– Сама толком не представляю, как отсюда выбираться, – сказала Ольга, отчаянно вертя баранку, – но по той дороге, по которой вы приехали, нельзя, я там огни машин видела...
И резко свернула влево, едва не сшибив бегущие навстречу темные фигуры. Позади хлопнули выстрелы, и Мазур, мгновенно отреагировав, высунул автомат в окно, послал туда очередь. Вряд ли попал, но больше им вслед не стреляли.
– Тормози! – крикнул он.
Ольга с похвальной реакцией выжала педаль, Мазура бросило вперед. Он успел упереться ладонью в ветровое стекло, едва его не высадив. Дорогу, по которой они ехали, впереди, совсем близко, под прямым углом пересекала другая (и по ту ее сторону был густой лес) – и по ней, быстро приближаясь слева, уже плясали отблески дальнего света...
Мазур приготовил автомат. Места хватало. Тем, кто оказался на заднем сиденье, пришлось гораздо хуже – не повернуться толком в двухдверном салоне, тесновато...
Слева направо промчались два джипа, заливая дорогу ослепительным светом фар, в переднем, четко видно, полным-полно народу...
– Погоди, – сказал Мазур.
Распахнул дверцу и спрыгнул, держа автомат на изготовку, пошел к перекрестку. Оказавшись там, посмотрел в обе стороны – ага, в том направлении, куда умчались джипы, виднеется алое зарево, значит, там как раз и полыхает особнячок... Ну, компас есть, карта есть, вокруг пока что тишина... Не самый веселый расклад, но лучше себя чувствуешь, чем там, во дворе...
Он вернулся к машине, достал из кармана карту и, разложив ее на сиденье, посветил фонариком. Показал нагнувшейся от руля Ольге:
– Мы, стало быть, здесь... Рвануть можно сюда либо сюда – это если стремиться в Барралоче...
– И обе дороги они перекроют, – сказал просунувшийся меж передних кресел Франсуа.
– Молчал бы, стратег, – сквозь зубы сказал Мазур. – Видел дураков, но таких, как твой шеф...
– Нервы не выдержали...
– Что это за шеф, у которого вдруг обнаружились нервы? Ладно, замнем пока. В самом деле, я бы на их месте первым делом все заблокировал тут и тут... Эта дорожка будет подлиннее и попетлистее, но все-таки, если верить карте, выводит прямиком на Панамериканское шоссе, а горючего у нас... – Он посмотрел на светящуюся желтым стрелку. – Ну, бывает хуже... Оля, может, я поведу?
– Сиди и стреляй, если что, – отрезала она. – Сам же видел, у меня вроде бы неплохо получается...
– Ладно. – Мазур свернул карту, сунул в карман и прыгнул на сиденье. – Сворачивай влево, и будем искать вот этот хитрый перекресток...
– Да что вы топчетесь? – истерически завопила Лара. – Поехали! Пока они не вернулись!
– Погоди-ка, – сказал Мазур Ольге. Повернулся назад: – Вот что, кукла, давай-ка сразу наладим деловые отношения. Ты сидишь и старательно молчишь, как рыбка окунь. Или рыбка стерлядь, что тебе больше нравится... Ясно? И...
– Да кто ты вообще такой?! – закричала она Мазуру в лицо. – Твой номер вообще десятый, тебе приказали, вот и шевели жопой!
Ухватив ее за ворот блузки, Мазур неторопливо подтянул к себе поближе и помолчал, дожидаясь, когда она окончательно заткнется. В такой позе они просидели с полминуты – как ни покашливал Франсуа, явно выражая живейшее неодобрение стилем обхождения Мазура. Игнорируя его, Мазур сказал:
– Тихо. Понятно? Не дома. Не ори, не дома, и дома не ори... Если будешь орать и дергаться, рано или поздно из-за тебя где-нибудь вляпаемся. Я лучше знаю, что делать, работа такая. Усекла?
Она слабо повозилась, пытаясь высвободиться, сварливо пробурчала:
– Ладно, замнем. Я...
– Понимаю, – сказал Мазур веско, с расстановочкой. – Переживания и нервы. Только выбираться будем спокойненько, без скандалов в благородном семействе... Ну? Молчим и слушаем приказы?
– Угу, – проворчала Лара.
– Поехали, – сказал Ольге Мазур.
– Бог ты мой, вы бы знали, какие скоты... – забубнила сзади Лара. – Я все представляла совершенно по-другому...
Выругавшись про себя, Мазур все же не вмешался – нервное недержание речи, скоро пройдет. Еще несколько минут она тихо бубнила про нешуточные переживания и свою горькую участь. Из этих сумбурных, накипевших жалоб Мазур так и не понял, кто же она, собственно, такая. Однако в его глазах она все меньше походила на «радистку Кэт», создавалось впечатление, что Лара вообще не имеет никакого отношения к играм – вот только каким образом это холеное домашнее дитя (а именно такое мнение у него осталось при недолгом беглом общении) угодило из России в столь экзотические края и почему ее освобождению придают такое значение? Ребус... Ну не может это быть разведчица, не может!
– Ты хоть документы прихватила? – спросил он у Ольги. – А то мы, признаться, без единой бумажонки...
– Будь спокоен, – ответила она почти весело. – И наше магическое «сальвокондукто», и все бумаги, кроме того, всегда можем сослаться на сеньора бригадного комиссара, что на любой патруль подействует не менее магически. Ну а разбираться с д р у г и м и – это уже ваша забота, вон как вы стволами увешаны...
– Но как же...
Ольга фыркнула, не поворачиваясь к нему:
– Милый, мне жутко неудобно, но ты должен понимать всю пикантность и сложность положения промышленной шпионки, приставленной к вам человеком, который не любит шутить и всю мою дальнейшую карьеру способен поломать играючи... Уж прости, но я пресловутым женским чутьем сразу поняла, что с тобой творится нечто неладное, я тебя уже научилась понимать. Что-то произошло – какие там, к черту, перепутанные грузы... Ни на какой прием к комиссару я, конечно, не пошла, а быстренько раздобыла через портье машину, подождала, пока вы выйдете из отеля, и примитивно двинулась следом на приличном расстоянии. Можешь обижаться, можешь злиться, но теперь, когда нет Лопеса, я единственная за вас отвечаю. Наконец, есть еще одна причина, но ты, болван, до нее вряд ли можешь додуматься... В общем, я появилась вовремя, vеrdad? Сказал бы спасибо, а не сидел с глуповатой физиономией...
– Это какая еще причина? – тупо спросил Мазур.
Ольга театрально вздохнула, закатив глаза:
– Послал Господь сокровище... Ладно, у тебя еще мозги не отошли от суровых мужских забав, немного остынешь, догадаешься. А вот вы мне решительно незнакомы, сеньор, – сказала она, не оборачиваясь, и это могло относиться только к Франсуа. – Быть может, утолите ненасытное женское любопытство и расскажете своей спасительнице, чем это вы тут занимались? Не бойтесь, я давняя сообщница сеньора Влада по странствиям и всяким грязным делам, а еще мы с ним любовники, могу вам честно признаться...
– Военным дипломатам иногда приходится заниматься самыми разными проблемами, – осторожно сказал Франсуа, тоже по-русски. – Говоря обтекаемо, девушка попала в большую беду, пришлось вмешаться...
– А неужели вы тоже русский? Простите, не вполне похожи...
– Ну что вы, я из... другой страны, просто-напросто учился в России. Вы ведь наверняка собирались спросить, откуда я так хорошо знаю русский?
«Вывернулся, соратничек», – подумал Мазур чуть разочарованно.
– Военные дипломаты... Я-то полагала, сеньор Михаил – просто дипломат, без звания...
– Так оно и обстоит, – моментально ответил Франсуа. – Употребляя «военные дипломаты» во множественном числе, я вовсе не распространял это на в с е х присутствующих. Я имел в виду только Влада. Ведь если я сейчас скажу вам: «Девушки-коронадо, я вижу, чертовски умны», это еще не будет означать, что здесь находится несколько девушек-коронадо, а? Вы здесь одна, просто таков уж оборот речи...
– Понятно, – сказала Ольга. – Ну что же, рада видеть, что вы умеете так блестяще спасать попавших в беду девушек – там все еще полыхает на полнеба. Будем надеяться, если я попаду в беду, вы все меня спасете столь же блистательно...
Она замолчала, внимательно глядя на дорогу, – кроны деревьев сплелись наверху, стало совсем темно.
– Дай-ка чепчик, – повернулся Мазур, принял от Франсуа тяжелую сферу, попросил Ольгу притормозить и нахлобучил шлем ей на голову, старательно прихватил ремешком под подбородком, включил «Филин».
– Фантастика! – протянула она, сразу увеличив скорость. – Какие у вас великолепные игрушки... Вот только не пора ли от некоторых избавиться? Если мы будем раскатывать по Трассе в таком виде, рано или поздно полиция или тигрерос начнут задавать вопросы. Я имею в виду эти ваши комбинезоны, железки непонятные... Или вы собираетесь освобождать еще какую-то заколдованную принцессу?
– Вы, пожалуй что, правы, мисс Острый Язычок, – подумав, сказал Франсуа. – Кое-что нам больше не нужно. Вот только с оружием вряд ли кто-то захочет расстаться...
– Оружие – это такие пустяки в здешних местах... – хмыкнула Ольга. – Были бы при себе документы, не вызывающие подозрений, а оружием не очень-то станут интересоваться...
– Притормозите в таком случае.
Ольга остановила машину. Они выскочили, в темпе принялись освобождаться от комбинезонов. Оставили себе только оружие и шлемы с «Филинами», а все остальное, собрав в охапку, отнесли метров на двадцать в чащобу, разгребли ногами слежавшиеся прелые листья, свалили туда все и вновь засыпали. Франсуа тщательно опрыскал слой листьев из большого аэрозольного баллона чем-то резко пахнущим. Чуть смущенно сказал:
– Привычка... Вряд ли по следу пустят специально обученных собак... Каперанг, как ты с ней только уживаешься? Язычок, что бритва...
– Это мое дело, – хмуро сказал Мазур. – Вроде бы об этом уже поговорили на совещании... Лучше скажи, что там с м о и м снаряжением?
– С каким?
– Ты что? – уставился на него Мазур. – Я имею в виду акваланг и все прочее.
– А... Извини, башка от этого Мерлезонского балета совсем соображать перестала. Все в порядке, снаряжение на подходе.
– Нюхом чую, конкуренты уже идут к Чукумано, – сказал Мазур. – То, что произошло с нами в городе, нельзя назвать иначе, как нервной суетой...
– Согласен, кто же спорит, – откликнулся Франсуа. – Пошли, а то освобожденная от драконов принцесса н а с т о я щ у ю нервную суету устроит...