыт замужней женщины. Решено — назначу тебя любимой женой. А пигалицу, если можно такой прозой обозвать эту изумительную миниатюрную фигурку, чтоб носик свой не задирала выше бровей, сейчас припашем. Потому что даже кот Матроскин утверждал, что общий труд, для его пользы, облагораживает всех…
— Милка, принеси мне, пожалуйста, водички… Хлебушек запить…
Может, девушка и удивилась такому поручению, но спорить не стала. Взяла шлем и пошла за водой. Вот только виляла при ходьбе кое-чем приятным взгляду с возмутительно завышенной амплитудой.
Листица проводила ее задумчивым взглядом, потом посмотрела на меня. Пожала плечиками, еще раз оглядела всю доступную панораму и присела рядышком, прислонясь спиной к спине.
— Рассказать ничего не хочешь, Влад Твердилыч?
Купание, похоже, улучшает весь организм, а не только оболочку. Вон как внимательно и понимающе глядит. Куда там «понимающе», она ж мне сочувствует?! Очуметь!
— Хочу, Лиска. — Я извернулся, привлек девушку к себе и чмокнул в носик. — Да только не то сейчас настроение. И вообще, самому сперва разобраться надо.
— Меня, значит, за водой услали… — скептически хмыкнула Милка, подкравшись сзади.
Я взметнулся вверх быстрее, чем осознал, что опасность мнимая. Зато успел подхватить выроненный шлем.
— Что ж ты так неаккуратно, — укорил девушку, переставляя местами события. — А если б я не успел? Второй раз за водой бежать пришлось бы…
Мать честная, это что же такое у меня в руках? Кое-как прокованный шишак, вышедший из рук далеко не самого лучшего мастера (а иначе как бы он достался обычному ополченцу?), превратился в произведение искусства. И я имею в виду не только отделку или невероятную легкость изделия. Этот шлем отличался от предыдущего, как… Да фиг его знает как что?! Как «москвич» от «майбаха». Глядя на него, я ощущал, нет — знал, что надев его на голову, можно больше не думать о ее защите. Этот шлем выдержит любой удар и любым оружием. Кроме прямого попадания моргенштерном